Cтарый 4емоданЗАПИСКИ О МОЕЙ ЖИЗНИ
Часть первая
(продолжение)
В начале XVIII века у прусского генерала фон Зауэрбрей фон Зауэрбрунн (Sauerbrey von Sauerbrunn) была хорошенькая дочка, обращавшая на себя внимание всех любителей изящного. Полк его стоял в каком-то неважном городке. Все холостые молодые люди хороших фамилий, все сыновья богатых помещиков, все полковые офицеры дивизии вздыхали кто по красавице, кто по приданому, кто по важным связям, но красавица
1 Примечания Н.И.Греча затекстовые, даны в конце каждого из разделов книги; обозначены цифрами.
* В этом месте на полях рукописи ПБ пометка, стертая в копии ПД: 2 сент. 1849.
была равнодушна ко всем баронам и фонам, обратив нежный взор свой на молодого полкового пастора Филиппа Фрейгольда (Freyhold). Наперсный крест на зеленой ленте (отличительный знак армейских пасторов в Пруссии) был для нее привлекательнее Черного Орла; кусок ржаного хлеба с милым сердцу предпочтительнее роскоши в браке с постылым... Вы смеетесь, читатели мои? Вы сомневаетесь в истине этого описания, читательницы? Могу вас уверить, что это сущая правда, но правда XVIII века. Теперь не то. Разумеется, что под черным кафтаном сердце вторило сердцу в тесной шнуровке, но не было надежды получить согласие родителей. Пастор и генеральская дочка решились втайне обвенчаться и бежать. Обвенчались, но бежать куда? Разумеется, nach Russland! Они счастливо ускользнули от преследований и прибыли в Москву. Там Фрейгольд получил место пастора и впоследствии был генерал-суперинтендентом. Более не знаю о них ничего. Слыхал потом, что при одном ужасном пожаре в Москве они лишились всего своего имущества и полунагие с детьми сидели на курившихся развалинах. Вероятно, что пастор помирился впоследствии с своим тестем, потому что пользовался вниманием и покровительством сильных людей и что дворянское звание его жены не было выпущено из виду.
Сын их, Яков Фрейгольд (род. в 1728 году, ум. 16 дек. 1786 г.*), был принят в Сухопутный Кадетский корпус,получил там хорошее, по тогдашнему времени, образование и выпущен был в Елецкий пехотный полк. В корпусе подружился он с графом Петром Александровичем Румянцовым, и, когда граф, по связям своим и происхождению (тайная история XVIII века гласит, и очень правдоподобно, что он был сын Петра Великого), вышел в чины, он вспомнил о корпусном своем товарище, вызвал его из армии и определил к себе адъютантом. Фрейгольд служил с ним в Семилетнюю войну, но не до конца: в сражении при Цорндорфе (25/14 авг. 1758 г.) он был ранен двумя пулями, одною в ногу, другою в голову, упал навзничь, ударился об пень и переломил себе крестец. Он остался жив, но страдал всю жизнь, особенно под конец: чрез тридцать лет еще вынимали у него косточки из черепа. Получив облегчение от ран, Фрейгольд, бывший тогда в чине майора, приехал для окончания лечения своего в Петербург. От императрицы Елисаветы Петровны скрывали число убитых и раненых на этой войне, и никто
* В рукописи Греча (ПБ) сперва стояло: "умер - дек. 1787"; ниже дана другая дата - 17 дек, 1786 г.
из последних не смел пред нею показываться. Под этим условием позволили жить Фрейгольду в Петербурге. Он прятался целую зиму, но весною не мог не погреться на солнышке, пробрался в Летний сад и сел на скамью. Вдруг услышал он: "Идет государыня!" — вскочил, схватился за костыли, хотел бежать и не мог. Императрица завидела его, ласково подозвала к себе и спросила с участием, кто он, где ранен и т.д. Узнав же, что он адъютант Румянцова, пригласила к обеду и раз навсегда на все придворные собрания. Осчастливленный сын немецкого пастора, получивший в публике название хромого майора, воспользовался царскою милостью, за которою последовало и благоволение всех знатных и придворных (вероятно, с поговоркою: il gagne a etre connu)*, сделался светским человеком, стал разъезжать по первым домам и играть в карты очень счастливо. Тогда играли в азартные игры не только в частных домах, но и на придворных балах и маскарадах. Это продолжалось и в первые годы царствования Екатерины II. Однажды, в придворном маскараде, Фрейгольд держал банк. Подходит женская маска, одетая очень просто и не очень опрятно, и ставит на карту серебряный рубль. Банкомет возразил сухо: "Нельзя ставить меньше червонца". Маска, не говоря ни слова, указала на изображение государыни на рубле. "К ней всякое почтение, - сказал Фрейгольд, поцеловавши портрет, — но на ставку этого мало". Маска вдруг вскричала: "Va banque!" Банкомет рассердился, бросил в нее колодою карт, которую держал в руке, и, подавая другой рубль, сказал с досадою: "Лучше купи себе новые перчатки вместо этих дырявых". Маска захохотала и отошла. На другой день Фрейгольд узнал, что это была Екатерина. "Хорош ваш хромой майор! — сказала она одному из царедворцев. - Чуть не приколотил меня!" И майор после этого вошел в большую моду. В 1764 году он женился... Позвольте еще воспользоваться правом скобок.
В то время жил-был бригадир Михайло Иванович Шне (Schnee), комендант крепости Кексгольма. Он женат был на красавице польке Терезе Ивановне, урожденной Шенгоф, дочери польского генерала, бывшего комендантом в Лемберге. Моя прабабушка**, умершая в 1802 году лет девяноста от роду, оставила по себе память в фамильных преданиях. Ребенком она сиживала на коленях у Карла XII и у Петра Великого и чуть ли не была крестницею последнего. Ее назначали в монахини, как...
*При знакомстве - он выигрывает (фр.).
** Тереза Ивановна Шне.
.......................
<<<---
