RSS Выход Мой профиль
 
Василевский. Дело всей жизни (О жизни и о себе) книга 1-я| БОРЬБА ЗА ПРИБАЛТИКУ


БОРЬБА ЗА ПРИБАЛТИКУ
— «Начать не позднее 20 июля».
— Новые задачи.
— Необходимые коррективы.
— Итоги летней операции.
— Ставка — фронтам.
— Курземская ловушка.

Хотя возложенные на меня летом 1944 года функции координировать действия еще и 2-го Прибалтийского фронта прибавили мне забот, я мог теперь больше бывать на 1-м Прибалтийском фронте, так как согласовывал его действия с работой его правого соседа, с войсками 2-го Прибалтийского фронта.
На первых порах выполнения новых задач основное внимание командующего 1-м Прибалтийским фронтом И. X. Баграмяна было приковано к двинской группировке противника. Под Двинском разгорелись кровопролитные бои. Взятие 4-й ударной армией 12 июля 1944 года Дриссы сразу же облегчило нам борьбу за Двинск. Сосредоточившийся там враг уже думал не о том, чтобы ударить с севера по флангу 1-го Прибалтийского фронта, а об обороне города. Но взять Двинск и выполнить поставленные перед фронтом задачи мы сумели бы только в том случае, если бы войска 1-го Прибалтийского фронта не были обязаны наступать одновременно в западном, северо-западном и северном направлениях.
Посоветовавшись с И. X. Баграмяном, я обратился в Ставку с просьбой освободить 1-й Прибалтийский фронт от нанесения главного удара левым крылом на Каунас и разрешить нам сосредоточить усилия на правом крыле, против Двинска, нацелив уже подходившие во фронт 51-ю и 2-ю гвардейскую армии в центр, на Паневежис и Шяуляй. Я выразил уверенность, что, развивая в дальнейшем этот удар на Ригу, можно быстрее и с меньшим риском расколоть здесь немецкую оборону, выйти к Балтийскому побережью, перерезать коммуникации из Прибалтики в Восточную Пруссию и отсечь группу армий «Север» от Германии. Кроме того, это неизбежно должно было сказаться на сопротивлении немецких 16-й и 18-й армий в целом, и тогда 2-му и 3-му Прибалтийским фронтам легче будет наступать из Псковской области в направлении Рижского залива.
Разговор состоялся в ночь на 12 июля перед тем, как я собирался перелететь на 2-й Прибалтийский фронт. Выслушав меня, Верховный Главнокомандующий согласился с нашими предложениями, спросил, сколько нужно времени фронту для подготовки удара, и потребовал ни в коем случае не прекращать наступления наличными силами. Удар со вводом новых сил договорились организовать не позднее 20 июля. Условились также, что левофланговая во фронте 39-я армия, нацеленная на Каунас, вернется в состав 3-го Белорусского фронта. В связи с этим разграничительная линия между фронтами от Пабраде пройдет через Кедайняй в долину Шушве и к Жмудской возвышенности. Тем самым Южная Литва (Вильнюс, Каунас, Принеманье) поступала «в распоряжение» Черняховского как опорная территория для действий против Восточной Пруссии. 1-й Прибалтийский фронт окончательно поворачивался на северо-запад, к Курляндии, и на север к Риге.
В том же донесении Верховному я предложил передать от Черняховского Баграмяну 5-ю гвардейскую танковую армию и 3-й гвардейский механизированный корпус. Ответ был получен через два дня. Сталин сказал, что 1-й Прибалтийский фронт усилен двумя хорошо пополненными и вооруженными 2-й гвардейской и 51-й армиями и 3-м гвардейским механизированным корпусом, в который по моей просьбе срочно направляются танки. Если учесть, добавил он, что в наступление перейдут 2-й, а затем и 3-й Прибалтийские фронты, то у войск фронта Баграмяна есть все условия для успешного выполнения поставленных ему, хотя и сложных, задач. Поэтому танковую армию Верховный предлагал оставить у Черняховского. Таким образом моя попытка доказать всю выгодность перехвата коммуникаций группы армий «Север» на шяуляйско-рижском или шяуляйско-лиепайском направлениях 1-м Прибалтийским фронтом, усиленным 5-й гвардейской танковой армией, ни к чему не привели. И. В. Сталин сказал в заключение, что при необходимости это можно будет сделать и позднее, а пока требуется выполнить поставленные задачи имеющимися силами. В соответствии с прежде принятым решением Баграмян передавал Черняховскому левофланговую 39-ю армию. В свою очередь 3-й Белорусский обязан был передать во 2-й Белорусский фронт свой левофланговый 3-й гвардейский кавалерийский корпус. Предусматривалось, что Черняховский будет наступать на Восточную Пруссию только с востока, а с юга пойдут войска Захарова.
