Cтарый 4емоданОХОТНИЧЬИ. РАССКАЗЫ
Бенгальский тигр
Чтобы охотиться на бенгальского тигра, нужно ехать в Бенгалию, ибо это не простой тигр, как видите, а бенгальский.
Почему нас интересует именно бенгальский тигр? Да потому, что бенгальский тигр — самый крупный из всех тигров на свете: его длина — два с половиной — три метра, один хвост у него длиной восемьдесят — девяносто пять сантиметров. Так что если вам не удастся заполевать всего тигра, а отбить у него только хвост, то и тогда вы все-таки «имеете вещь».
— Где Бенгалия?
На Бенгалию из Киева надо ехать так.
Как только минете Васильков, Мотовиловку и Фастов,— берите не на Бердичев, а на Жмеринку. Потом на Вапнярку, Раздельную и доезжайте до Одессы. Из Одессы на Дарданеллы, потом на Суэцкий канал, оттуда уже не так далеко до Индии.
Приехав в Индию, спросите, как вам пройти на Брамапутру.
Верно, слово «Брамапутра» трудное для произношения, но вы еще на пароходе почаще повторяйте его про себя, чтобы научиться произносить, а то с вами произойдет то же, что и с Данилом Кондратьевичем, который приехал в Индию и спросил:
— Где тут Путрамабра?
Никто из индусов, понятное дело, ему на это не мог ничего ответить. Так он, бедняга, и вернулся домой без тигра.
Брамапутра — вы это и сами, положим, знаете — река в Бенгалии.
Когда вы до нее дойдете, там неподалеку течет еще одна река — Ганг, так вот между Брамапутрой и Гангом, в джунглях, больше всего водится бенгальских, или, как их называют, королевских, тигров.
Вот там и охотьтесь на них.
Перед охотой, имейте в виду, вам нужно будет перебить вокруг себя всех кобр и всех гремучих змей, чтобы случайно какая-нибудь из них не укусила вас, а также переболеть тропической малярией — желтой или бурой — какая кому нравится,— а потом и охотиться.
Хлеба с собой берите только на дорогу, пока до Бенгалии доедете, а в Бенгалии — там на каждом шагу, как у нас бузина, растет хлебное дерево, круглый год на нем растут плоды, ну, как наши кныши.
На тигра, как вы знаете, охотятся для того, чтобы истреблять этого страшного зверя, который наводит ужас на всю округу, нападая на скот и даже на человека.
Охотятся на него и для того, чтобы иметь огромную прекрасную шкуру, полосатую и мягкую, которая так украшает собой кабинет храброго охотника.
А еще охотятся, чтобы добыть огромные и страшные тигровые когти. Их высушивают, растирают в порошок и пьют тот порошок для храбрости.
Восточные народы глубоко верят в чудодейственную силу порошков из тигровых когтей и платят за них большие деньги.
Если выпить, говорят, один такой порошок, можно уничтожить массу тигров.
Одно скверно: чтобы иметь такой порошок, нужно, выходит, убить тигра, а чтобы убить тигра, выходит, нужно выпить порошок.
Ну, ничего, будучи от природы хоть и не очень, так сказать, храбрым, но и не совсем, так сказать, трусливым, на первой тигровой охоте обойдемся без порошков, потому что, как доказали последние исследования порошков из тигровых когтей, влияние их на человеческий организм сильно закрепляющее.
А от этого и храбрость!
Ну, что ж, если нет, так нет!
А в некоторых случаях при охоте на тигра такие порошки, как вы сами увидите, могут даже повредить.
* * *
Есть несколько способов охоты на тигра.
Есть способ с фанерой и молотком, о котором мне рассказал один из опытных охотников на тигров.
Заключается он вот в чем.
Вы берете лист фанеры, приблизительно с метр в квадрате, и небольшой молоток.
Едете в джунгли между Брамапутрой и Гангом и, чтобы привлечь к себе внимание бенгальского тигра, во весь голос поете:
Да не жалко мне.
Да никого.
Только жалко мне
Да отца своего...
