Cтарый 4емодан
ли процессы формирования угорских и самодийских народов. По западную сторону, в Волго-Камье, складывались прафинны, которые со времени, вероятно, уже II тысячелетия до н. э. разделились на прикам-ских и поволжских прафиннов. На основе первых сформировались удмурты и коми, а на основе вторых — древние марийцы, мордва и те племена, которые, продвигаясь вверх по Волге в сторону Прибалтики, образовали верхневолжских мерян и весь, в X—XIV вв. полностью обрусевших, а в бассейне Онеги и Северной Двины — за-волоцкую чудь, обрусевшую в XII—XV вв., и прибалтийских финнов — эстов, карелов, вепсов, финнов-суоми.
Интересна судьба предков венгров — мадьяр, входивших в угорскую группу уральской семьи. История их началась не на Дунае, а на юго-восточном Приуралье, примерно на землях современной Башкирии. Здесь мадьяры овладели кочевым коневодством и стали воинственным народом, вместе с ранними тюрками кочевавшим в Нижнем Поволжье и на Северном Кавказе, а в IX в. переселившимся на Дунай.
Первоначальная русская летопись упоминает и венгров-угру, прошедших мимо Киева, и ранних тюрков в южнорусских степях — болгар и хазар, печенегов и половцев (кыпчаков). Но наибольшую память в сознании русского народа оставило кровавое татаро-монгольское нашествие XIII в. Оно вытеснило воспоминания о куда более раннем появлении тюркских кочевников в Восточной Европе, и только научный анализ не без труда восстанавливает картину передвижения древних тюрков с востока на запад. После татаро-монгольского господства в Восточной Европе остались различные, ставшие мирными
66
группы тюркского населения, получившего общее название татар — казанских, касимовских, астраханских, крымских.
Территориально истоки тюркского этногенеза лежат в центральноазиатских степях, к югу от Алтае-Саянского нагорья и в Прибайкалье. В III в. до н. э. здесь образовалась «хуннская держава» скотоводов-степняков, которые породили первую волну древнетюркского продвижения в Среднюю Азию, Казахстан, Нижнее Поволжье, на Северный Кавказ, в Причерноморье и далее на запад. Это было так называемое гуннское нашествие на Европу, однако видимых следов в ее этническом составе не оставившее.
Сравнительно слабо освещена известными сейчас науке источниками история расселения группы племен, известных под именем гур, огур. В первой половине и в середине I тысячелетия они прошли из верховьев Иртыша через Казахстан в южное Приуралье и Поволжье. В этих племенах, отделившихся от общетюркского ядра, очевидно, были древнетюркские компоненты, впоследствии вошедшие в состав башкир и чувашей, а также, видимо, и в состав древних болгар, осевших на средней Волге в VII—VIII вв. Последние создали знаменитую Волжскую Болгарию — раннефеодальную городскую цивилизацию — и сыграли большую роль в формировании позднейших казанских татар.
Кыпчакское, а вслед за ним и татаро-монгольское нашествия в XI—XIV вв. довершили тюркизацию населения Волжской Болгарии, Нижнего Поволжья, Крыма, частично Северного Кавказа. Последней волной пришельцев с востока было движение в начале XVII в. монголоязычных калмыков, не затронувших ранее сложившихся народов Восточной Европы и обосновавшихся в прикаспийско-волжской степи.
Северный Кавказ, доступный со стороны степей, издавна привлекал различных переселенцев, которые нередко оседали здесь, оттесняя в горы местное население или постепенно смешиваясь с ним. Так, древние русы в X в. создали на кубанской земле Тамани Тмутараканское княжество, в XVI в. на Тереке сложилось русское казачество, и, наконец, в XVIII в. царское правительство переселило на Кубань запорожских казаков — самых поздних пришельцев на Северный Кавказ. Гораздо раньше здесь оседали тюрки-кочевники, а еще раньше — ираноязычные скотоводческие группы скифского происхождения. В этой сложной исторической обстановке происходило формирование одного из крупных северокавказских народов—осетин (ирон), которых ученые считают потомками ираноязычных алан первых веков нашей эры, смешавшихся с чисто кавказскими и отчасти тюркскими элементами.