Перелетев в войска 2-го Прибалтийского фронта, я два дня знакомился с положением на месте. Они сражались на промежуточном оборонительном рубеже противника, прикрывавшем Опочку, Себеж и Освею. Прорывая хорошо подготовленную в инженерном отношении оборону врага, 10-я гвардейская армия генерал-лейтенанта М. И. Казакова и 3-я ударная армия генерал-лейтенанта В. А. Юшкевича, сосредоточив свои основные силы на внутренних флангах, развивали наступление на Резекне. 22-я армия генерал-лейтенанта Г. П. Короткое а от Освейского озера продвигалась к озеру Рушоны, чтобы вместе со своими левыми соседями — 4-й ударной и 6-й гвардейской армиями овладеть городом-крепостью (как его называли фашисты) Двинском. Пока я находился у Еременко, армии Казакова и Юшкевича успели выйти на реку Великую к северу и югу от Опочки, форсировали ее и перерезали шоссейную дорогу на Себеж. Тем не менее в ночь на 14 июля Верховный упрекнул меня за медленные темпы наступления войск 2-го Прибалтийского фронта. Передав А. И. Еременко этот упрек и обсудив с ним меры, направленные на выполнение указаний Верховного, я возвратился на 1-й Прибалтийский фронт, чтобы помочь Баграмяну осуществить перегруппировку войск и с 20 июля перейти в наступление. В частности, отдал 90 танков из числа направленных в мое распоряжение на пополнение 3-го гвардейского механизированного корпуса, который должен был нанести удар на Паневежис.
Однако фронтовая обстановка вынудила меня основное внимание направить на 3-й Белорусский фронт, осуществлявший тогда Вильнюсскую операцию. Столица Советской Литвы Вильнюс являлась крупным укрепленным узлом немцев на подступах к Восточной Пруссии. Сюда, к железной дороге Вильнюс — Лида, отошла 3-я танковая армия генерал-полковника Рейнгардта, потрепанная под Витебском, а затем пополненная войсками, переброшенными с других участков фронта. 7 июля 5-я армия 3-го Белорусского фронта обошла Вильнюс с севера, через Шегалу пробилась к реке Вилии, перерезала у Евье (Вевис) железную дорогу на Каунас и, отразив танковые контратаки противника, продолжила свой рывок к устью реки Швентой и. 5-я гвардейская танковая армия сковала вильнюсскую фашистскую группировку с фронта. 11-я гвардейская армия обошла Вильнюс с юга, прорвалась к Лент-варису и Тракай и у Вилии соединилась с 5-й армией. 15-тысячная группировка врага оказалась в окружении. Наши войска немедля рванулись к Каунасу и Сувалкам. Все попытки гитлеровцев деблокировать окруженных успеха не имели. Тем временем 31-я армия взяла Лиду.
13 июля 1944 года старый Вильнюс встретил советские войска. Передовые соединения ушли на 90 км западнее, приближались к Неману. Армия Галицкого вела бои за Алитус, армия Глаголева долиной реки Меркис пробилась к Друски-нинкай, кавалерийский корпус Осликовского прощупывал позиции врага на окраине Гродно. Две 5-е армии — общевойсковая и гвардейская танковая — совместными усилиями ликвидировали запоздалую попытку фашистов спасти от капитуляции вильнюсский гарнизон. После этого войска 5-й армии Крылова устремились к Кошейдарам (Кайшядорис), а 5-ю гвардейскую танковую армию Ротмистрова я решил пополнить 100 танками Т-34, надеясь использовать ее в действиях войск 1-го Прибалтийского фронта.
До конца июля войска 3-го Белорусского фронта вели бои за упрочение плацдармов на западном берегу Немана. Их поддерживала с воздуха авиация 1-й воздушной армии. Отлично проявил себя здесь 1-й отдельный истребительный авиаполк «Нормандия» под командованием майора Луи Дельфино, сформированный из французских патриотов и получивший наименование Неманский.
