Cтарый 4емодан
* * *
В 80-е годы углубляется реализм в творчестве Элизы Ожешко, совершенствуется ее художественное мастерство. В 1879—1882 годах выходят три тома рассказов писательницы под характерным названием «Из разных сфер», затем сборники рассказов «Панна Антонина» (1888) и «В зимний вечер» (1888).
Обращение к жанру малой формы имело большое значение для дальнейшего совершенствования художественного мастерства Ожешко. Писательница учится искусству лаконичного рассказа, отказа от несущественных деталей. У нее постепенно вырабатывается более ясный и строгий стиль, свободный от присущей ее ранним произведениям риторики.
О глубокой чуткости Ожешко ко всем изменениям жизни общества, о стремлении отразить самые новые идейные течения свидетельствует цикл ее романов, который в польской критике принято называть «Призраки» (по заглавию одного из романов этого цикла). В эту группу входят «Призраки» (1881), «Сильвек с кладбища» (1882), «Зыг-мунт Лавич и его товарищи» (1882), «Мыльный пузырь» (1882), «Первобытные» (1884).
В экономически отсталой литовско-белорусской провинции, где жила писательница, она не могла наблюдать подлинно пролетарского социалистического движения. «Новые идеи», которыми увлекаются молодые герои цикла романов «Призраки», принимали формы нигилизма и мелкобуржуазного анархизма.
Герои романа «Призраки» — это сын бедного чиновника Юлек Рыжинский и внучка разорившегося шляхтича Люся Отоцкая, выросшая в нужде и нищете. Еще подростками они начинают читать книги по социологии, ища в них ответа на мучившие их вопросы. Затем Юлек уезжает учиться в Петербург, где становится энтузиастом «новых идей». Однако, «заразившись» новыми социальными идеями, Юлек перестает уважать своих родителей, носит длинные волосы, ходит в грязной рубашке, проповедует «свободную любовь». В знак про-
1Жеромский С. Из дневников. — Жеромский С. Избр. соч., т. 4. М., 1958, с. 414.
15
теста против предрассудков и обывательских сплетен он гуляет по городу в красной рубахе, подпоясавшись широким ремнем и в русских сапогах. Некоторые герои «Призраков» напоминают образы нигилистов в русской литературе. А.Дрогошевский пишет о влиянии на эти произведения Ожешко романов Тургенева «Отцы и дети» и Гончарова «Обрыв»: «...за фигурой Юлека, каким он здесь нарисован, выглядывает лицо Базарова или Марка Волохова»1
«Нигилисты», как называла Ожешко представителей передовой молодежи, часто выступают не только как отрицательные, но и как положительные персонажи. Писательница оценила их искренность в борьбе с несправедливым общественным строем, их горячее стремление к лучшему будущему. И в романе «Призраки» — наиболее противоречивом произведении этого цикла — писательница далека от того, чтобы осудить те идеи, за которые они выступают. Она называет их «великими идеями человечества». Позднее Ожешко писала, что «Юлек и Люся представлялись автору натурами благородными, но заблуждающимися, рыцарями возвышенной, но однородно понятой ими идеи, хорошими детьми мира, но плохими — своего родного края»2. В последних словах писательницы и кроется причина того, почему она считает своих молодых героев заблуждающимися. Ожешко в этих новых веяниях видела проявление «космополитического течения» и боялась, что, увлекшись новыми идеями, молодые люди перестанут думать о родине. О подобных опасениях Ожешко пишет в своей публицистической работе «Патриотизм и космополитизм» (1880).
В 80-е годы Ожешко пишет ряд повестей из жизни белорусской деревни (в окрестностях Гродно крестьянское население было преимущественно белорусским). Повесть «Низины» (1885) она посвящает деревенскому пролетариату, жизни батраков и дворовой челяди. В условиях беззакония, жестокой борьбы за землю, страшной темноты, дикости и суеверий крестьян обманывают и притесняют все кто может. Их угнетает управляющий, обманывает жена управляющего, грабит адвокат Капровский.