Несмотря на многие этнические включения со стороны, на Северном Кавказе сохранились различные народы исконно кавказского происхождения со своими самобытными кавказскими языками абхазо-адыгейской, нахской (чечено-ингушской) и дагестанской групп. Однако полностью выяснить историю их происхождения чрезвычайно сложно: языки этих народов настолько разнообразны, что их трудно свести к одному древнему источнику.
Не просто объяснить и установленный факт «промежуточного» положения южнокавказских картвельско-грузинских языков между абхазо-адыгейскими и нахско-дагестанскими. Вместе с тем культурная общность всех кавказских народов значитель-
67
на, традиционна и своими корнями уходит в эпоху раннего металла и даже каменного века.
Обращаясь теперь к этнической истории многочисленных народов Сибири и Дальнего Востока, следует всю Западную Сибирь и Алтай отвести под область древнего формирования уральских и алтайских народов. С первых веков нашей эры к югу от Байкала, в степях, формировались мон-голоязычные буряты, к западу — тюрко-язычные курыканы, предки позднее ушедших на Лену якутов; к востоку, в селенгин-ско-забайкал ьской горнотаежной стра не, развивались тунгусские, праэвенкийские, племена.
Значительным, по-видимому, был древ-некетский пласт исконного населения по всему бассейну верхнего Енисея, но в ходе дальнейшей истории, особенно с появлением в Минусинско-Хакасском районе ранних тюрков, кетские группы были частично ими ассимилированы, а частично оттеснены к северу, до Подкаменной Тунгуски.
Большой интерес представляет проблема происхождения палеоазиатского населения всей остальной части Сибири к востоку от Енисея. Тут выделяются два основных очага древних палеоазиатов—Прибайкалье и на значительном протяжении Приамурье. Есть много свидетельств того, что первыми населяли северное Прибайкалье и Енисейско-Ленское междуречье палеоазиаты различных групп, условно объединяемые под общим именем юкагиров, в том числе и собственно юкагиры, еще в XVII в. распространявшиеся на запад до низовьев Лены. Возможно, что с первых веков нашей эры палеоазиаты начали оттесняться или, вероятнее, поглощаться расселявшимися к северу тунгусами. В результате этого ассимилятивного процесса сложились многочисленные эвенкийские группы Средней Сибири.
Народы Российской Федерации
p07
p08
p09
А культура тех палеоазиатов, которые первыми населяли Приамурье и известны по оседлым неолитическим жилищам—землянкам, послужила основой для формирования оседлых рыболовов нивхов-гиляков. Не исключено, что палеоазиатские предки нивхов занимали некогда значительную часть территории Приамурья, но были вытеснены тунгусо-маньчжурским населением — нанайцами, негидальцами, ороками, ульчами.
В настоящее время выяснено, что древние культуры побережья Камчатки и Чукотки несколькими веками раньше и позже рубежа нашей эры были созданы эскимосами — охотниками на морского зверя. Возможно, что племена камчатско-чукот-ской группы — ительмены, чукчи и коряки — в это время еще не заняли мест их современного обитания. Существует предположение, что первоначально они жили у Охотского побережья и севернее, в глубине материковой части Чукотки, где занимались промыслом дикого северного оленя. Но не менее тысячи лет назад они частью вышли на побережье Берингова моря и стали смешиваться с эскимосами. Особенно это характерно для чукчей оконечности Чукотки, полностью воспринявших древний берингоморский комплекс хозяйства морских зверобоев. Очень важное значение для материковых чукчей и коряков имело восприятие, как можно предполагать, от эвенков оленеводства. В последние столетия к востоку от Колымы и у Охотского побережья происходило интенсивное смешение охотничьих групп юкагиров с оленеводами эвенками, чукчами и коряками.
Такова в самых основных чертах история происхождения народов Российской Федерации.
