RSS Выход Мой профиль
 
Главная » Статьи » Библиотека C4 » 2.Художественная русская классическая и литература о ней

ХРК-060. Строгий талант. Михайлов О.Н.

Раздел ХРК-060


Михайлов О. Н.

СТРОГИЙ ТАЛАНТ

М. ИЗДАТЕЛЬСТВО «СОВРЕМЕННИК». 1976г. Тираж 50 ООО экз

обложка издания

Книга посвящена крупнейшему русскому прозаику И поэту, создателю замечательных образной пейзажной, интимной и философской лирики, ярких реалистических произведений о русском крестьянстве. Па широком историко-литературном материале, с привлечением малоизвестных документальных, архивных и мемуарных данных, автором книги прослежена эволюция Бунина-художника, показана трагедия писателя, оторванного от родины. В книге Бунин предстает в окружении своих знаменитых современников — Горького. Куприна. Рахманинова. А. Толстого, с которыми его связывали длительные дружеские отношения.

Содержание:

Пролог
Юность
«Кажется, не было писателя, который так убого.начинал, как я...»
Музыка прозы
Современники
Горький

Куприн
Шмелев

Алексей Толстой
«Талант, красивый, как матовое серебро...»
«Так глубоко, так исторически деревню никто не брал...»
В борьбе за реализм
Смысл исканий
Исход
Песнь о России
«Союз их кровный, не случайный...»
Закат
Эпилог
Примечания и сноски


Если интересуемая информация не найдена, её можно ЗАКАЗАТЬ



Олег Николаевич Михайлов

СТРОГИЙ ТАЛАНТ

Иван Бунин. Жизнь. Судьба.Творчество.

Выньте Бунина из русской литературы,
и она потускнеет, лишится живого радужного блеска
и звездного сияния его одинокой-страннической души...
М. Горький