Яркий рассказ о Господстве темноты и суеверий в белорусской деревне создала Ожешко в повести «Дзюрдзи» (1885). Сюжет этой повести очень прост: молодая, жизнерадостная жена кузнеца Петруся, лечившая травами всевозможные недуги, прослыла среди крестьян ведьмой. Обвинив Петрусю во всех несчастьях, случившихся в деревне, крестьяне подстерегли ее и убили.
Повесть начинается со сцены суда над четырьмя крестьянами по фамилии Дзюрдзи, совершившими это страшное злодеяние. «В огромном высоком зале машина правосудия предстала во всем своем грозном
1DroKOSzewskl A. Wstcp. — Orzcszkowa Б. Pisma Warszawa, 1912, s. LlX.
2 Bilans litcracki. Elizy Orzeszkowej. Orzeszkowa E. Pisma krytycznolilerackie, s. 574.
16
величии». Но подсудимые не похожи на обычных преступников, это «труженики с орошенным потом челом, по своей чистоте и величавому спокойствию равным увенчанному лаврами челу».
Писательница не случайно прибегает к такому композиционному приему. Сцена суда сразу наводит читателя на мысль — кто же истинный виновник этого преступления? Виноваты ли в нем эти простые люди? Дальнейший рассказ об истории этого преступления убеждает, что в гибели Петруси повинно все общество, царящие в деревне дикие суеверия. Повесть написана ярким, образным языком, она изобилует народными преданиями, легендами и песнями.
В той и другой повести нет никакой идеализации деревенской жизни, никакой сентиментальности по отношению к крестьянам, стал более глубоким психологический анализ.
Жизни белорусских крестьян посвящена и повесть «Хам», написанная в 1888 году, уже после окончания романа «Над Неманом». Герой повести — рыбак, живущий в деревушке на берегу Немана, «хам», как презрительно называла крестьян польская шляхта. Рассказывая о жизни Павла, о его любви к природе, жажде знаний, доброте по отношению к жене и ее ребенку, писательница подчеркивает высокие моральные качества своего героя.
В труде и общении с природой Павел обретает покой и силы для всепрощения. Он прощает своей жене Франке, испорченной жизнью в услужении у городских бар, ее измену, уход из дома и даже попытку отравить его. В этом образе можно видеть влияние толстовской доктрины непротивления злу.
Известно, что эта повесть Ожешко привлекла внимание JI. Н. Толстого. «Хам» был опубликован в русском переводе в 1892 г. издательством «Посредник», одним из основателей которого был Толстой и в котором печатались произведения, им рекомендованные. Об интересе Толстого к произведениям Ожешко писала ей русский переводчик Анна Сахарова. В польской критике бытовала даже легенда, будто Толстой написал предисловие к «Хаму» Ожешко.
В 1888 году выходит отдельным изданием один из лучших романов Ожешко «Над Неманом» (сначала печатался в еженедельнике «Тыгод-ник Илюстрованы» в 1887 году). В романе дается широкая эпическая картина наднеманских земель, жизни польской шляхты за 25 лет — после восстания 1863—1864 годов и аграрной реформы.
Большое место в романе занимают воспоминания о восстании 1863 года. По условиям цензуры писательница не могла говорить о нем открыто. Однако мысль о восстании как бы постоянно присутствует в романе. С восстанием связаны судьбы многих героев. Воспоминания о героической борьбе польских патриотов, окруженные тайной, становятся легендой и образуют как бы своеобразный лейтмотив романа. Ожешко изображает восстание как период большого общественного подъема, когда передовые слои шляхты поняли необходимость единения с народом.
17
В эти годы завязалась тесная дружба между помещиком Анджеем Корчинским и мелким землепашцем Ежи Богатыровичем. Оба приняли участие в восстании, погибли и теперь покоятся в одной могиле. Эти славные времена Ожешко противопоставляет настоящему, когда шляхта полностью изменила патриотическим и демократическим идеалам, некогда свойственным ее лучшим представителям, погрязла в материальных интересах. Так Бенедикт Корчинский в молодые годы был захвачен мощной волной общественного подъема, разделял демократические убеждения брата, погибшего в восстании, поддерживал дружбу с Богатыровичами, а теперь думает только об увеличении доходов, притесняет живущих с ним по соседству крестьян.