Тигр услышит, и уже не вы за ним, а он за вами начнет охотиться.
Тут уж вы будьте внимательны и бдительны, чтобы не проворонить тот момент, когда тигр припадет к земле и, яростно избивая себя хвостом по бокам, приготовится прыгнуть, чтобы сделать из вас закуску перед антилопой.
Как только он прыгнет, вы вдруг повернитесь к нему и выставляйте фанеру.
Тигр ударит всеми четырьмя лапами в фанеру и страшными своими когтями пробьет ее.
Вот тут вы тоже ворон не ловите, сразу же быстро-быстро бейте молотком по когтям и загибайте их, пристукивая к фанере.
И все!
Пригвожденный к фанере тигр уже не страшный зверь, а беспомощный котенок.
Вы тогда можете с него с живого шкуру содрать, или, ударив кинжалом в сердце, покончить с ним, а потом уже свежевать.
Имейте только в виду, что бить тигра по когтям, загибая их к фанере, нужно все-таки осторожно, чтобы не повредить когтей, а то ведь знаете, какая это ценная вещь и что из нее вырабатываются храбрые порошки.
Некоторые охотники, нервничая, забываются и колошматят по когтям изо всех сил, портят их и лишаются вследствие этого ценного материала.
* * *
Весьма распространен и, надо сказать, довольно неплохой способ охотиться на тигра со слоном.
Этим способом охотятся на тигров индийские раджи и английские лорды, приезжающие в гости к индийским раджам, а те уже угощают их, своих дорогих гостей, охотой на тигров.
Перед этим индийские раджи заблаговременно заманивают в определенное место тигров, ставя на протяжении нескольких недель приманку из не совсем еще умерших, но уже не приспособленных к работе туземцев.
Когда английские лорды приезжают к индийским раджам в гости, и, увидев, как ведут туземца на приманку, они делают тому туземцу ручкой и милостиво говорят:
— Гуд бай!
Тигры, между прочим, идут на приманку, состоящую не только из туземцев, но также из скота: из коров, свиней, овец и т. д.
Итак, тигров заманили.
Тогда приводят прирученных слонов, седлают их такими вроде шалашами, но сплетенными не из орешника и ушитыми не соломой (английские лорды и индийские раджи таких шалашей не любят), а сделаны те шалаши из слоновой кости и парчи...
В те шалаши грузят сначала виски, беф, пудинги и шампанское, а потом уже английских лордов, индийских раджей и камердинеров.
Ну, лорды и раджи едут, пьют виски и шампанское, едят бефы и пудинги, а туземцы гонят на них тигров.
Как только шмыгнет между лианами бенгальский тигр, английский лорд говорит индийскому радже:
— Подержи-ка мой пудинг, я его потом доем!
А затем к камердинеру:
— Подай ружье!
Камердинер подает ружье, английский лорд стреляет в то место, куда прошмыгнул тигр.
Звучит выстрел, за ним звучит отчаяннейший крик, и туземец, гоняющий зверя на высокопоставленных охотников в шалашах, падает замертво.
Английский лорд удовлетворенно усмехается и говорит:
— Йес!
И доедает пудинг.
Затем охота идет в таком порядке: туземцы убивают тигров, снимают с них шкуры, английские лорды везут те шкуры домой, там их соответственно обрабатывают, привинчивают к голове золотую дощечку с выгравированной надписью:
КОРОЛЕВСКИЙ ТИГР
Убил в Бенгалии (дата) собственноручно лорд Сесиль-Кисиль.
А потом уже в палате лордов...
Нет! Стоп-стоп-стоп! Никакой политики мы касаться не будем, а то еще допишешься до того, что лорд Сесиль-Кисиль подаст в палату лордов билль о том, что нужно из Бенгалии вывезти побольше скота и пшеницы.
Стоп! Ни слова о политике!
Таков, значит, способ охотиться на тигров со слонами*.
Мы с вами, слава тебе господи, и не лорды английские и не раджи индийские, так что нам с вами такую хищную охоту на тигров организовать трудно.