70
Культурные традиции народов РСФСР
В последние десятилетия в нашей стране происходят глубокие перемены во всех областях культуры, в том числе и в культуре быта. Перемены эти вызваны общим подъемом материального благосостояния, стремлением широких народных масс полнее использовать достижения техники и бытовых новшеств современной цивилизации. Происходит, если можно так выразиться, переоценка прежних ценностей в народной жизни, и прежде всего традиционной материальной культуры, отказ от многих ее устаревших элементов. Наблюдается и тенденция к «интернационализации» всего семейно-бытового уклада. Однако, несмотря на эти процессы, усиливающие роль общесоюзных черт, все же и сегодня народы нашей страны различаются выраженными особенностями своей национальной культуры, отражающими особенности их многовековой истории.
Русские. Рассматривая русский народ в целом, мы обнаруживаем в массовых явлениях свойственной ему материальной и духовной культуры большую общность, которая, однако, не исключает заметных областных различий. Общерусская народная культура многолика, и характеристика ее не очень проста, но любому взгляду со стороны она всегда представлялась глубоко оригинальной, отличной от культуры других народов, в том числе и тех, которые давно уже имеют непосредственные связи с русскими.
Еще в недалеком прошлом русское население почти сплошь было крестьянским. Это наложило глубокий отпечаток на бытовые формы, свойственные многомиллионной народной массе.
По древней традиции весь распорядок крестьянской жизни был определен земледельческими работами, длившимися с апреля по октябрь.
Существовали устойчивые, переходящие от поколения к поколению приемы обработки почвы и выращивания урожая, специфический набор земледельческих орудий и промыслового инвентаря. Конструкция основного орудия, сохи, в разных местах страны была различна, что объяснялось несходством природных и почвенных условий, а также и живучими традициями. Искони русский крестьянин выращивал прежде всего зерновые — рожь, пшеницу, ячмень, овес, просо, гречиху, а также технические и кормовые культуры — лен, коноплю, горох, вику, клевер. Из древних пришлых культур возделывали капусту, чечевицу, арбуз, а из более поздних (XVII— XIX вв.) — кукурузу, картофель, подсолнечник, сахарную свеклу, помидоры, табак. Домашнее животноводство было представлено крупным рогатым скотом, преимущественно местных пород красной и пестрой масти, а также лошадьми (по 1—2 на средний двор), овцами, свиньями и птицей. Местами, особенно на Севере и в Сибири, немаловажное значение имели рыболовство и потребительско-промысловая охота.
Многовековую историю имеет материальная культура русского крестьянского жилища. В том, как расположены русские деревни и села, в их размерах, планиров-
71
ке можно увидеть много традиционных особенностей. Русские крестьяне при основании селений умело учитывали местные природные условия — микрорельеф, водоемы, леса, направление господствующих ветров. Большинство русских селений красиво вписано в окружающий их ландшафт, а их планировка многообразна: в одних дома стоят в одну линию вдоль дороги, вдоль реки, по берегу озера, в других образуют в плане круг, овал, прямоугольник вокруг сельской площади или церкви, в третьих разбросаны родственными «гнездами», в четвертых, наконец, составляют улицы. Исключительно уличный план характерен для поселений нового времени, начиная примерно с рубежа XIX—XX вв.
В северных и центральных районах России жилые дома выходили на улицу узкой торцовой стороной, в южнорусских районах — длинным фасадом, а в казачьих станицах и хуторах их ставили более свободно, несколько отступая от улицы, в глубине двора, и вся усадьба огораживалась высоким забором.
Наряду с общерусскими чертами в домостроительстве различных районов существовали свои особенности, проявлявшиеся в планировке усадьбы и в расположении внутренних помещений жилых и служебных построек и в применявшихся для их строительства материалах.
Северорусский дом — к северу от Верхней Волги — представляет собой высокую бревенчатую постройку, состоящую из собственно избы, сеней и клети или из жилой половины с непосредственно пристроенным к ней двухэтажным двором. Распространение крытого двора в северных и центральных нечерноземных районах Рос-
сии было обусловлено суровыми и многоснежными зимами, вынуждавшими объединять жилые и хозяйственные постройки в одно целое. Наличники окон, карнизы, доски крылец, балконные решетки у северорусского дома украшались геометрической резьбой, разнообразной фигурной прорезью, а нередко и расписывались красками.