В образах представителей земельной аристократии Ружица, Кор-чинского, Дажецкого и других Ожешко рисует духовное вырождение помещичьего класса. Пересыпающий свою речь французскими словами аристократ, владелец огромного поместья Ружиц — духовно разложившийся человек, морфинист, пресыщенный жизнью молодой старик. Дажецкий — черствый эгоист, ценящий только деньги. Зыгмунт Корчинский изнежен и избалован, ему с детства внушали, что он будет гениальным художником — это типичный космополит, он не любит родину, презирает свой народ, кощунственно относится даже к памяти отца, погибшего "во время восстания 1863 года.
Ожешко противопоставляет этим аристократам молодое поколение — студента Витольда, призывающего уважать крестьян и оказывать им помощь, и молодую девушку Юстыну Ожельскую. Роман во многом строится на развитии конфликта между Бенедиктом Корчинским и его сыном Витольдом, выступающим сторонником единства шляхты и народа и помощи народу. Он сурово порицает отца за притеснение крестьян, считает помещиков ответственными за их темноту и невежество. В этом конфликте, кота дело доходит до открытого бунта со стороны Витольда, есть что-то общее с замыслом романа Тургенева «Отцы и дети».
В связи с этим можно вспомнить мнение современного польского исследователя Янины Кульчицкой-Салони, которая считает, что Ожешко была очарована «меланхолической поэзией» романов Тургенева, что для нее Тургенев был «образцом и моделью»1.
Юстына Ожельская, обедневшая шляхтянка, живущая из милости в доме Бенедикта Корчинского, презирает праздную и пустую жизнь шляхты, всей душой рвется к иной, осмысленной жизни, стремится найти свое место в обществе. «Мне давно опротивели их наряды и веселье, их поэзия и любовь»,— говорит она о своем окружении. Юстына тянется к Богатыровичам, к их чистой трудовой жизни. Вместе с ними она выходит на жатву в поле. Описание жатвы — одно из силь-
1 Kulczycka-Saloni J. Powie& polska XIX wieku a europejska tw6rczo& powie&iowa. — Literature. Komparatystyka. Folklor. Warszawa, 1968, s. 509.
18
нейших в художественном отношении мест в романе: э*о настоящий гимн труду, воспевание его красоты и облагораживающего влияния на человека.
В сцене жатвы есть что-то общее с известной картиной сенокоса, в котором принимает участие Левин в «Анне Карениной» Л. Н. Толстого. Переживания Юстыны во время жатвы, психологически тонко нарисованные Ожешко, в некоторой степени напоминают размышления Левина во время сенокоса. Это сходство вытекает из того общего, что было в подходе русского писателя и Ожешко к проблеме взаимоотношения господствующих классов и народа (осуждение господствующих классов, противопоставление им народа, признание роли труда в нравственном совершенствовании человека). Правда, это общее имеет свои границы. Как правильно подметила Т. Л. Мотылева1, полного родства между Левиным и Юстыной нет, да и не может быть. Толстой понимал, что для Левина участие в сенокосе и сближение с крестьянами — явление временное, эпизод, не означающий возможности преодоления пропасти между барином и мужиком. Ожешко, напротив, питала иллюзию, что примирение между помещичьей усадьбой и крестьянским хутором возможно.
Юстыла Ожельская по своему характеру и отношению к жизни во многом напоминает Марианну из романа Тургенева «Новь». Героиня Ожешко, подобно Марианне, стремится сблизиться с народом, чувствует себя в крестьянской избе лучше, свободнее, чем в барском доме, она хочет трудиться вместе с крестьянами. Правда, есть и отличие между героиней Ожешко и Тургенева. Марианна живет общественными стремлениями и интересами, она готова служить революционным целям, готова служить «делу», как пишет Тургенев. Юстына же обретает смысл жизни, согласившись стать женой крестьянина Яна Богатырови-ча, она хочет трудиться на родной земле, нести просвещение в крестьянский хутор.
Вместе с тем у русской писательницы и критика Марии Цебрико-вой были основания, чтобы сказать: «В романе «Над Неманом» заметно бьет струя того движения, которое Тургенев звал опростением и олицетворил в героине «Нови» Марианне»2.