Можно, конечно, взять напрокат слона в зоологическом саду или в цирке, но много с ними возни, пока его до Бенгалии довезешь да пока научишься им управлять с помощью молоточка с гвоздиком.
Там, в Бенгалии, одолжить слона у какого-нибудь раджи гоже вряд ли удастся, ведь вы же, слава богу, не английский лорд.
Одним словом, хлопотный для нас с вами такой способ охотиться на тигров.
Однако его нам, как охотникам, знать необходимо.
Для того и пишем.
_____________
* Этот способ охоты нынче устарел. И Индия теперь не та, и раджи теперь не такие! (Прим. перев.)
* * *
Неплох и такой еще способ.
Выкапывается огромная и глубокая яма на тропиике, по которой тигры ходят к Брамапутре пить воду.
Сверху та яма хорошо маскируется всякими ветками, лианами, тропичеокими папоротниками и прочим.
Тигры идут пить воду вечером, когда уже смеркается. На это время вы и залезайте в ту яму.
Залезли и сидите тихо-тихо.
Ни курить, ни чихать, ни кашлять нельзя, а то испугаете тигра.
Вот идет тигр.
Он не совсем еще очнулся после сна, потягивается, зевает, чешет за ухом.
Ну, и не заметит, как бултыхнется в яму!
Вы сразу же набрасывайтесь на него и щекочите.
Тигры страшно щекотки боятся! (Поэтому-то, между прочим, они очень ревнивы.)
Как только вы его схватили обеими руками под мышки, он сразу начинает ужасно хохотать.
Но вы не выпускайте его, а то, боже вас сохрани, съест!
Щекочите, щекочите и щекочите.
Хохоча, он будет кататься по яме, и вы катайтесь вместе с ним. До тех пор, пока он не крикнет:
— Ой, не могу! Пусти!
И ляжет, обессиленный.
Но вы еще с полчаса пощекочите, тогда отпускайте.
Готов!
Защекоченный тигр мертвее мертвого.
* * *
Еще об одном способе охоты на тигров хочется мне рассказать.
Он тоже несколько хлопотливый, но для нас с вами доступный.
Хлопотливый он именно тем, что, прежде чем его применять, нужна тренировка в перегонах на большой дистанции.
Немало времени надо потратить, чтобы вы могли прытко и долго бежать, все время оглядываясь.
Но никто же нам с вами не запретит тренироваться месяца три ежедневно по три-четыре часа, бегая сначала хотя бы на одном из киевских стадионов, а потом по пересеченной местности.
Наоборот, все подумают, что вы готовитесь к физкультурной спартакиаде, и все будут вас приветствовать.
Хорошо на такую тренировку брать вашу собаку, лучше борзую, если борзой нет, тогда гончую, но можно и овчарку, только чтобы быстрая была.
Когда вы в своих упражнениях дойдете уже до такого положения, что будете опережать овчарку, тогда можно ехать в Бенгалию на тигра.
Порошки из тигровых когтей принимать при этом способе охоты категорически не следует, ведь, как вы знаете, порошки эти закрепляющие, придают охотнику храбрости, а тут нужна не храбрость, а наоборот.
Тут необходима легонькая пугливость, при которой намного увеличивается скорость вашего аллюра.
Приезжаете вы в Бенгалию, находите тигра, показываетесь ему, он сразу же начнет охотиться за вами.
Вы это знаете, но не расстраиваетесь и сознательно ведете его за собой на заранее намеченную вами полянку.
Между Брамапутрой и Гангом попадаются огромные куски степи, где пасутся жирафы, антилопы, носороги и другие травоядные животные.
Вот туда вы тигра и ведите.
Из оружия вы имеете при себе только кинжал, и больше ничего.
Пока вы ведете тигра на поляну, он уже будет нервничать, буйствовать, зубами щелкать и вот-вот прыгнет, вот-вот прыгнет.
Выйдя на поляну, сразу же бегите...
Тигр, разумеется, за вами...
Вот тут-то и пригодится ваша тренировка...
Вы бежите и частенько озираетесь, поглядываете на тигра.