Южнорусский дом — к югу от линии Калуга — Рязань — Пенза — строился небольшим, низким и представлял бревенчатую, нередко обмазанную снаружи глиной, избу с сенями или саманную и кирпичную избу с деревянным, а чаще глинобитным или земляным полом. Крыша всегда делалась четырехскатной с соломенным покрытием. Внешняя архитектурная отделка здесь была беднее, чем на севере, но кирпичные дома, появившись в начале XX в., украшались рельефными узорами из точеного кирпича. Дворовые постройки располагались за домом и, примыкая друг к другу, образовывали замкнутый квадрат с открытой центральной площадкой. У кубанского и терского казачества преобладали дома, напоминающие украинские хаты.
Издавна посещавшие Россию иностранцы обращали внимание и на богатство самобытных форм русского народного костюма.
Русская традиционная одежда сложилась еще задолго до появления в стране капиталистических отношений. Но, как ни устойчива эта часть материальной культуры в крестьянской среде, и она все же подвергалась изменениям, в особенности с развитием в XIX в. промышленного отходничества, следствием которого было широкое распространение в деревне городского костюма.
72
Наличники окон, карнизы, доски крылец, балконные решетки у северорусского дома украшались геометрической резьбой, фигурной прорезью, а нередко и расписывались красками
p10
Основные черты русской традиционной одежды, особенно мужской, были по всей стране общими. И все же область от области, север от юга, запад от востока во многих элементах костюма различались. Мужская одежда везде состояла из рубахи-косоворотки, нешироких штанов и кафтана. В женской одежде наиболее ярко выделялись два типа: северо- и южнорусский. Женский русский костюм XIX в. вообще отличался красочностью, но особенно красивым был в южнорусских районах. Там крестьянки украшали свое платье вышивкой и ткаными узорами, умело сочетая их с кумачовыми вставками, с нашитыми полосками шнура, лент, позумента и блесток. Общей для всех областей была женская рубашка с поликами (плечевыми вставками) и воротом в сборку. Рукава, плечи, ворот рубашки отделывались вышивкой или тканым узором. Северные крестьянки поверх длинной холщовой рубашки надевали сарафан, который подвязывали тканым поясом. Праздничные сарафаны шились из красивых узорчатых тканей. Девушки выделялись ношением свободно ниспадающих кос с лентами, нарядных головных венцов поверх кос, легких платочков. Головной убор замужних женщин был более сложным, обязательно закрывающим уложенные под него волосы — это праздничные повойники, кокошники, челки и др. В праздники надевали ожерелья из янтаря и местного жемчуга, добываемого в северных реках. В южнорусской деревне замужние женщины поверх рубахи с косыми поликами, перехваченной поясом, надевали паневу—своеобразную юбку из шерстяной клетчатой (чаще всего синей) ткани. Поверх рубахи носили также нагрудник — короткую одежду с рукавами и без них из
домотканой материи, а поверх рубахи и паневы — вышитый фартук (запон). Головным убором здесь служила кичка, состоявшая из твердой основы — собственно кички, на которую надевали тканый чехол—«сороку»; сзади к кичке подвязывали позатыльник из ткани с длинной бисерной поднизью. Разнообразными были шейные и нагрудные украшения из бисера, ушные шарики из птичьего пуха — «пушки».
73
Женская верхняя одежда на севере и на юге была сходна с мужской: это сермяжные кафтаны, зипуны, овчинные полушубки и шубы. Обувь была кожаной и лыковой (лапти).
Такую же печать своеобразия, как жилище и одежда, несла на себе и русская национальная кухня.
Русские люди всегда славились своим хлебосольством и стремились сделать праздничный стол изобильным. В доме с достатком традиционным угощением были заливная рыба, холодец, разнообразные пироги, холодное мясо и птица, мясные щи или борщ и куриная лапша, жареное и тушеное мясо, гусь или утка с яблоками, поросенок с гречневой кашей, яичница, молочные каши, кисели и компоты, пастилы и варенья, водка, вино, наливки, настойки, пиво, квас. Конечно, этот состав традиционной кухни менялся в зависимости от местной продовольственной базы и от имущественного состояния семьи. Никогда не следует забывать, что огромная масса населения питалась очень скромно, и недаром в русском народе сложилась меткая поговорка: «Щи да каша — пища наша».