Роман «Над Неманом» встретил сочувственное отношение у русского читателя и критики именно похожестью изображенных характеров. «Мы хорошо понимаем печали и радости Юстыны,— писал Виктор Гольцев,— вокруг себя мы встречаем молодых людей, похожих на Витольда Корчинского»3.
1Мотылева Т. Л. О мировом значении Л. Н. Толстого. М.,
2Цебрикова М. Романы и повести Элизы Ожешко.— Русская мысль, 1894, № 7, с. 83.
3 G о 1 с е w W. Orzeszkowa w literaturze ruskiej. — Kraj, 1891, N9 50, s. 19., c. 663.
19
Роман «Над Неманом» выделяется среди других произведений Ожешко своим оптимизмом, прославлением красоты и прелести жизни, веры в народ, в человека, в его большие творческие возможности. Он заслуженно считается вершиной художественного мастерства Ожешко. Успех романа у читателя можно сравнить с популярностью знаменитой исторической трилогии Генрика Сенкевича. Произведение было с энтузиазмом принято критикой, которая видела в нем национальную эпопею в духе «Пана Тадеуша» Адама Мицкевича.
* * *
90-е—900-е годы в творчестве Элизы Ожешко характеризуются возросшим интересом к общечеловеческим, нравственным проблемам.
Подобно другим писателям старшего поколения Прусу и Сенксви-чу писательница осудила модернистские направления, получившие в эти годы большое распространение в польской литературе. И в своем творчестве она по преимуществу продолжает реалистическую линию развития. Однако в некоторых своих произведениях рубежа XIX и XX века она испытала влияние «нового искусства», обогатившего польскую литературу многими художественными открытиями. У нее появляются элементы модернистской поэтики, в некоторых случаях символические, фантастические образы. В романе «Ad astra» («К звездам», 1904) она прибегает к поэтической стилизации, насыщает повествование лирическими монологами.
В ее новых сборниках рассказов «Меланхолики» (1896), «Искры» (1898), «Мгновения» (1901), «Нити» (1906) много лиризма, импрессионистических зарисовок, ощущается стремление передать нюансы настроения героев, раскрыть всю сложность их психологического состояния. Некоторые страницы ее новых рассказов написаны как поэтическая проза.
В ряде произведений 90-х годов Ожешко продолжает тему жизни шляхты. В романе «Bene nati» («Благородные», 1891) она критикует сословные предрассудки, показывает, как они сломали жизнь героини романа Салюси. Ее родные, одержимые шляхетской спесью, не позволяют ей выйти замуж за лесника Ежи, потому что он крестьянин, «хам». Любовь и общественные отношения неумолимо сталкиваются и в повести Ожешко «Прерванная идиллия» (1894).
В некоторых романах и рассказах этого последнего периода своего творчества писательница продолжает развивать мысль о том, что высшие классы должны жить для народа, трудиться на его благо. Ожешко увлекается философской концепцией поэта-романтика, Зыгмунта Кра-синского, провозгласившего в свое время лозунг общественной солидарности — «С шляхтой польской польский народ!». В 1901 году Ожешко
20
прочитала публичную лекцию о Красинском, проводя в ней идею нравственного совершенствования народа, необходимости морально дорасти до свободы.
В романе «Два полюса» (1893) писательница создает образ молодой богатой наследницы Северины Здроевской, «дикарки», которая после смерти брата, сосланного за участие в восстании 1863 года, остается верной его идеалам, считает себя всего лишь хранительницей огромного богатства и посвящает свою жизнь служению народу.
Подобную позицию занимает писательница и в романе «Австралиец» (1896). Роман Дарновский, находившийся долгие годы вдали от родных мест, став образованным человеком и вкусив роскошной жизни салонов, получает блестящее назначение в Петербург и перед отъездом приезжает в родную деревню. Здесь он наблюдает скромную трудовую жизнь его родственников, обедневших шляхтичей Дарновских. Роман сначала не понимает их; чуждый всему, в костюме светского щеголя, с дорогими безделушками в своем дорожном чемодане, он даже получил прозвище «австралиец». Но постепенно он прозревает. «Я признаю безусловную необходимость,— говорит он,— отказаться от гордыни и, засучивши рукава, приняться за простой труд».