Это не только для того, чтобы знать, не нагоняет ли он вас, главное тут — не проворонить, когда он поскользнется.
А поскользнется он обязательно.
Как бы ни была суха степь, все равно настанет момент, когда он выдохнется и упадет.
Тогда вы сразу на него и кинжалом ему в сердце.
Тигр — ваш!
* * *
Охота на тигра, как видите, опасная и хлопотливая.
А самое трудное в ней то, что заполевать бенгальского тигра можно только в Бенгалии, а туда очень далеко ехать.
Будем надеяться, что со временем или Бенгалия к нам приблизится, или мы приблизимся к Бенгалии: ведь климат, как замечают теперь опытные географы, меняется.
Вот тогда мы и поохотимся!
И будем уже заранее знать все способы охоты на тигра, с какими мы вас и познакомили!
1946
Утята плачут
Открытое письмо прокурору УССР.
Многоуважаемые товарищи!
Разрешите обратиться к вам с этим письмом моим.
Пишет вам дикая утка — селезень Крыжень, осиротевший отец одиннадцати яиц.
Прошу вас выслушать меня.
Однажды вечером, в феврале или в марте это было, услышали мы по радио, что на Советской Украине всякая весенняя охота запрещена.
До чего мы обрадовались!
Мы летали со своей старушкой над нильскими берегами и смеялись от радости.
— Вот где разумные люди! Они знают, что никакой пользы весенняя охота не дает, один только вред, так как птица только что прилетела, размножается, чтобы дать осенью большой доход народному хозяйству и отличный отдых спортсменам-охотникам.
Изучили мы с женой карту и сказали друг дружке:
— Давай поселимся неподалеку от Киева. Есть там озера, есть болота и могучий Днепр. Наконец, около столицы люди лучше знают и уважают законы, так что не может случиться, чтобы кто-нибудь нас там обидел: тайком бабахнул в нас или разорил гнездо.
Так и решили.
Выбрали мы себе то самое болото в Броварском районе, на Киевщине, что называется «Ковпыто».
Полетели, прилетели, выбрали место, свили гнездо.
Старенькая моя нанесла яиц, укрыла гнездо пухом и села на яйца утят высиживать.
И вот в апреле этого года пролетаю я над болотом, гляжу — идут двое с ружьями. И направляются именно к той кочке, где сидит на гнезде моя жена.
Я камнем упал в камыш, пробрался к гнезду — и к старой:
— Идут! С ружьями идут! Гляди же не шевелись! Пригни голову, они не заметят!
А она:
— Ой, боюсь!
— Молчи! — говорю.— Сиди тихо!
Ну, она же, понимаете, женщина, дама нервная, не выдержала, взлетела.
«Бах!» — и упала. Смотрю я на свое гнездо, на остывающие одиннадцать яиц, смотрю и плачу.
Кто были эти люди, я знаю, но и вы, многоуважаемые товарищи, можете узнать об этом поточнее в областном Союзе охотников и рыболовов. Там лучше расскажут, что и к чему.
Заканчивал я уже это к вам письмо, вдруг подлетает ко мне утка... не моя, ведь моя уже никогда не полетит. Подлетает и тоже плачет.
— Убил,— плачет,— моего любимого селезня зверюга-человек на лугу около озера Оскорки. Он же, злодюга, там еще и рыбу толом глушил.
О чем я вас прошу: пусть те двое, что мою утку убили, пусть они по очереди приходят, садятся на мое гнездо и высиживают моих утят, а то самому мне не справиться. Пропадут ведь одиннадцать утят.
Может, хоть это научит их уважать законы.
С глубоким уважением к вам дикий селезень Крыжень, неграмотный, а за него расписался Остап Вишня.
1948
«Рыбка плавает по дну»
Рыбка — в Пеле...
Течет, течет это спокойно Псел, и вдруг на середине его:
— Пл-люх!
Так круги по воде и побежали...
Это рыба «балует»...
Рыба в Пеле любит «баловать»... Там ее до черта.
— Ох, и рыбы у нас в Пеле! Туча! А уж как любит народ православный рыбку поймать!
И ловят...