ПРОЛОГ

Дом в два этажа, типично провансальский, медленно ветшающий, с трещинами в желтых шероховатых стенах. Внизу — столовая и рабочий кабинет, вверху — спальня, комнаты для гостей, все скромное, бедно обставленное.
За столом худой пожилой человек: остроугольная, когда-то русо-каштановая, а теперь седая голова, бритое породистое лицо, выцветшие синие глаза. Он берет одну из ручек (на столе их много, у него страсть к ватермановским ручкам и золотым перьям), на лист ложатся горькие строки:
«И идут дни за днями, сменяется день ночью, ночь днем — и не оставляет тайная боль неуклонной потери их — неуклонной и бесплодной, ибо идут в бездействии, все только в ожидании действия и — чего-то ещё... И идут дни и ночи, и эта боль, и все неопределенные чувства и мысли, и неопределенное сознание себя и всего окружающего и есть моя жизнь, не понимаемая мной».
Он встает, легкий, юношески стройный, подходит к окну. В тысячный раз глядит он на черепичные крыши лежащего внизу Грасса, на зеленую одежду гор Эстереля и на голубую стену встающего на горизонте такого прекрасного и такого чужого Средиземного моря. Печаль по ушедшей весне жизни, печаль по оставленной им навсегда России, по родному дому томит его.
«И вот дни и годы уже туманятся и сливаются в памяти,— многие дни и годы моих дальнейших скитаний, постепенно ставших для меня обычным существованием, определившимся неопределенностью его, узаконенной бездомностью, длящейся даже и доныне, когда надлежало бы мне иметь хоть какое-нибудь свое собственное и постоянное пристанище, на смену чужих стен,— теперь, уже почти два десятилетия, французских,— мертвым языком говорящих о чьих-то неизвестных, инобытных жизнях, прожитых в них».
Он и мысли не допускает, что его могут принять на родине, в Советской России. О том, что там происходит, он узнаёт только по французским и эмигрантским газетам... Правда, были еще и случайные встречи. Как-то к нему на дачу заглянул знакомый с неким господином и дамой. Оказалось, что это голландский концессионер с женой, приехавшие прямо из Ленинграда. С заметным акцентом голландец воодушевленно рассказывал: «О, у нас все кипит! Все строится. В сорок дней мы строим города на месте болота. Россия залита электрическим светом, в портах грузятся корабли, вывоз огромный, и как все приготовлено! Как доски распилены!..» Говорили и о писателях. Он стал расспрашивать об Алексее Толстом и услышал, что тот отлично живет, что у него своя дача, прекрасная обстановка и что Толстой жалеет здешних...
Он был потрясен, разволновались и все близкие. «У нас е Ленинграде» — они услышали это в первый раз.
А вскоре после того, в людном парижском кафе, за скромным обедом (деньги от Нобелевской премии 1933 года* уже на исходе), он получил через гарсона записку: «Иван, я здесь, хочешь видеть меня? А. Толстой»...
И тотчас же в душе поднялись и давняя любовь, и нежность, и ревность к иначе и счастливо сложившейся судьбе. Он видел в Алексее Толстом натуру столь же одаренную, сколь и легкомысленную, считал, что возвращение его на родину было продиктовано стремлением «хорошо жить», но как-то, прочтя «Петра Первого», пришел в совершенный восторг. Не долго думая, сел за стол и послал на имя Толстого в редакцию «Известий» открытку: «Алеша! Хоть ты и... но талантливый писатель. Продолжай в том же духе».
Все это вспомнилось мгновенно, он встал и направился в ту сторону, которую указал ему гарсон. Толстой тоже уже шел ему навстречу. И зорким своим, беспощадным к себе и другим, писательским взглядом Бунин сразу успел подметить : не тот Алихан, Алешка, что пятнадцать лет назад. Вся крупная фигура Толстого похудела, волосы поредели, большие роговые очки заменили пенсне. Как только они сошлись, Толстой произнес скороговоркой:
— Можно тебя поцеловать, не боишься большевика?
И пока усаживались за столик, продолжал:
— Страшно рад видеть тебя и спешу тебе сказать, до каких же пор ты будешь сидеть тут, дожидаясь нищей старости? В Москве тебя с колоколами бы встретили, ты представить себе не можешь, как тебя любят, как тебя читают в России...
Он перебил, шутя:
— Как же это с колоколами, ведь они у вас запрещены.
Толстой забормотал сердито, но с горячей сердечностью:
— Не придирайся, пожалуйста, к словам. Ты и представить себе не можешь, как бы ты жил...
Он поспешил тогда переменить разговор.
Да, трудно жить в эмигрантской неустроенности, бедности. Но самое тяжкое остаться без родины. Жить только писанием, творчеством? Даже для него, мученика, подвижника литературы, это невозможно. Снова чертит перо знаки на листе, сплетаются буквы в слова, слова в строчки, несущие его боль, его муку: «Две трети сил своей жизни я убил на этот будто бы необходимый для меня труд. Но жил все-таки не затем, чтобы только писать. Хотел славы, похвал, даже посмертной памяти (что уже бессмысленнее всего). Но всегда содрогался от мысли о том, что вот будут после моей смерти (без меня) сохнуть на полках библиотек мои книжки, от представления о моем бюсте на могиле под кладбищенской сенью или в каком-нибудь городском сквере... На постаменте надпись: «такому-то», а к чему все это? Кто об этом «таком-то» думает?»
Если бы кто-нибудь сказал ему теперь, что совсем иная судьба уготована ему на родине, что сочинениям его не суждено сохнуть на библиотечных полках — к ним будет непрерывно расти читательский интерес, они будут издаваться полумиллионными тиражами, станут выходить все новые книги о его сложной и трагической жизни, все новые исследования о его творчестве,— он, очевидно, взорвался бы, обозвал такого человека лжецом, а позже, снога уйдя в себя, долго бы думал.
И одна и та же мысль неотступно возвращается к нему:
«Разве можем мы забыть родину? Может человек забыть родину? Она — в душе. Я очень русский человек. Это с годами не пропадает...»
Жизнь, судьба, творчество Бунина глубоко поучительны. Писатель, тяготеющий к дворянской культуре и ее идеалам, он стал художником XX столетия и прожил к тому же огромную творческую жизнь: первые его произведения были написаны, когда их автору не было и шестнадцати лет; смерть прервала в ноябре 1953 года работу восьмидеся-титрехлетнего Бунина над книгой о Чехове. Таким образом его творческая биография длилась без малого семьдесят лет!
В эти семь десятилетий родина Бунина пережила события огромного, всемирно-историческрго значения. Общест-венно-демократический подъем 1890-х годов и первая русская революция, мировая война, Февральская, а затем Октябрьская революция, преобразовавшая Россию в Союз Советских Социалистических Республик и оказавшая гигантское воздействие на судьбы всего человечества, наконец, Отечественная война 1941 —1945 годов — таковы крупнейшие события, свидетелем которых оказался Бунин. Для русской литературы этот отрезок времени был необычайно насыщенным и богатым. И творчество последних титанов критического реализма прошлого столетия — Толстого и Чехова; и борьба реалистической литературы с декадентством; и произведения талантливых прозаиков-«зна-ниевцев»; и формирование метода социалистического реализма, основоположником которого явился Горький, метода, широко раскрывшего свои возможности в творчестве советских писателей.
Какое место занимает творчество Бунина в этой огром-вой панораме? Характеристика Бунина-художника невозможна вне устанозления его литературной генеалогии, его места в ряду как предшественников — великих писателей XIX века, так и современников — прозаиков и поэтов нашего столетия, а кроме того, тех, кто и сам испытал воздействие Бунина. В сплаве эпохи, насыщенной революционными потрясениями, жизненного опыта писателя, социальных и эстетических традиций, своеобразия таланта выявляются основные тенденции бунинского творчества, заметно меняющегося от 1890-х годов к началу 1900-х и далее — в 1910-х годах.