Найдя в труде «правду», которую он искал, Роман Дарновский отказывается от карьеры в Петербурге и остается в деревне.
В этом прославлении скромной трудовой жизни на лоне природы, в осуждении аристократии можно увидеть общее с некоторыми идеями Толстого. Аурелий Дрогошевский пишет об идее этого романа Ожешко: «Не является ли все это отголоском толстовской пропаганды, отголоском убеждения, что только таким образом можно сохранить душевную чистоту, стать совершенным и победить в себе влечение к праздности?»1
Обеспокоенность нравственным состоянием общества, сближающая многие произведения польской писательницы с творчеством Л.Толстого, проявилась и в рассказе Ожешко «Одна сотая», впервые напечатанном в 1889 году и вошедшем в опубликованный позже ее сборник рассказов «Меланхолики».
Переводчица Ожешко на русский язык Анна Сахарова, сотрудница журнала «Русское богатство» (в этом журнале в 1889 году был опубликован ее перевод упомянутого рассказа), в одном из писем к Ожешко сообщила, что Толстой в разговоре с ней похвалил «Одну сотую» и сравнил этот рассказ со своей повестью «Смерть Ивана Ильича» (1886)2. Как и у Толстого, в центре рассказа Ожешко — последние дни умирающего, его размышления о прожитой жизни. Правда, жизненный путь героя Ожешко отличен от судьбы толстовского Ивана
1Drogoszewskl A. Wstep. Orzeszkowa Е. Pisma. Warszawa, 1912, s. XC.
2Orzeszkowa E. Usty zebrane. T.2, s. 317.
21
Ильича. Это молодой польский аристократ, который, по его собственным словам, «на 22-м году от рождения сделался полным распорядителем миллионного состояния и самого себя». Человек честный, способный на возвышенные порывы, он, однако, не имеет определенных целей и идеалов, живет за границей в поисках счастья, а вернее забвения, в наслаждениях и кутежах.
Размышляя перед смертью о своей жизни, он приходит к выводу о том, что он жил плохо, не так, как следовало. С персонажами Толстого героя «Одной сотой» роднит и то, что он испытывает стыд перед народом за свою праздность, чувствует как бы вину перед ним. Из всей прожитой жизни он сохранил только два светлых воспоминания — о встречах с бедной старушкой в родной деревне и с молодым мужиком, который искренне поблагодарил его за то, что барин позволил усталым крестьянам напиться из своего ведра. Эти встречи с народом и выявляют лучшие качества его души — «одну сотую», как говорит Ожешко.
Следует сказать, что Толстому-художнику удалось более глубоко, чем Ожешко, показать ложь «приятной» и «приличной» жизни своего героя. У польской писательницы здесь нет такого противопоставления «внешней» приличности и «внутренней» лжи жизни. «Несмотря на глубокие различия, объясняющиеся племенными особенностями, талантами и развитием их творцов,— пишет по поводу этих рассказов Ожешко и Толстого Анна Сахарова,— они сходятся в основе, потому что в них громче и мучительнее всего звучит выстраданное сознание, что жить так, как живет большинство из нас, нельзя, не стоит, что нужно искать какого-нибудь выхода»1.
Говоря о близости творчества Ожешко и Толстого, следует отметить, что их объединяет не сходство художественного мастерства, не стиль, напротив, по справедливому замечанию Т. Л. Мотылевой «как мастер слова Ожешко резко отличается от Толстого. В ее манере письма есть риторическая многословность, налет чувствительности»2. С творчеством Толстого Ожешко сближает прежде всего внимание к нравственным проблемам, стремление найти смысл жизни, ту «правду жизни», о которой так много писал Толстой.
Ярослав Ивашкевич, заметив, что главное у Толстого — поиски правды и стремление определить, что означает для человека свобода, пишет: «Если мы захотим на собственном Парнасе сравнить кого-нибудь в этом смысле с Толстым, то можно сопоставить его с Элизой Ожешко... Разумеется, я далек от мысли сравнивать их с точки зрения художественного мастерства — такое сравнение было бы не в пользу
1Сахарова А. Предвестники обновления. — Благовест, 1890, №5, с. 149.