— Ну что, Иван Семенович? Клюет?
— Да пока не слыхать. Скоро начнет... Такую вижу, значит, примету, что обязательно клюнет!..
— И таки ловите иной раз?
— Да ловили... Когда-то так ловили, что едва, бывало, до дому доволочешь... Леши по пуду! Карпы по пуду! Усачи пуд! Голавли по пуду! Подусты по пуду! Щуки по пуду! Однажды как подцепил на удочку, так, поверите, в воду стащило! Упал в воду, гляжу — карп. Я уду не отпускаю... Он тянет, а я плыву... Он тянет, а я плыву... Да все его к берегу, к берегу заворачиваю. Гляжу — заморился уже... Я тогда как подскочу к нему да за жабры, а сам — верхом... Да как ударю его пятками по ребрам, так он на берег, что твой жеребец... А я на нем... Да еще и берегом он меня вез, как отсюда вон до той осины. Два пуда тридцать один фунт карп... Шкура на нем уже такая, как вот у меня свитка, а чешуя в серебряный целковый... Ловили. Сколько я ее, этой рыбы, повытаскивал, так помилуй меня, господи, и спаси. Да оно, положим, и рыбаря такого, как я, вы тут не найдете. Я
да еще Петро... Петро, правда, не такой рыболов, как я, но ловит неплохо... А вот эти, что тут сидят, только воду баламутят да рыбу распугивают... Разве ж они понимают, как ее ловить?
Сидят с удочками, в воду глядят... И каждый из них:
— Ловили... Подцепил как-то... Я сюда, а она туда. Я сюда, а она туда. Так поверите... Три пуда. Да оно, положим, и рыбаря такого, как я, вы тут не найдете...
Я да еще... А это разве рыболовы? Это так...
Ловят рыбку...
Я долго присматривался, как эту рыбу в Пеле ловить...
Штука, надо вам сказать, очень интересная...
Разными способами рыбу ловить можно.
Ловят, к примеру, наметом — «хваткой»...
«Хватка» — это такая длинная-длинная палка, а на палке на той большой обруч, а на обруч сетка, вроде большого мешка, нацеплена...
«Хватку» эту заводят тихонечко в речку и волокут к берегу... Вытаскивают аир, кувшинки, тину, камешки и коряги.
«Хваткой» она называется оттого, что пока вы ее из речки вытащите, у вас уже «схватит» и живот, и поясницу, и «вот тут», и вы еле дышите...
Когда отдышитесь, говорите:
— А что-то крупное плеснулось! Должно, щука!
••••••••••••••••
Ловят сетью... Ставится поперек речки сеть, а рыбаки заезжают на челнах с «хрюкалами» в руках, «хрюкают» — гонят рыбу... «Хрюкало» — это деревянная такая штука, внутри выдолбленная, ну вроде как кувшин, что ли, и надетая на длинную палку. Как бабахнешь этим «хрюкалом» по воде — так звук такой получается:
— Х-р-ро!
Рыба этого звука страшно боится и летит прямо на сетку. Потом эту сеть вытаскивают на берег...
Тащат ее потихоньку, тащат, тащат...
— И-и-и! А чтоб тебе пути не было! Опять зацепилась! Знал же я, что тут «зацепа»! И-и-и!
Отцепляй! Ныряй! Тащи! Не дергай! Тащи! Да не дергай! Уже!
Вытащили...
— Я так и знал, что порвем. Сворачивай сетку, неси домой и садись латай... Вчера зацепилась и позавчера зацепилась. И прошлый год зацепилась. И позапрошлый зацепилась...
— Ну, так как же? Ловите сетью?
— Да ловили. Бывало, как вытащим — пудов двадцать. И все вот этакая.
...Ловили...
Всего лучше ловить рыбу на удочку.
Это очень интересный, захватывающий, прекрасный спорт...
Только и удочка, на что, кажется, простая штука, а требует она и большого умения и знания дела...
Не умеючи, рыбки не поймаешь...
Здесь (с. Мануйловка) с берега не ловят... Здесь строят «гатки» на воде и удят с этих «гаток».