Рассматривать путь Бунина-художника следует не только с 1890-х годов до 1917 года. И в условиях эмиграции, в продолжение тридцати с лишним лет, Бунин оставался крупнейшей и совершенно особой фигурой в литературе. Его реалистический метод, его художественный стиль, его проблематика продолжали меняться и в новой обстановке, что также требует своего осмысления и объективной оценки. Лучшие бунинские произведения эмигрантской поры — роман «Жизнь Арсеньева», рассказы «Митина любовь», «Солнечный удар», «Косцы», книга прозы «Темные аллеи», мемуарно-фнлософский трактат «Освобождение Толстого» — также принадлежат русской литературе и неотделимы от нее.



***
Категория: 2.Художественная русская классическая и литература о ней | Добавил: foma (26.10.2013)
Просмотров: 4577 | Теги: Русская классика | Рейтинг: 3.0/1
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Форма входа
Категории
1.Древнерусская литература [21]
2.Художественная русская классическая и литература о ней [258]
3.Художественная русская советская литература [64]
4.Художественная народов СССР литература [34]
5.Художественная иностранная литература [73]
6.Антологии, альманахи и т.п. сборники [6]
7.Военная литература [54]
8.Географическая литература [32]
9.Журналистская литература [14]
10.Краеведческая литература [36]
11.МВГ [3]
12.Книги о морали и этике [15]
13.Книги на немецком языке [0]
14.Политическая и партийная литература [44]
15.Научно-популярная литература [47]
16.Книги по ораторскому искусству, риторике [7]
17.Журналы "Роман-газета" [0]
18.Справочная литература [21]
19.Учебная литература по различным предметам [2]
20.Книги по религии и атеизму [2]
21.Книги на английском языке и учебники [0]
22.Книги по медицине [15]
23.Книги по домашнему хозяйству и т.п. [31]
25.Детская литература [6]
Системный каталог библиотеки-C4 [1]
Проба пера [1]
Книги б№ [23]
из Записной книжки [3]
Журналы- [54]
Газеты [5]
от Знатоков [9]
Электроника
Невский Ювелирный Дом
Развлекательный
LiveInternet
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0