Раздел ХРК-234
Владимир Галактионович Короленко
ВОЙНА ПЕРОМ
Сост., вступ. ст. и примеч. М. А. Соколовой
Худож. А. Денисов.
— М.: Сов. Россия, 1988.— 496 с.— (Б-ка рус. худож. публицистики).
Аннотация-
Творчество В. Г. Короленко — прогрессивного писателя-демократа, неутомимого общественного деятеля, пламенного публициста и талантливого журналиста — составляет целую эпоху в истории русской публицистики. В книгу вошли статьи, публицистические очерки и корреспонденции писателя, в которых ярко проявились любовь к простому народу, вера в его силы и ненависть к его угнетателям.
Составление, вступительная статья и примечания кандидата филологических паук М. А. Соколовой.
Содержание:
М. Соколова. «...Я корреспондент и горжусь этим званием...»
В голодный год
Мултанское жертвоприношение
Несколько мыслей о национализме (Отрывок)
«Заставы» (Картинка провинциальной жизни)
Откровенные излияния князя Мещерского
Некоторые проявления полицейского всемогущества
Морской штаб «на мирном положении»
Наши «государственные люди» и новый гулльский инцидент
Возвращение генерала Куропаткина
Заботы доброго пастыря о грешной пастве
Сорочинская трагедия
О латинской благонадежности
Бытовое явление
В успокоенной деревне
Истязательская оргия
Из ненапечатанного
[О патриотизме]
[Отрывок неоконченной статьи о гонениях на печать]
Примечания
Если интересуемая информация не найдена, её можно Заказать
«...Я КОРРЕСПОНДЕНТ И ГОРЖУСЬ ЭТИМ ЗВАНИЕМ...»
Так говорил замечательный русский писатель, публицист и общественный деятель Владимир Галактионович Короленко. Он гордился званием публициста, так как оно было для него синонимом гражданина, борца за дело народа. «Я желал не создавать неверного представления, будто я сначала писал одну беллетристику, а потом одну публицистику. Моя работа сразу же пошла двумя путями»1,— разъяснял он. «Правильно или неправильно было такое раздвоение,— но я никогда не представлял себе иначе своей литературной работы. Это была у меня вторая натура, и иначе я не мог»2.
Около 700 статей (среди которых есть мелкие заметки и большие публицистические статьи, короткие корреспонденции и политические очерки), более двух десятков псевдонимов и около 50 названий журналов и газет, в которых печатался писатель, говорят о той огромной работе, которую проделал Короленко-публицист. «Долго ли мне прослужит воображение для художественной работы,— не знаю, но мечтаю о том, что до конца жизни буду воевать пером»3,— писал он в 1907 году брату.
Короленко родился 15 июля (27 июля по новому стилю) 1853 года. Детство его прошло на Украине, сначала в Житомире, потом в небольшом уездном городке Ровно, где он окончил с серебряной медалью реальную гимназию. Мальчик рос в трудолюбивой семье, в атмосфере любви, внимания и взаимоуважения. Отец — уездный судья — прямой, бескорыстный и преданный долгу чело-
1 Короленко В. Г. Избр. письма: В. 3 т.-М., 1932.— Т. 2.- С. 6-7.
2 Короленко В. Г. Черточка из автобиографии//Сб. Русские ведомости.— М., 1913.— С. 311.
3 Короленко В. Г. Избр. письма.—Т. 2.—С. 258-259.
век, отличался поразительном честностью и неподкупностью. Впоследствии писатель вспоминал, как отец отказывался принимать подарки, приносимые в знак благодарности «по освящеп-пому веками обычаю», и бесцеремонно выгонял изумленных посетителей. В характере матери сочетались доброта, мягкость и преданность. Примером своей жизни родители воспитывали в сыне лучшие человеческие качества. Однако уже в детстве мальчик столкнулся с несправедливостью, социальным неравенством и жестокостью. Вблизи дома проходило шоссе, по которому прогоняли солдат, каторжников, арестантов, шедших по этапу. «...По длинному прямому шоссе двигалось и в город и из города много интересного, нового, иногда страшного»,— вспоминал Короленко. Долгими вечерами слушал он рассказы старой пяньки о былых временах, наслаждался украинскими и русскими пародными песнями, которые мастерски исполнял кучер, дружил с крепостным «купленным» мальчиком. На всю жизнь запомнил оп рассказы о крестьянских буптах, повстапцах-гайдамаках, о «вольной волюшке» и борцах за народпое счастье.