«Гатка» — это такой помост на сваях, где сидит бородатый дядя и смотрит на удочки, закинутые в воду...
— Будет клев. Такую вижу, значит, примету!..
Но до того, как удочки закинуть, надо еще много кой-чего знать и сделать...
Перво-наперво — привада.
— Привадить рыбу надо. Разве путный рыболов без привады удит?!
Для привады лучше всего вареная пшеница...
— Коли сваришь пшеницы, да еще с творогом,— вот тогда кишит на том месте рыба!
Пшеницы на сезон надо пудов пятнадцать... Хорошо в ту пору, когда она в копнах на поле лежит,— можно стырить, вымолотить, сварить и засыпать...
А когда нет?
Тогда:
— И до коих это пор, скажи на милость, ты пшеницу из коморы для своей рыбы таскать будешь?
Посдыхала б она тебе! Ей-богу, удки о твою голову измочалю...
— А где ты кринки поставила?
— Тебе зачем?
— Творогу хочется!
....................................
Вот когда вы этой привады насыпали, можно и удочки закидывать...
Ловят рыбку на червяка, на кузнечика, на макуху* (конопляную), на хлеб.
Чаще всего тут ловят на макуху...
Кусочек макухи на крючок нацепляется и в воду опускается.
Сидит человек и смотрит на удочку.
— Клюнет. Такую вижу, значит, примету.
Минут через десять удочка вытаскивается и нацепляется новый кусочек макухи, потому что тот уже вода смыла.
И так можно целую ночь удить...
Очень интересный спорт!..
В Пеле водится крупная рыба...
К примеру: карп, лещ, усач, голавль, окунь, сом, щука и т. д.
Карп не ловится на червяка, на кузнечика, на хлеб и на макуху...
Лещ, усач и голавль не ловятся ни на макуху, ни на червяка...
Лучше всего ловить на живца.
Живец — это маленькая живая рыбка, которая насаживается на крючок. На живца очень хорошо идет хищная рыба: щука, окунь.
Единственный недостаток ловли рыбы на живца, что живцы не ловятся...
Ловит рыбу очень много народу.
Тьма «гаток» на Пеле понастроена...
А есть еще такие, что и не ловят...
— Почему вы рыбку не ловите? — спрашиваете вы у них.
— Рыбка плавает по дну! — отвечают вам.
Что они хотят этим сказать, кто их знает!
1928—1945
_____________________
* Макуха — жмых.
За камбалой
Чтоб не было недоразумений, условимся сразу: камбала — это рыба. Ловится она в Черном море. Ловится далеконько от берега — верст за семь-восемь. Ловится на крючки, наживленные мелкой рыбкой султанкой. Крючки эти привязываются к длинному шнуру (перемету), забрасываются среди синего моря на двух котвах (якорях) на самое дно.
Так вот, «за камбалой» — значит, за рыбой в море! Подымать крючки, снимать эту рыбу, а потом уже ее продавать или самому есть...
— Во втором часу отчаливаем! Приходите!
Прихожу, конечно. «Гетман» уже гогов.
«Гетман» — это (не пугайтесь!) не Скоропадский, а ялик так называется...
Уже укреплена на нем мачта, уже лежит вдоль него парус, уже Хайали переходит с кормы на нос и отдает последние распоряжения. Старый Зекирья сворачивает цигарку, Юнус несет ведерко со «сладкой» водой, а Васька вставляет весла в уключины.
— Прыгайте!
Прыг — и я в ялике...
Хайали берется за руль... Вы знаете Хайали? Не знаете?.. Жаль... Хайали — капитан «Гетмана». Он низенький, лысый, у него мало зубов, но он силен и упруг, как черный резиновый мяч. Лицо у него побурело от солнца. Кожа на лысине, кажется, на подметки годится, а волосы (они у него только сзади остались) пегие... Он и в бурю ревучую и в солнце пекучее без шапки... Он всегда на корме калачиком (он ведь коротенький), поджав ноги, в руках у него руль и парус, а маленькие глазки никуда не смотрят, но все видят. Он всегда невозмутим, но за семь верст слышит шум берегового ветра... Он никогда не следит, что делают Юнус, Васька, Зекирья, но время от времени с его обветренных губ слетает слово, и вскакивает Васька, бежит к парусу Юнус, кряхтя, передвигается по ялику старый Зекирья. Вот каков Хайали! Вы его не знаете?!