Последняя декада июля ознаменовалась рядом крупных успехов Красной Армии. Войска 1-го Украинского фронта разгромили фашистскую группировку под Бродами, освободили Львов, Перемышль, Станислав, форсировали Вислу и захватили Сандомирский плацдарм. Армии 1-го Белорусского фронта форсировали Западный Буг, освободили Брест, Хелм и Люблин, затем вышли к Варшаве, форсировали Вислу и захватили М агнушевский и Пулавский плацдармы. Войска 2-го Белорусского фронта освободили Белосток. 3-й Белорусский фронт подступил к Каунасу. Войска 1-го Прибалтийского фронта овладели Паневежисом, Шяуляй, Митавой (Елгавой) и, совместно со 2-м Прибалтийским фронтом — Двинском (Даугавпилсом). 3-й гвардейский мехкорпус сумел даже, хотя и ненадолго, прорваться долиной Лиелупе к Рижскому заливу. Войска 2-го Прибалтийского взяли Резекне и подступили к Лубанской низменности. Здесь отличился 130-й латышский стрелковый корпус генерал-майора Д. К. Брант-кална. Армии 3-го Прибалтийского фронта овладели Островом, Псковом и приступили к освобождению южной Эстонии; войска Ленинградского фронта взяли Нарву.
В условиях широчайшего наступления перед фронтами вставали новые задачи. После неоднократных бесед с представителями Ставки и командующими фронтами Верховное Главнокомандование издало фронтам частные директивы. Заложенная в них идея заключалась в том, чтобы еще до осени создать предпосылки окончательного освобождения Прибалтики и удара по Восточной Пруссии, упрочить положение в Польше и подготовиться к освобождению Закарпатской Украины. С этой целью 27 июля 1944 года, то есть в разгар нашего продвижения, были даны следующие указания. Прибалтийские фронты обязывались нанести решающие удары по немецкой группе армий «Север». Армии Ленинградского фронта должны были наступать через северную Эстонию, громя фашистскую опергруппу «Нарва», на Таллин, Тарту и Пярну; армии 3-го Прибалтийского фронта — через южную Эстонию и северную Латвию на Валгу и Валмиеру; армии 2-го Прибалтийского фронта — через Видземскую возвышенность на Ригу с востока; армии 1-го Прибалтийского фронта — от Шяуляя на Ригу с юга и левым крылом на Мемель (Клайпеду). Белорусские и 1-й Украинский фронты должны были идти на Восточную Пруссию и продолжать освобождать Польшу. При этом имелось в виду, что армии 3-го Белорусского фронта, взяв Каунас, выйдут к рубежу Расейняй — Сувалки и там надежно закрепятся для подготовки к вступлению на территорию Восточной Пруссии с востока, а армии 2-го Белорусского, нанеся основной удар на Ломжу, Остроленку, левым крылом продолжат наступление по Великопольской низменности на Млаву, главными же силами прочно закрепятся, чтобы затем ударить по Восточнрй Пруссии с юга, через Мазурское поозерье. Армиям 1-го Белорусского фронта предписывалось, подойдя к Варшаве и форсировав Вислу, нанести удар в северо-западном направлении, парализовать вражескую оборону по Нареву и Висле и планировать наступление на Торн (Торунь) и Лодзь.

Армии 2-го Украинского фронта после форсирования Вислы должны были овладеть Долиной, Дрогобычем и Саноком и, захватив перевалы в Восточных Карпатах, удерживать их, чтобы через Закарпатье выйти в Венгрию, предусматривая наступление на Ченстохов и Краков.
В связи с тем, что к наступлению подключались новые фронты, 29 июля директивой Ставки Г. К. Жукову было поручено не только координировать действия, но и руководить операциями 2-го, 1-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов; я должен был не только координировать действия, но и руководить операциями, проводимыми 2-м и 1-м Прибалтийскими и 3-м Белорусским фронтами. Это была новая форма управления фронтами со стороны Ставки. Она осуществлялась ряд месяцев и использование ее говорило о гибкости Верховного Главнокомандования. Меня опыт такой работы обогатил и весьма пригодился мне, когда я был назначен Главнокомандующим советскими войсками на Дальнем Востоке.
В то же время появились и другие директивы Ставки, направленные на совершенствование форм управления фронтами. 30 июля в Восточных Карпатах был образован 4-й Украинский фронт, ликвидированный после освобождения Крыма. В его задачу входило овладение Ужгородом, Мука-чево и выход на стык Венгрии и Словакии. Командующим фронтом был назначен генерал-полковник И. Е. Петров. Теперь войска 1-го Украинского фронта могли все внимание уделить освобождению Польши, направляясь затем на Моравию или Силезию. 2 августа 2-й и 3-й Украинские фронты получили указания ускорить проведение Ясско-Кишиневской операции. Таким образом, Красная Армия готовилась к наступлению от Балтики до Черного моря на всех направлениях и почти одновременно. Такого история второй мировой войны еще не знала.