Общественная и семейная жизнь основной массы русского крестьянства протекала в пределах своей деревни и узкой сельской округи с их давно установившимися местными обычаями, повериями и представлениями. Значительное воздействие на мировоззрение и мораль дореволюционного русского крестьянства оказывала христианская церковь. Большинство придерживалось обрядов официального православия, но на Севере, в Заволжье и в Сибири немало было и старообрядцев. Впрочем, исповедуя христианские и дохристианские
74
самобытные верования, многие крестьяне не были столь уже ревностными церковниками и ходили в храм, больше подчиняясь заведенному порядку и пользуясь случаем, чтобы встретиться с «миром», узнать новости, показать наряды.
Одним из наиболее ярких явлений, общественной жизни деревни были праздники, приуроченные к христианскому календарю, но имевшие куда более ранние языческие корни, берущие начало в древ-неславянском аграрном культе.
Большое значение для русских крестьян имел устный народный календарь, который давал различные практические указания относительно сроков сельскохозяйственных работ, прогнозов погоды и видов на урожай. Знатоки его, главным образом старики, пользовались всеобщим уважением. Но разумеется, календарь этот отражал как верные наблюдения над природой, так и ложные, суеверные представления. Интересно и то, что многие трудовые процессы сопровождались обрядами, которые приурочивались к важнейшим земледельческим праздникам. Такие обряды, как новогодние, масленичные, пасхальные, семицкие, троицкие, купальные и другие, по представлению крестьян, способствовали хорошему урожаю.
В канун Нового года по старому стилю праздновались веселые двухнедельные святки. С ними были связаны девичьи гадания о суженых, молодежные вечеринки, шествия ряженых и т. д. Интересны новогодние колядки, которые овсенями называют в средней России и виноградьем — на Севере, содержащие общественные пожелания каждому дому урожая и довольства.
Шумно и весело отмечалась масленица, в основе которой лежал древний культ
Русские летние праздники традиционно сопровождались различными играми, хороводами
p11
солнца. Поэтому и обязательным угощением на масленицу были блины — своеобразный ритуальный знак солнца. Праздник этот заканчивался проводами широкой масленицы, когда изображающее ее чучело с песнями везли на санях в поле и торжественно сжигали, что символизировало конец зимы.
Встречей весны был рожден пасхальный праздник с молодежными качелями, катанием крашеных яиц, различными играми,
75
массовыми хороводами. В начале XX в. по русским деревням широко распространились «дробные» пляски под частушки. Эти пляски в каждой местности имели свои особенности и назывались по-разному: «русский», «елецкий», «семеновна» и т. д.
Заканчивался весенний обрядовый цикл на троицу — на зеленые святки. В оформлении этого праздника большую роль играла береза—символ ожившей весной природы. Зеленую кудрявую березу величали
Один из ансамблей художественной самодеятельности Свердловской области — вокально-инструментальный ансамбль «Лада» в одном из своих номеров воссоздает картину теперь уже отошедших в прошлое русских посиделок
p12
в песнях, под нею водили хороводы, березовыми ветками украшали избы и церкви.
Летний солнцеворот — 24 июня — на Ивана-купалу молодежь отмечала прыганьем через костер, купанием в реке, театрализованными играми. Были и другие праздники, например престольные, собиравшие население с целой округи, весенние (на «красную горку») и осенние (после покрова) свадебные. Все они сопровождались массовыми гуляниями, на которых во всю ширь разворачивалась молодецкая удаль, искусство народного пения и танца, народного театра, сказок и побывальщин.
Изумительное богатство духовной культуры русского народа нельзя представить
и без его героического эпоса — былин, возникших еще в Киевской Руси; исторических песен XVI—XIX вв. о взятии Казани, о Ермаке, Степане Разине и др.; волшебных, бытовых и сатирических сказок, бичевавших угнетателей народа; мудрых и метких пословиц и поговорок; задушевных и широких лирических и бытовых песен; наконец, сложившегося в городах рабочего фольклора, проникнутого гордостью за мастерство простого труженика и протестом против каторжных условий труда.