Годы, проведеппые в гимназии, с ее гнетущей обстановкой доносов, побоев, обысков, не смогли подавить в юпоше жажду зпания. Будущий писатель жадно читает Гоголя, Некрасова, Тургенева, Островского, изучает Белинского, Добролюбова. Произведения русской классики раскрыли перед ним новый мир, прекрасный и увлекательный. «Я нашел тогда свою родину, и этой родиной стала прежде всего русская литература» .
В 1871 году Короленко уезжает в Петербург, поступает в Технологический институт и сразу же попадает в водоворот студенческой жизпи того времепи — с ее бедностью, работой ради грошового заработка (оп раскрашивал атласы, рисовал географические карты, занимался переводами), с ее студенческими сходками, где велись горячие споры па политические, философские п литературные темы. В 1874 году Короленко переезжает в Москву, поступает в Петровскую земледельческую и лесную академию. Юноша сближается с революционно настроенной молодежью, заведует тайпой студенческой библиотекой, содержащей нелегальную литературу. Он знакомится с народническим движением 70-х годов, увлекается идеей хождения в народ, изучает произведения Ткачева и Лаврова. «Я прочел все это залпом и был совершенно захвачен стройпой системой революционного народничества». Однако уже в 1877 году, когда народники переходят к тактике террора, Короленко разочаровывается в их теории. Он понимает,
1 Кор о л ен к о В. Г. Собр. соч.: В 10 т.—М., 1954.— Т. 5.- С. 277.
что борьба одиночек бесплодна. «Революционерами без народа» называет он их в своей «Истории моего современника».
Короленко не удается закончить академию. В марте 4876 года он был исключен за участие в составлении и подаче коллективного протеста студентов против полицейского режима, царившего в академии, арестован и сослан в Вологодскую губернию, а затем в Кронштадт под надзор полиции. «Определяющей минутой жизни» стала для него встреча по пути в ссылку с крестьянином» вышедшим ему навстречу. «...Меня вдруг охватило какое-то особое ощущение глубокой нежности и любви к этому человеку, нет, ко всем этим людям, ко всей деревне с растрепанными под снегом крышами, ко всей этой северной бедной природе... Теперь все, что я читал у Некрасова, у Тургенева, во всей народнической литературе, внезапно вспыхнуло и осветило ощущение этих дней и особенно этой дороги с двумя стенами дремучего леса, под рассказы о пустынных скитах и их разорителях. И над всем как будто поднялся облик этого высокого, но точно изможденного богатыря, подходящего с величавым поклоном и приветливым словом к незнакомому гонимому человеку»1.
В 1877 году Короленко пытается завершить высшее образование, поступает в Петербургский горный институт, но вскоре как политически неблагонадежный был вновь арестован. С 1879 года начинается для писателя полоса непрерывных арестов и ссылок. Ссылка в Вятскую губернию, затем в Восточную Сибирь, жизнь в Якутии, куда он был отправлен в 1881 году за отказ принять присягу Александру III. Тюрьмы, арестантские вагоны, камеры для каторжников, высылка на поселение... Здесь, в глухих захолустьях, в затерянных дальних селениях Короленко жил и работал бок о бок с бедняками российских окраин; он пахал, сеял, косил, сапожничал, пек хлеб. Бывший политический ссыльный О. В. Аптекман вспоминал: «Короленко оказался прекрасным работником... топором владел, соху наладит, телегу исправит и проч. Он был вообще мастером на все руки... работал чисто, аккуратно, изящно»2. Короленко гордился тем, что крестьяне относятся к нему с уважением, называют его «мужиком работным». Писатель полюбил мужественного, простого, талантливого от природы русского мужика и в то же время увидел весь ужас его нищенского, бесправного существования. «Многие иллюзии, основанные на кабинетных представлениях о народе, дрогнут и вянут... по выходе из каби-нетов в настоящую жизнь»3,— писал он. Короленко понял лож-
1 Короленко В. Г. Собр. соч.— Т. 6.— С. 175.
2 Каторга и ссылка.— М., 1927.— Кн. 37.— С. 167—168.