Как же сложилась обстановка на руководимых мною фронтах? К концу июля 1944 года передний край проходил (с севера на юг) в Латвии от озера Лубана к Екабпилсу на Западной Двине (Даугаве); оттуда поворачивал на запад к реке Мемеле; затем резко изгибался к северо-западу и, охватывая Митаву (Елгаву), выходил к Рижскому заливу возле Кемери; там, не достигнув Тукумса, сворачивал на юг и через Латвию и Северную Литву шел мимо Добеле, Жагаре, Шяуляй к реке Шешувис; оттуда на восток к реке Невежис; далее вел на юго-запад через Неман к железной дороге из Каунаса в Вирбалис, спускался на юг восточнее Сувалок и достигал реки Бебжа западнее Гродно. Такая извилистая линия фронта сама по себе таила возможности для взаимного нанесения фланговых ударов. Наиболее сложное положение создалось в том месте, где наши механизированные соединения прорвались к Рижскому заливу. Группа армий «Север» утратила сухопутные коммуникации, связывавшие ее с Германией. Северо-восточнее района прорыва оказались немецкие опергруппа «Нарва», 18-я и частично 16-я армии; западнее — другая часть 16-й армии, южнее — 3-я танковая и прочие армии группы «Центр». Между этими двумя группами армий находились теперь войска 1-го Прибалтийского фронта.
Гитлеровское командование начало лихорадочно подтягивать соединения к левому фасу войск 1-го Прибалтийского фронта, причем особенно к Тукумсу, Добеле и Шяуляй. 2 августа вечером я доложил Верховному Главнокомандующему, что для дальнейшего выполнения поставленных задач 1-й
(Прибалтийский фронт нуждается в дополнительном и срочном усилении, и вновь напомнил о 5-й гвардейской танковой | армии. Кроме того я просил перебросить сюда хотя бы один корпус из 4-й ударной армии 2-го Прибалтийского фронта, компенсировав последнюю двумя стрелковыми корпусами из резерва Ставки. И. В. Сталин обещал выполнить эти просьбы, и на следующий день А. И. Антонов сообщил, что соответствующее решение принято. При этом танковую армию предусматривалось вывести к Расейняй и ударом на северо-запад, к Кельме, разбить немецкую группировку, сосредоточенную западнее Шяуляй. Еще через два дня Ставка разрешила вернуть на 1-й Прибалтийский фронт со 2-го Прибалтийского 4-ю ударную армию в составе двух корпусов. Третий корпус был направлен на усиление 22-й армии 2-го Прибалтийского фронта.
Армии 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов наступали на Ригу по сходящимся направлениям. Первый начал на своем правом крыле Тартускую операцию, продвигаясь левым крылом вдоль эстонско-латвийской республиканской границы. Второй 13 августа занял Мадону; до Риги по прямой ему осталось менее 150 км. В тот же день я направил в Ставку доклад, согласованный с военным советом 1-го Прибалтийского фронта, в котором обобщил данные нашей разведки, итоги последних боев и сообщил о создании врагом оборонительного рубежа по реке Мемеле. Нам было известно, что там развернуто до 7 пехотных немецких дивизий, а в лесах южнее Риги сосредоточивается группировка войск для наступления с севера на Митаву (Елгаву). В то же время западнее Шяуляя было зафиксировано другое скопление противника. Не исключено, что враг попытается рассечь с двух сторон клин, вбитый нами в сторону Рижского залива. Чтобы помешать этому, мы предложили усилить 4-ю ударную армию, которая должна наступать от Крустпилса вдоль Даугавы на Ригу, а также 6-ю гвардейскую армию, направив ее наперерез вражеской группировке; 43-ю армию мы предложили развернуть правее 51-й армии, организовав прочную оборону по реке Мемеле; уплотнить боевые порядки 51-й армии в районе Митавы, создав там недоступную для танков и пехоты оборону по реке Лиелупе и превратив этот район в мощный укрепленный узел; 3-й гвардейский механизированный корпус мы намеревались держать наготове для нанесения контрударов в направлении всех трех железных дорог, идущих из Митавы в Лиепайскую область; силами 2-й гвардейской армии и 1-го танкового корпуса прикрывать Шяуляй, превратив его в сильный укрепленный район. Все наши предложения Верховный утвердил.
