НИТЬ АРИАДНЫ
Меж прошлым и будущим нить
Я тку неустанной, проворной рукою;
Хочу для грядущих столетий покорно и честно служить
Борьбой, и трудом, и тоскою,-
Тоскою о том, чего нет,
Что дремлет пока, как цветок под водою,
О том, что когда-то проснется, чрез многие тысячи лет,
Чтоб вспыхнуть падучей звездою.
Есть много несказанных слов
И много созданий, не созданных ныне,—
Их столько же, сколько песчинок среди бесконечных песков
В немой Аравийской пустыне.
ЛУННЫЙ СВЕТ
Когда луна сверкнет во мгле ночной
Своим серпом, блистательным и нежным,
Моя душа стремится в мир иной,
Пленяясь всем далеким, всем безбрежным.
К лесам, к горам, к вершинам белоснежным
Я мчусь в мечтах; как будто дух больной,
Я бодрствую над миром безмятежным,
И сладко плачу, и дышу — луной.
Впиваю это бледное сиянье,
Как эльф, качаюсь в сетке из лучей,
Я слушаю, как говорит молчанье.
Людей родных мне далеко страданье,
Чужда мне вся земля с борьбой своей,
Я — облачко, я — ветерка дыханье.
[М] ***
Ты — шелест нежного листка,
Ты — ветер, шепчущий украдкой.
Ты—свет, бросаемый лампадкой,
Где брезжит сладкая тоска.
Мне чудится, что я когда-то
Тебя видал, с тобою был,
Когда я сердцем то любил,
К чему мне больше нет возврата.
ЧАЙКА
Чайка, серая чайка с печальными криками носится
Над холодной пучиной морской.
И откуда примчалась? Зачем? Почему ее жалобы
Так полны безграничной тоской?
Бесконечная даль. Неприветное небо нахмурилось.
Закурчавилась пена седая на гребне волны.
Плачет северный ветер, и чайка рыдает, безумная,
Бесприютная чайка из дальней страны.
* * *
Уходит светлый май. Мой небосклон темнеет.
Пять быстрых лет пройдет — мне минет тридцать лет.
Замолкнут соловьи, и холодом повеет,
И ясных вешних дней навек угаснет свет.
И в свой черед придут дни, полные скитаний,
Дни, полные тоски, сомнений и борьбы.
Когда заноет грудь под тяжестью страданий,
Когда познаю гнет властительной судьбы.
И что мне жизнь сулит? К какой отраде манит?
Быть может, даст любовь и счастие? О нет!
Она во всем солжет, она во всем обманет
И поведет меня путем тернистым бед.
И тем путем идя, быть может, падать стану,
Утрачу всех друзей, моей душе родных,
И — что всего страшней — быть может, перестану
Я верить в честь свою и в правду слов своих.
Пусть так. Но я пойду вперед без колебанья —
И в знойный день, и в ночь, и в холод, и в грозу:
Хочу я усладить хоть чье-нибудь страданье,
Хочу я отереть хотя одну слезу!
РОДНАЯ КАРТИНА
Стаи птиц. Дороги лента.
Повалившийся плетень.
С отуманенного неба
Грустно смотрит тусклый день.
Ряд берез, и вид унылый
Придорожного столба.
Как под гнетом тяжкой скорби,
Покачнулася изба.
Полусвет и полусумрак,—
И невольно рвешься вдаль,
И невольно давит душу
Бесконечная печаль.
У ФЬОРДА
Хмуро северное небо,
Скорбны плачущие тучи,
С темных скал на воды фьорда
Мрачно смотрит лес могучий.
Безотрадно здесь мерцанье
Безглагольной глубины,
Неприветны вздохи ветра
Между ветками сосны.
Прочь душа отсюда рвется.
Жаждет воли и простора,
Жаждет луга, трав душистых,
Их зеленого убора.
И встревоженной мечтою
Слышишь в ропоте волны
Колокольчик русской
тройки В царстве степи и луны.