2 Моты лева Т. Л. О мировом значении Л. Н.Толстого. М., 1957, С. 662.
22
нашей писательницы. Я хотел лишь отметить однородность той почвы, на которой выросли обе художественные натуры»1.
В 1900 году появляется роман Ожешко «Аргонавты», в котором она продолжает критически осмысливать буржуазную действительность. В центре романа — образ крупного финансиста, буржуазного дельца Дарвида. Поиски «золотого руна» — единственная цель его существования. Деньги и значение в обществе составляли две оси, вокруг которых вращались все помыслы, чувства и стремления Дарвида. Он смеется над нищетой трудящихся классов, проповедует право сильного. Дарвид — это хищник нового склада, недаром сын Дарвида называет его сверхчеловеком.
Бесчувствие и эгоизм Дарвида привели к семейной трагедии. Жена нуждалась в заботе, внимании. Напрасно она пыталась повлиять на Дарвида: «Неужели нам еще мало? Неужели в мире ничего, ничего больше не существует, кроме доходов, прибыли и всей этой жажды наживы?» Напрасно младшая дочь Дарвида Кара с детским нетерпением спрашивала его о цели жизни. Алойзы Дарвид упорно громоздил миллионы. И только тогда, когда умерла, не вынеся разлада в семье, его любимая дочь, когда его решили покинуть жена и старшие дети, Дарвид задумался над своей жизнью. Поняв, что не стоило жить ради миллионов, что богатство не принесло ему счастья, Дарвид кончает жизнь самоубийством.
Роман содержит резкую критику индивидуализма и морального опустошения «золотой молодежи». «Я индивидуалист,— заявляет сын Дарвида,— и не понимаю, зачем один человек должен страдать, с целью уменьшить страдания другого». Мариан и другие молодые представители высшего света, изображенные в романе,— это морально опустошенные, пресыщенные жизнью, во всем разочарованные декаденты.
Есть в этом произведении и осуждение «аргонавтов» за то, что они делают карьеры далеко от родины (Дарвид годами отсутствует дома, развивая свою финансовую и другую деятельность в России). Этот мотив мы найдем и в уже упоминавшемся романе «Австралиец», и в повести «И песня пусть заплачет» (1905), а также и в более ранних произведениях Ожешко. Вопрос этот волновал писательницу. Она посвятила ему статью «Эмиграция талантов» (1899).
Революция 1905 года потрясла Элизу Ожешко. «Страшная буря клокочет вокруг нас,— писала она,— на широких просторах нет не только веселого, но и безопасного клочка земли. Гаснут звезды, гибнет поэзия, пропала тишина земли, разрушаются и гаснут предметы самой нежной любви, плывут кровавые реки». Однако в этом настроении растерянности и подавленности не было враждебного отношения к борьбе пролетариата.
1 Литературное наследство, т. 75. Толстой и зарубежный мир. М., 1965, с. 197.
23
Революционные события 1905 года придали новую остроту польскому вопросу. Писательница связывает с революцией свои надежды на изменение русско-польских отношений. Она пишет об этом редактору журнала «Русская мысль» Виктору Гольцеву 11 мая 1905 года: «Восходит день для обоих народов... Великое дело справедливости и единения возродится на земле, а потом наступит и великая польза не только для обоих народов наших, но и для всего человечества»1.
В своем последнем произведении — сборнике рассказов «Gloria victis» («Слава побежденным», 1910) — писательница вспоминает о героической борьбе повстанцев 1863 года. В некоторых рассказах она правильно понимает трагедию патриотов шляхтичей, не поддержанных народом, видит в этом одну из причин поражения восстания.
18 мая 1910 года в городе Гродно оборвалась ее исполненная титанического, благородного труда жизнь.
* * *
Художественное творчество Элизы Ожешко богато и разнообразно. Она внесла большой вклад и в развитие польской новеллы, и в развитие семейно-бытового и социального романа в польской литературе. Ее стремление к глубокому раскрытию внутреннего мира человека обогатило национальную литературу опытом психологического анализа.