А Юнус... Юнус смуглый... У Юнуса курчавые, с проседью волосы и кроткие светло-карие глаза... Он всегда улыбается, когда смотрит на вас, и спрашивает:
— Не страшно?
Зекирья? Зекирья — старик, в татарских штанах на шнурке, в кожаных чувяках, с самокруткой в зубах, и самокрутка эта, скуренная до отказа, шипит у его синеватых губ, припекает подстриженные усы, и они пахнут паленым и скручиваются желтыми колечками... Тогда старый Зекирья откидывается к борту и — тьфу!.. Окурок летит в море, а на губах старика тоненькая пленочка папиросной бумаги. Он молчит...
А Васька молодой! У него бронзовое стройное тело. Он белокур, с прекрасно развитыми мускулами... На груди у него вытатуировано рулевое колесо с двумя флажками... На правом плече темнеет крест на постаменте, вокруг него канат, на канате якорь, а ниже, на предплечье, во весь рост с распущенными волосами нагая красавица. Васька весь расписан... Он порывист, выражается крепко, поминая «маму», но он еще «зеленый», и слова его волны уносят в Черное море. От Васькиных слов никто в ялике не вскочит... Все сидят на своих местах и о чем-то думают...
— Вира!
Пошли... Юнус и Васька на веслах, Хайали за рулем, а Зекирья перебирает султанку в корзине (наживка). Вышли из бухты.
— Парус!
Миг — Васька и Юнус у паруса... Миг — и парус трепещет в воздухе.
— Вира в море!
Летит «Гетман» с волны на волну...
Скрипит парус.. Мурлычет что-то Юнус, кряхтит Зекирья, а Васька разглаживает белые свои брюки, чтоб была на них сверху донизу ровная складка...
— Вон буек!
Васька первый увидел.
— Где?
— Вон-вон-вон! Не видите?
— Не вижу.
Все уже увидели, а я не вижу...
Да и как ты его увидишь так далеко, когда на море волны, а флажок черненький, малюсенький, и волны перескакиваю! через него, наклоняют, захлестывают...
— Майнарь, Васька!
Мгновение — и парус в лодке, свернутый, связанный, бессильный...
Несколько взмахов весла — и буек уже в ялике...
Буек — связка пробок, обтянутых сеткой, с привязанным к ним торчком «кнутовищем», а на «кнутовище» небольшой флажок... Это знак, где поставлены крючки... Он (буек) на якоре, чаще просто на камне, который держит его на нужном месте.
Перемет ставят на двух камнях... Два, значит, буйка... Начало и конец. Крючки на дне морском.
На нашем перемете семьсот пятьдесят крючков, привязанных небольшими бечевками к длинному шнуру на расстоянии полутора-двух саженей один от другого...
Тянется эта штука версты на три-четыре в море...
.....
Подняв буек в лодку, Васька быстро-быстро тащит камень... Тащит его минут пять, десять, потому что поднять его надо с пятидесяти — восьмидесятисаженной глубины...
Вот наконец камень в лодке.
Тогда уже берет шнурок Хайали и не спеша, крючок за крючком подымает в ялик. Сбрасывает старую наживку, в большинстве случаев объеденную, и кидает крючок в большую круглую корзину, стоящую на корме. У корзины Васька. Он подхватывает крючок, накалывает на него рыбку и укладывает крючки один за другим правильным кругом по стенке корзины. Шнур ложится внутри этого круга. Таким образом, крючки в корзине идут спиралью снизу и до самого верха.
Делается это необычайно быстро, ловко и красиво... Как по-писаному...
Юнус на веслах. Он ведет лодку вдоль шнура...
Зекирья курит цигарку, я, вытаращив глаза, смотрю в море и слежу за тем, что «идет» на крючке.