В глубине веков прослеживается русская музыкальная культура. Народные музыканты в старину играли на струнных и духовых инструментах: это щипковые — гусли звончатые, домры, смычковые — гудок и скрипица (скрипка), духовые кувиклы — набор из двух — пяти дудочек, рожки и жалейки. Излюбленные народные инструменты со второй половины XIX в.— балалайка, различные гармони (тальянка, ливенка, хромка).
Этнографический колорит России очень разнообразился областными формами, свойственными различным историко-культурным группам русского народа. Так, еще в начале XX в. очень четко прослеживались диалектные и этнографические различия между населением северных и южных областей, объяснимые как зональными особенностями образа жизни, так и историческими особенностями формирования населения в каждой из этих областей с их культурными связями с неславянскими народами. Кроме широких зональных этнографических групп выделялись более мелкие, но весьма своеобразные группы русских, имевших особые названия: поморы промысловых районов Европейского Севера; полехи бассейна Десны и Сейма, имев-
76
...Праздник русской зимы в одном из сел Калужской области
p13
шие значительную общность с белорусами; заокская мещера — потомки обрусевшей мордвы; различные группы казаков — донских, уральских, кубанских, оренбургских, терских, сибирских, отличавшихся от крестьян и своим военнослужилым положением, и особым куренным бытом; сибирские старожильцы — ранние выходцы из русского Поморья и Приуралья, выработавшие в своем быту и поведении специфические сибирские черты.
Церковный раскол XVII в. породил северное старообрядчество различных толков и социально-бытовое обособление урало-сибирских кержаков, алтайских каменщиков, сосланных в Забайкалье семейских. Из смешения кореннвго сибирского населе-
ния с русскими возникли также своеобразные группы, как якутяне, колымчане, камчадалы и др. В настоящее время эти группы сливаются с преобладающим новопришлым русским населением.
В наше время наблюдаются большие изменения в традиционной культуре не только русского города, но и деревни. Наиболее распространенный вид нового сельского дома — четырехстенное здание, разгороженное внутри на несколько комнат, с пристроенными небольшими сенями или коридором, верандой и крыльцом. Много внимания современный наш сельский житель уделяет внешнему декоративному оформлению и внутренней отделке жилого помещения, используя для этого покраску,
77
Сегодня в русской деревне традиционными стали и праздники, родившиеся сравнительно недавно. Например, изображенный на этом снимке праздник урожая в городе Куйбышеве
p14
штукатурки, побелки стен снаружи и внутри. Вполне современна, на городской лад, и меблировка сельского жилища.
Русская традиционная одежда сохранилась в повседневном и праздничном обиходе в сравнительно немногих глубинных местностях Российской Федерации. Мужчины, как правило, носят костюм городского покроя. Распространенной женской одеждой повсюду служат юбка с блузкой, кофточкой или платья, покрои которых часто меняются. Из различных женских украшений по-прежнему типичны ожерелья и серьги. Для сельской молодежи стало характерным ношение часов-брасле-та. Изменились и головные уборы: для всех возрастов женщин — это летние платки из
легкой ткани и зимние шерстяные или пуховые платки. Все-таки нельзя не заметить устойчивые традиционные детали, разные в разных областях (например, в излюбленной цветовой гамме), которые бытуют в одежде колхозников.
Современные русские праздники представляют собой либо старую видоизмененную, либо новую революционную традицию. Многие праздники являются общесоюзными, с единым церемониалом, но расцвеченными национальным и местным колоритом массовых увеселений. Так, тесно связаны с русскими традициями новогодний праздник, праздник русской зимы, праздник урожая, которые сопровождаются особенно красочной обрядностью.
78
Художественное творчество русского народа сейчас живет и развивается во всех его певческих, музыкальных, танцевальных и театрализованных жанрах, которые обретают черты высокого мастерства. Стали обычными общесоюзные смотры многочисленных коллективов художественной самодеятельности. Народное искусство гармонически срастается с искусством профессиональным, обогащается его высокой исполнительской и идеологической культурой и само служит живительным источником для профессионального музыкально-певческого и хореографического искусства. Ту же роль выполняет имеющее богатые традиции декоративное и прикладное народное искусство.