3 Волжский вестник.— 1886.— № 201.
8
ность идеи о крестьянском смирении. В противоположность реакционным народникам 80-х годов, для которых крестьянин был тихим, забитым мужичком, он сумел увидеть огромную потенциальную силу, таящуюся в народе. В глуши далеких поселений он впервые почувствовал, что в недрах народа таится ненависть к угнетателям, которая со временем выльется в актщзный протест.
В ссылке Короленко начинает серьезно заниматься литературной деятельностью. Он создает рассказы, повести, очерки с натуры, посвященные суровому сибирскому краю и людям, не потерявшим человеческое достоинство, не покорившимся своей судьбе, полным мужества и стойкости («Чудная», «Сон Макара», «Река играет», «Убивец», «Соколинец»).
Через все творчество Короленко, демократа и гуманиста, пройдет тема человеческого счастья. Писатель утверждал мысль о счастье как об активном отношении к жизни («Слепой музыкант»). И если в мире социальной несправедливости самая мысль о том, что «человек создан для счастья», является парадоксом («Парадокс»), то тем яснее становится необходимость борьбы за это счастье.
Публицистическая деятельность Короленко началась с 1885 года (если не считать заметки «Драка у Апраксина двора», напечатанной в газете «Новости» в 1878 году). Вернувшись из ссылки и поселившись в Нижнем Новгороде, писатель сразу же погружается в кипучую общественную жизнь того времени, становится в ряды прогрессивных деятелей литературы. «Самый счастливый период моей жизни... наступил по возвращении из ссылки, когда я женился на любимой женщине и вошел в литературу»1,— вспоминал он. В 1886 году вышла в свет первая его книга «Очерки и рассказы», обратившая на себя внимание Чехова, Успенского, Гаршина. Работа сразу потекла по двум руслам. «Короленко счастливо сочетал в себе недюжинного художника с талантом и темпераментом публициста и общественного деятеля» писала «Рабочая правда». Писателю было тесно в рамках одного лишь художественного творчества, он стремился непосредственно живым словом публициста вмешиваться в жизнь. Много сил отдает он труду в провинциальной и столичной прессе, не отказываясь от работы простого хроникера или рецензента.
80-е годы были мрачным периодом в истории русской журналистики. Прогрессивные журналы и газеты насчитывались единицами. В 1884 году были закрыты «Отечественные записки». Процветала реакционная официальная печать. В годы, когда
1 Короленко В. Г. Собр. соч.— Т. 7,— С. 299.
2 Рабочая правда.— 1913.— 21 июля.
9
работа в прессе, особенно провинциальной, была настоящим подвигом, Короленко высоко поднял знамя публицистики. «Я желал бы, чтобы голос печати звучал как труба на горе, чтобы подхватить ее, передать дальше, разнести всюду, до самых дальних углов, заронить в наименее чуткие сердца, самые беспечные души»1. Несмотря на жестокую цензуру, косность и рутину, царившие в редакциях, Короленко начинает войну пером со всеми темными сторонами действительности. Голос его, честный и смелый, страстный и принципиальный, зазвучал со страниц газет и журналов. Он становится корреспондентом казанской газеты «Волжский вестник», одной из наиболее радикальных провинциальных газет того времени. Восемь лет (1885—1892) в качестве собственного корреспондента «Волжского вестника» в Нижнем раскрывал писатель «темные» дела, творящиеся в городе. Не было такого события в общественной жизни, отражавшего полицейский произвол самодержавной России, на которое бы не откликнулся Королепко-публицист. Он пишет о разнообразных, мелких, на первый взгляд, незначительных событиях нижегородской жизни: о нумерации домов в городе, о нелепых путеводителях по Волге, которые «лучше бы вас не путеводили», о пожарах, о непорядках в уездной земской управе, пишет об азартной игре в карты и об обществе конского бега, бесконтрольно расходовавшем общественные средства. Он не мог молчать при виде любой несправедливости или злоупотребления, будь то взяточничество или мелкое мошенничество. Но всегда и везде Короленко умел в незначительном местном материале вскрыть общие закономерности, в маленьком факте усмотреть типические пороки общества. Поэтому местный материал приобретал общий интерес, а публицистика Короленко имела такой громкий резонанс в общественной жизни России.