Вот шнур задрожал и забил по борту...
— Кот! — бросает Хайали.
— Ничего не видно,— говорю.
— Кот! Я знаю!
Вот и впрямь вижу, что-то бьется на крючке, силясь вырваться...
Рр-раз — и в лодке!
Морской кот. Не гренландский, конечно, а простой, черноморский. Я не знаю, как он называется по-ученому, а на нашем черноморско-рыбацком языке это «кот».
Кот — плоское морское животное, сверху бурое, снизу белое, с длинным, тонким, как палка, хвостом в колючках. Голова какая-то треугольная, глаза выпученные, а у глаз дырочки. На брюхе у него не то плавники, не то ноги, и он, когда идет на шнуре, выпускает их и бьет по воде... Его рыбаки не любят... Сразу выбрасывают обратно в море, вырезав крючок. По большей части он бывает изрядных размеров, аршина в два...
А вот идет камбала. Она растопырилась на шнуре, торчком поставила все свои плавники, изгибается. Не хочет. Но Хайали не из тех, у кого сорвешься... Он знает!.. Он в море все знает!
Плюх — и камбала уже бьется на дне лодки...
...И так крючок за крючком, шаг за шагом. Семьсот пятьдесят крючков...
И только из уст Хайали короткое:
— Ач! Ач!
Это Юнусу.
— Вперед! Лодку продвинь!..
...... ......
Вдруг Хайали бросил быстрый взгляд на берег...
— Береговой!
Васька дернулся, сердито наколол на крючок рыбку и помянул «маму».
— Будет работа!
— Бросаю! (Хайали). Не даст кончить. Вира!
И полетел ялик на веслах, и забулькали в море один за другим наживленные крючки!
— Вира! Вира!
А от берега уже слышен шум... И зарябило у берега... А возле нас море тихое-тихое...
— Чего вы? —спрашиваю.
— Береговой подул! Самый скверный для нас ветер! Придется на веслах... Парусом не возьмешь! Можно бы лавировать, но ялик негруженый — перевернет.
— Вира! Вира!
Успели все-таки крючки закинуть.
И вот как зашумит, как заревет, как забушует — святители вы мои!
«Гетмана», как щепку, швыряет...
Васька, Юнус и Зек ирья на веслах... Хайали на руле...
— Вира! Васька! Вира!
У Васьки, вижу, лицо уже посинело от натуги, старый Зекирья весь мокрый, Юнус покусывает губы...
А море взбесилось! Оно, как зверь, накидывается на «Гетмана». Подкатывает под него, ставит на дыбы, а потом выскакивает сзади и кидает носом в пенную яму...
А то скачет рядом, бьет в борта, обрушивается ливнем и плюет в нас соленой водой.
— Вира! Васька! Вира!
И Васька, и Юнус, и Зекирья из сил выбиваются...
А лодка на месте!
Тогда Хайали кричит мне:
— Руль прямо на берег! Держите крепко!
Сам уже рядом со старым Зекирьей.
— Вира! Вира!
А «Гетман» дрожит, а «Гетман» грудью кидается на волны...
— Крепче руль!
«Крепче»?! Когда его вырывает, выбивает из рук, выдергивает?!
Держу, хотя глаза на лоб лезут!
— Вира! Вира!
Два часа бешеной, чертовской работы и напряжения!
Вдруг тишина.
Как налетел, так и стих береговой... Вот был, вот нет его!
— Не верь морю! — говорит Юнус.
Все закуривают и вытирают пот и соленую воду с красных лиц...
.............................
А на дне ялика широко разевает пасть и лениво бьет хвостом камбала...
Не верь морю — это правда... Никто не знает, как оно подшутить вздумает... И когда — тоже никто не знает...
А море огромное! И глубокое!
И когда оно взбесится, то, несмотря на всю вашу рыцарскую храбрость, несмотря на то, что вам доверили руль в такой ответственный момент, несмотря на вашу грамотность и сознательность, берите с собой крепительное!
И вам будет спокойнее и вашим соседям!
1924
<<<---