Неславянские народы Российской Федерации.
Как бы ярка и самобытна ни была культура русского народа, она не заслоняет собой этнографического своеобразия жизненного уклада многочисленных народов неславянского происхождения, живущих компактными массами в различных географических районах Российской Федерации. Культурно-бытовая специфика этих народов издавна служит предметом специального изучения отечественной этнографии; в нашем издании она достаточно полно освещается в соответствующих региональных томах, здесь же мы отметим лишь наиболее типические черты, без которых этнографический колорит населения Российской Федерации выглядел бы обедненным.
В пределах широкого этнографического региона Восточной Европы с его численно преобладающим русским ядром принято выделять историко-культурные области Прибалтики, Поволжья и Европейского Севера, где сосредоточено нерусское насе-
ление. В целом многовековое влияние русских на эти народы было настолько мощным, что уже в XVI—XVII вв. многие из них стали переходить к материальной культуре, близкой русскому крестьянству. Особенно это было заметно у карелов и вепсов Прибалтики, у коми и мордвы. Позднее преобладающее культурное влияние русских сказалось и у марийцев, удмуртов, чувашей, волго-уральских татар и башкир. Разумеется, при этом каждый народ сохранил родной язык и многие отличительные и характерные черты материальной и духовной культуры в убранстве жилища и в одежде, в укладе семейной жизни и праздниках, в верованиях и фольклоре.
Очень устойчивыми оказались разнообразные и красочные традиционные национальные костюмы нерусских народов Поволжья. По покрою, цвету, способу ношения верхней одежды, по богато украшенным вышивкой женским рубашкам, по разнообразным головным уборам с металлическими украшениями и вышивкой легко отличить мордовку от марийки, чувашку от татарки, а каждую порознь от русской женщины, даже если никто из них не скажет и слова на родном языке.
Специфической самобытностью материальной и духовной культуры среди восточноевропейских народов отличались северные промыслово-оленеводческие группы саамов и ненцев, а на юге остававшиеся долгое время скотоводами-кочевниками калмыки. Уже сам их образ жизни, требующий частых перекочевок, обособлял эти народы от прямого воздействия оседло-земледельческой русской культуры. По климатическим условиям Крайнего Севера саамам и ненцам удобнее и привычнее
79
было пользоваться одеждой и обувью из оленьих шкур, жить в полуземлянках или чумах, ездить на оленьих санках. Степные кочевники-калмыки круглый год проводили возле своих стад и мало общались с русскими.
Переход к оседлому образу жизни по-настоящему совершился у них только после революции.
Со столь же интересным культурно-бытовым укладом нерусского населения мы встречаемся на территории Северного Кавказа, входящей в пределы Российской Федерации, где издавна живет также кубанское и терское (русско-украинское) казачество. У здешних народов адыго-абхаз-ской, нахско-дагестанской и других групп есть много таких черт, которые нигде больше не встречаются, но типичны для всего Северного Кавказа.
Например, очень типичны северокавказские жилища: одно- и двухэтажные каменные постройки с плоской крышей в горных местностях, саманные и турлуч-ные (плетневые) постройки с двух- и четырехскатной крышей в равнинных районах. Столь же характерен мужской костюм, состоящий из черкески (распашной одежды в талию) с газырями, бешмета (кафтана) такого же покроя, папахи и бурки, а также ременного пояса с серебряными украшениями, на котором носили холодное оружие.
Традиционная женская одежда представляет собой рубаху, длинные шаровары, распашное платье в талию, высокий головной убор, покрывало, пояс с богатым серебряным набором и разнообразные ювелирные украшения. Современные жители Северного Кавказа охотно носят костюм такого же городского покроя, что и русские, но не оставляют и своей традиционной одежды.
Самобытными чертами отмечено богатое народное творчество коренного населения Северного Кавказа. Высокой степени совершенства достигли прикладное искусство народов Дагестана, особенно художественные изделия из металла, своеобразно орнаментированные вышивки, аппликации и деревянная резьба осетин, узорное шитье адыгейцев. В области устного народного творчества выделяется распространенный среди осетин, черкесов и кабардинцев героический эпос — сказания о богатырях нартах, исторически восходящие к первым векам нашей эры. Разнообразен традиционный песенный и музыкальный репертуар, замечательны народные танцы, давно и широко известные в России,— кабардинка, лезгинка и др.