Крупным событием стало разоблачение писателем дворянских заправил города. В 80-е годы господствующим классом в России был класс помещиков, крупных землевладельцев, чьи интересы рьяно охранялись правительством. Деятельность Александра III была направлена на то, чтобы укрепить политическое и экономическое господство дворянства. В апреле 1885 года учреждается дворянский банк, ссужавший помещикам деньги на льготпых условиях; в июле 1889 года вводится институт земских начальников, чья неограниченная власть в деревне отныне приобретает небывалые размеры. Одновременно с мероприятиями по укреплению власти дворянства издаются законы, еще более урезывающие остатки крестьянских прав. Безнаказанность дворянских деятелей привела к фантастическому самодурству и всевозможным бесчин-
1 Русские ведомости.— 1917.— № 58.
10
ствам. В 1889 году открылись крупные злоупотребления нижегородского уездного предводителя дворянства М. П. Андреева. Дело хотели замять, однако благодаря Короленко сделать это не удалось. Писатель изучает подробности хищений, исследует материалы банка и начинает борьбу с «дворянской диктатурой». Обходя все преграды и ловушки, расставленные местными властями, порою почти силой входя на заседания банковского правления, Короленко собирает материал и публикует в 1891 году в «Волжском вестнике» серию статей «Об Александровском банке». В результате ревизии раскрылись миллионные хищения. Нижегородцы вспоминают, что статьи Короленко о дворянском банке, «которые в других городах Поволжья ходили в виде сборника, стали агитационным материалом в руках революционной интеллигенции»1. Ни одно из злоупотреблений местного дворянства не ускользает от внимания писателя. В неопубликованной статье «Год 1891» он пишет: «Начиная с декабря 1889 года я сильно увлекся местными интересами, а местные интересы.,., почти целиком хищения, хищения и хищения. Какое-то колесо хищений, давно укоренившихся, пышно расцветших и до такой степени разросшихся под благоприятными реакционными веяниями, что теперь уже куда ни обернись — непременно наткнешься на что-нибудь в этом роде»2.
В 1892 году Поволжье поразил голод. Еще за полгода до этого Короленко отмечает в дневнике первые признаки надвигающегося бедствия. С высоких берегов нижегородского откоса он наблюдал раскинувшиеся просторы заволжских далей: стояла страшная жара, воздух был напоен дымом горевших лесов, засуха сжигала поля. Надвигался голод, но царское правительство не принимало никаких мер по его предотвращению. И наконец, страшное бедствие разразилось. Вымирали целые деревни, оставленные без помощи на произвол судьбы. Дворянские деятели вместо помощи голодающим старались доказать отсутствие голода, ложными сведениями успокоить общественность. Оставив все свои дела, Короленко устремляется в самый центр пораженного голодом Поволжья — Лукояновский уезд Нижегородской губернии, где люди гибли от голода, нищеты и болезней. В то время как «кучка дворян и земских начальников совершенно не признавала голода и старалась даже отстранить от уезда правительственную помощь». «Ты не можешь себе нредставить, какие там люди вла-
1 Барсуков Н. Короленко в Нижнем Новгороде//Горь-ковская область.— 1938.— № 10.
2 Отд. рукописей Гос. б-ки им. В. И. Ленина. Короленко. 15. 773.
11
дели и правили: эксплуатация — это что, это еще самое мягкое слово. Нет,— систематическая ненависть и презрение к мужику, возведенные в принцип, затем — террор над остальными, недворянскими классами и полная власть в руках»1,— писал Короленко своему другу В. Н. Григорьеву 16 мая 1892 года. Писатель открывает в деревнях столовые и организует посильную помощь голодающим. Потрясенный преступным равнодушием дворян, которые «воевали не с голодом, а с попытками кормления голодных», Короленко обращается к своему любимому оружию — публицистике, призывая со страниц газет и журналов положить конец поистине крепостному произволу, царящему в пореформенной деревне. Корреспонденции, речи, отчеты впоследствии были переработаны в очерки «В голодный год».