ЗАРОЖДАЮЩАЯСЯ ЖИЗНь
Сонет
Еще последний снег в долине мглистой
На светлый лик весны бросает тень,
Но уж цветет душистая сирень,
И барвинок, и ландыш серебристый.
Как кроток и отраден день лучистый,
И как приветна ив прибрежных сень.
Как будто ожил даже мшистый пень,
Склонясь к воде, бестрепетной и чистой.
Кукушки нежный плач в глуши лесной
Звучит мольбой тоскующей и странной.
Как весело, как горестно весной,
Как мир хорош в своей красе нежданной —
Контрастов мир, с улыбкой неземной,
Загадочный под дымкою туманной.
ЧЕЛН ТОМЛЕНЬЯ
Князю А. И. Урусову
Вечер. Взморье. Вздохи ветра.
Величавый возглас волн.
Близко буря. В берег бьется
Чуждый чарам черный челн.
Чуждый чистым чарам счастья,
Челн томленья, челн тревог,
Бросил берег, бьется с бурей,
Ищет светлых снов чертог.
Мчится взморьем, мчится морем,
Отдаваясь воле волн.
Месяц матовый взирает.
Месяц горькой грусти поли.
Умер вечер. Ночь чернеет.
Ропщет море. Мрак растет.
Челн томленья тьмой охвачен.
Буря воет в бездне вод.
* * *
О женщина, дитя, привыкшее играть
И взором нежных глаз, и лаской поцелуя,
Я должен бы тебя всем сердцем презирать,
А я люблю, волнуясь и тоскуя!
Люблю и рвусь к тебе, прощаю и люблю,
Живу одной тобой в моих терзаньях страстных,
Для прихоти твоей я душу погублю,
Все, все возьми себе — за взгляд очей прекрасных,
За слово лживое, что истины нежней,
За сладкую тоску восторженных мучений!
Ты, море странных снов, и звуков, и огней!
Ты, друг и вечный враг! Злой дух и добрый гений!
ПЕСНЯ БЕЗ СЛОВ
Ландыши, лютики. Ласки любовные.
Ласточки лепет. Лобзанье лучей.
Лес зеленеющий. Луг расцветающий.
Светлый свободный журчащий ручей.
День догорает. Закат загорается.
Шепотом, ропотом рощи полны.
Новый восторг воскресает для жителей
Сказочной светлой свободной страны.
Ветра вечернего вздох замирающий.
Полной луны переменчивый лик.
Радость безумная. Грусть непонятная.
Миг невозможного. Счастия миг.
В СТОЛИЦЕ
Свежий запах душистого сена
мне напомнил далекие дни,
Невозвратного светлого детства
предо мной загорелись огни;
Предо мною воскресло то время, когда
мир я безгрешно любил,
Когда не был еще человеком, но когда
уже богом я был.
Мне снятся родные луга,
И звонкая песня косца.
Зеленого сена стога,
Веселье и смех без конца.
Июльского дня красота,
Зарница июльских ночей,
И детского сердца мечта
В сияньи нездешних лучей.
Протяжное пенье стрекоз,
Чуть слышные всплески реки,
Роптание лип и берез,
В полуночной тьме светляки. <
И всё, что в родной стороне
Меня озарило на миг,
Теперь пробудило во мне
Печали певучий родник.
И зачем истомленною грудью
я вдыхаю живой аромат,
Вспоминая луга с их раздольем
и забытый запущенный сад?
Свежий запах душистого сена
только болью терзает меня:
Он мне душною ночью напомнил
отлетевшие радости дня.
* * *
В поле искрилась роса,
В небесах царил покой.
Молодые голоса
Звонко пели за рекой.
Но меж тем как песни звук
Озарял немую даль,
Точно тень, бродила вдруг
Неутешная печаль.
И скорбя о трудном дне,
Где-то дух страдал людской,
Кто-то плакал в тишине
С бесконечною тоской.
<<< --- --->>>
Мои сайты
Библиотека (new)
LiveInternet