Переступая Уральский хребет, мы попадаем в отличающийся неповторимым своеобразием сибирский этнографический мир. Его можно разделить на две неравные историко-культурные зоны: южную (и отчасти северную) земледельческо-ско-товодческую, к которой принадлежит и русское население Сибири, и северную и северо-восточную промыслово-оленеводческую.
В первой зоне, лежащей преимущественно в лесостепных и степных районах Южной Сибири, но имеющей также свое хозяйственное продолжение и в таежной части бассейна реки Лены (Якутская АССР), обитают различные тюркские народы (западносибирские татары, народы Алтая и Саян, на севере — якуты), прибайкальские и забайкальские буряты.
Все эти народы так или иначе связаны друг с другом этно-лпнгвистическим род-
80
ством, тесным соседством и сходными условиями хозяйствования. Поэтому и в их культуре очень много одинаковых черт. Так, у всех скотоводов Сибири было распространено жилище как кочевого, так и оседлого типа: у кочевых бурят — юрта с низким коническим верхом, как у монголов; у якутов — ураса, просторная конической формы постройка из шестов, крытая широкими полосами бересты; у алтайцев, хакасов, бурят и якутов—многоугольные, чаще шестиугольные, срубные юрты с конической крышей, сохранявшие внешние формы прежнего круглого жилища скотоводов-кочевников. Оседлые и полуоседлые скотоводы под влиянием русских строили также деревянные рубленые дома.
Сходной во многих чертах была и традиционная одежда скотоводческого населения Сибири. Она относилась к типу распашной: у бурят — меховой или матерчатый халат, запахивающийся направо и подпоясанный кушаком или ремнем; у южноалтайских скотоводов — длиннополая овчинная шуба, запахиваемая тоже слева направо; замужние женщины поверх шубы надевали своеобразную длинную безрукавку с разрезом спереди —чегедек (у якутов это сангыях, но с рукавами); верхней одеждой якутам обоего пола служили однобортные шубы — «сон» с прямым разрезом спереди.
Многие народы Сибири обитали в тайге и тундре, во второй историко-культурной промыслово-оленеводческой зоне, по берегам крупных рек и у побережья северных и восточных морей. Среди них прежде всего выделяются народы Приобья — ханты, манси, селькупы, для которых с отдаленнейших времен рыболовство служило основным источником существования в те-
чение круглого года, а охота имела вспомогательное значение. Поэтому жили они оседло (зимой — в землянке, летом — в берестяном чуме).
Сходный хозяйственный и культурный уклад имели нижнеамурские народы — нивхи, нанайцы, ульчи, а на Камчатке — часть коряков, ительмены. Как и приобские специализированные рыболовы, эти дальневосточные группы раньше жили в землянках и летних балаганах на сваях, использовали собаку в качестве транспортного животного, выделывали рыбью кожу, из которой изготовляли одежду. Зимой они одевались в халатообразные меховые малицы. Обские народы умели также ткать материю из крапивных ниток. Русские, поселившиеся на нижней Оби и на Камчатке, многое восприняли из рыболовецкой культуры аборигенов и даже частично смешались с ними.
Народы, жившие в тайге и лесотундре, занимались охотой и оленеводством. В Западной Сибири это были лесные ненцы, северные (тазовские) селькупы, оленные кеты; в Восточной Сибири, от бассейна верхнего и среднего Енисея до Охотского побережья,— тофалары, эвенки, долганы, эвены. В их хозяйстве основное значение имела охота, наряду с которой существовали также оленеводство, преимущественно транспортного (вьючно-верхового) назначения, и рыболовство в виде вспомогательной отрасли. В отличие от оседлых рыболовов таежные охотники-оленеводы часто кочевали, порой на большие расстояния. Поэтому их материальная культура была полностью приспособлена к подвижному образу жизни. Например, у характерных представителей охотников-оленеводов эвенков жилищем служил кониче-
81