Летом 1893 года в низовьях Волги началась холера. Короленко едет туда, где свирепствует эпидемия, и публикует серию статей, составивших впоследствии книгу «В холерный год». В 1894 году писатель привлекает внимание общественности к новому преступлению царского правительства — мултанскому делу, в котором выразилась политика натравливания одного народа на другой. Группа крестьян-удмуртов из села Старый Мултан Вятской губернии была провокационно обвинена в убийстве с целью принесения человеческой жертвы языческим богам. Писатель целиком отдается изучению этого процесса: «Я теперь ничего не вижу, не слышу, не думаю, кроме этого дела,— и даже все мои письма теперь — о том же»2. Короленко едет в Мултан, на месте изучает события и вскрывает всю фальшь этого заведомо подстроенного процесса, все, по словам Горького, «идиотское мракобесие самодержавной власти». Мултанцы были оправданы.
Разоблачая дворянских земских начальников, Короленко в одной из статей выводит некоего Жеденева, который принудительно отнимал детей у родной матери для укомплектования приютов. «Г-ну Жеденеву угодно было на суде назвать себя «прогрессистом»,— пишет Короленко,— что же, не станем спорить о словах, но тогда родоначальником российского прогресса придется прпзпать знаменитого Аракчеева»3. Раскрывая эту историю «утеснительного прогресса», как иронически говорит писатель, он постепенно приходит к выводу о неизбежной гибели класса дворян, обреченного самой историей на уничтожение. «Для искусственно поддерживаемого сословия пеизбежпа катастрофа...»
1 К о р о л е н к о В. Г. Собр. соч.— Т. 10.— С. 156.
2 Короленко В. Г. Избр. письма.— Т. 2.— С. 100.
3 Короленко В. Г. Полн. собр. соч.: В 9 т.— Спб., 1914.— Т. 8.- С. 347.
12
Л/. Соколова
Писатель сумел увидеть и нарождение нового типа хищника. На смену старому промыслу приходит фабричное производство, а в селе появляется фигура алчного скупщика. В «Павловских очерках» Короленко с фактами в руках (для чего он четыре раза выезжал в село Павлово) показал борьбу труженика-кустаря и хищника-скупщика. В. И. Ленин, говоря в своем труде «Развитие капитализма в России» об утрате кустарями самостоятельности, ссылается на «Павловские очерки» Короленко.
Не ускользнула от внимания писателя и деятельность патриархального русского купечества. В цикле статей «С ярмарки» он рисует нравы купечества, во всем своем безобразии проявлявшиеся на ярмарках (дикие оргии, разврат, кутежи, пьянство, разгул). Статьи Короленко привели в такую ярость нижегородское купечество, что на одном из ярмарочных собраний было внесено предложение «надеть на печать намордник». «Нет, господа!., намордниками дела не поправишь»,— отвечал писатель. Короленко обладал обостренным чувством гражданской ответственности за совершающееся общественное «зло». Его дочь вспоминает: «В самый счастливый, молодой, здоровый и спокойный период своей жизни отец остро чувствует чужое страдание и свою вину за него». Писатель был совестью местной общественной жизни. Недаром Горький назвал период с 1885 по 1895 год в жизни Нижнего Новгорода «временем Короленко».
В 1893 году писатель едет на Всемирную выставку в Чикаго в качестве корреспондента газеты «Русские ведомости». Из писем и дневниковых записей видно, как внимательно изучает Короленко американский образ жизни. Он побывал на митинге безработных, наблюдал за деятельностью рабочих союзов, посещал кварталы бедняков. «Мы, русские, к какому бы сословию, классу, направлению ни принадлежали,— въезжаем в первый раз за границу с особенным чувством,— писал он в очерке «В Америку».— Пусть это будет наивное доверие к Западу, или, наоборот, кичливое «патриотическое» пренебрежение,— но всегда в первом взгляде нашем на свободную Европу читается один и тот же вопрос: «Ну, что же, у вас тут лучше нашего? У вас тут свобода, конституция или республика... Что же нет у вас голода, нищеты и порока?»
Америка встретила писателя картинами вопиющих «контрастов». Безработицу, нищету, бесправие одних и безраздельное господство других увидел он в буржуазном мире. «Здесь жестокость и грубость»,— пишет он жене. По приезде в Нью-Йорк Короленко поразила величественная статуя свободы, высящаяся
1 К о р о л е н к о С. В. 10 лет в провинции.— Ижевск, 1966.— С. 157.
13
над городом и встречающая каждого приезжего. Но, пожив в этой стране, он понял, чего стоит эта показная «свобода».
продолжение--->>>
*** |