Особенно много нового внесла Ожешко в обрисовку женских образов. До нее роль женщины в произведениях польских писателей сводилась преимущественно к любовной истории, а сам образ психологически почти не разрабатывался. По мнению многих критиков, женские образы у Ожешко оказывались зачастую удачнее, чем мужские.
Выше речь шла об эволюции творчества писательницы, о се постепенном отходе от «тенденциозного романа». Вместе с тем страстная заинтересованность в судьбах своего народа постоянно ощущается и в ее лучших произведениях, и в них сохраняется морализаторский пафос в лучшем смысле этого слова.
Для стиля романов Ожешко характерна большая эмоциональность, лиричность. Ее язык идет как бы от души и иногда окрашен в искренние поэтические тона. По определению одного из крупнейших польских языковедов Тадеуша Лера-Сплавинского, язык Ожешко «живее, не так строго реалистичен, как у Пруса, проще и естественнее, чем у
1 Памяти Гольцева. М., 1910, с. 272—273.
24
романтиков», ей свойственна «богатая и разнообразная лексика, тонкие и богатые определения красок»1.
Творчество Ожешко оказало влияние на дальнейшее развитие польской прозы. Ее лучшие произведения послужили своеобразной инспирацией для творчества Стефана Жеромского, Владислава Реймонта, Марии Домбровской.
«Даже в слабых произведениях Ожешко здесь и там можно увидеть приметы великого таланта,— пишет Мария Домбровская,— поразительную правду о страстях, движущих человеком, несравнимую пластику описаний и проницательные психологические наблюдения». Существует несколько таких произведений, продолжает М.Домбровская, «в которых талант достигает триумфального расцвета и в которых знаменитая писательница возносится до вершин искусства мирового значения»2.
Произведения Ожешко переведены на двадцать европейских языков. Польская литературная общественность дважды представляла ее для награждения Нобелевской премией (1905, 1909).
Творчество Ожешко пользовалось большой популярностью в России. «Для русских читателей,— писал автор журнала «Вестник Европы»,— имя Элизы Ожешко уже давно стало своим, родным и дорогим»3.
Еще при жизни писательницы собрания ее сочинений выдержали в России четыре издания: в 1899, 1902, 1902—1910, 1907—1909 годах. Кроме собраний сочинений книги Элизы Ожешко до 1917 года 147 раз выходили отдельными изданиями, не считая публикаций в журналах.
Первый перевод Ожешко в России — роман «Меир Езофович» был опубликован в 1879 году, сразу после появления его в оригинале. Это Произведение занимает первое место и по числу изданий — всего он издавался 18 раз. Далее по числу изданий следуют «Дзюрдзи» и «Хам» (по 17 изданий, включая журналы), «Низины» — 15, «Аргонавты» — 12, «Над Неманом» — 10, «Сильвек с кладбища» — 6 изданий.
Необыкновенным успехом у русского читателя пользовались рассказы писательницы. Они часто выходили в популярных изданиях для народа. О большом интересе именно массового русского читателя к Творчеству Ожешко говорит и тот факт, что в те годы появилось много переделок и сокращенных вариантов ее произведений.
«Действующие лица ее повестей,— писал об Ожешко Виктор
1Л е р-С плавинский Т. Польский язык.Шерев. с пол. М., 1954, с. 269.)
2Dabrowska М. Orzeszkowa. — Pamietnik Warszawski, 1929, № 4.
3Славинский М. Элиза Ожешко..— Вестник Европы, 1910, № 6, с. 409.
25
Гольцев,— нам ближе и понятнее, чем действующие лица в немецких, английских, французских или итальянских романах. Вопреки небла- I гоприятным историческим обстоятельствам, родственная связь польского и русского народов дает себя чувствовать»1.
Польская писательница знала о своей популярности в России, и это ее радовало. Она видела в ней признание того вклада, который вносит литература ее народа в мировую литературу.
Е.З.Цыбенко
1 Г о л ь ц е в В. О повестях Элизы Ожешковой. — мысль, 1891, № 9.
* * *
<<<---