16 августа противник нанес по нашим войскам удар 6 танковыми, 1 моторизованной дивизиями и 2 танковыми бригадами из Курляндии и из Жмуди. Последний удар, под Шяуляем, мы отразили, но под Тукумсом врагу удалось оттеснить войска 1-го Прибалтийского фронта от Рижского залива и восстановить сухопутную связь с группой армий «Север». Там образовался шедший через Ригу вражеский коридор шириною до 50 км. Возник почти 1000-километровый оборонительный рубеж фашистов, протянувшийся от Нарвского залива к Чудскому озеру, от Тарту к озеру Выртс-ярве, оттуда на юг до реки Гауя, по ее верхнему течению через Видзем-скую возвышенность мимо Плявиняса к реке Мемеле, далее следовал изгиб на северо-запад к Митаве и Добеле, откуда линия фронта спускалась на юг через Жмудь к восточнопрус-ской границе. Вот максимум того, чего добился здесь противник во второй половине августа.
В начале осени 1944 года мы могли подытожить наши летние достижения. Фашистскую коалицию постигли новые серьезные удары. В результате поражения финских войск на Карельском перешейке и в Южной Карелии Финляндия 5 сентября вышла из войны. Поражение румынских войск и вспыхнувшее затем в Румынии восстание заставили румынских правителей заявить 23 августа о выходе из войны и через два дня объявить войну Германии. 8 сентября вышла из войны Болгария, в тот же день объявившая войну Германии. В центре советско-германского фронта наши войска стояли перед Восточной Пруссией, на Висле и в Карпатах. Вооруженные силы Германии несли невосполнимые потери.
Летняя кампания 1944 года явилась ярким примером суммы стратегических операций, сильнейшей из которых была Белорусская.
Победа в Белоруссии была победой не одной Красной Армии, а всего советского народа. Снабдив Красную Армию первоклассной боевой техникой, боеприпасами, снаряжением, горючим, продовольствием, труженики советского тыла тем самым обеспечили исторический успех и самой операции. Вдохновителем же и организатором этой победы была, как и прежде, Коммунистическая партия. Политико-воспита-тельное значение партийной агитации и пропаганды, нацеленность коммунистических лозунгов и призывов, авангардная роль коммунистов в бою — все это пронизывало фронтовую жизнь, воинские будни. Ни на один день не терялась также связь фронтов со Ставкой. Она тщательно вникала в ход событий и, если в том была необходимость, тотчас реагировала на принципиальные изменения в обстановке, а промахи фронтового руководства, своих представителей немедленно фиксировала и исправляла. Чтобы не быть голословным, приведу несколько документов, относящихся ко второй половине 1944 года.
6 июля Ставка направила командующим 1-го Прибалтийского и Белорусских фронтов (в копии — Жукову, мне и командующим остальных фронтов) директивное письмо, содержащее анализ недостатков в управлении войсками.
Прежде всего отмечалось, что вследствие нарушения порядка передислокации штабов и командных пунктов, заключающегося в том, что они не организуют предварительно связи с подчиненными и высшими штабами на новом месте, теряется управление войсками, штабы в течение длительного времени не знают обстановки.
Отсутствие организованного руководства и комендантской службы при прохождении войсками дефиле и переправ, говорилось далее, приводит к перемешиванию частей, скоплению войск и к потере времени.
Как крупный недостаток отмечалось отвлечение главных сил для решения второстепенных задач, что приводит к замедлению темпа наступления. В ряде случаев наблюдается беспечность со стороны командиров соединений и штабов, которые, продвигаясь вперед, не заботятся о разведке и охранении.
Ставка Верховного Главнокомандования приказывала командующим войскам фронтов и армий принять решительные меры к устранению отмеченных ошибок и о принятых мерах донести в Генштаб х. 10 июля в письме Ставки командующему 2-м Прибалтийским фронтом говорилось о недочетах в его боевом приказе от 6 июля 1944 года: «а) 22-я армия вместо свертывания обороны к своему левому флангу и взаимодействия с 4-й ударной армией наносит изолированный удар на Освея. б) Артиллерийские дивизии не используются на одном участке прорыва, как это Вам было указано Ставкой, в) Задачи, поставленные войскам на первый день операции, не реальны, пехота должна в первый же день пройти от 50 до 80 км, что невыполнимо». Затем следовали заново сформулированные задачи по 22-й армии: нанести удар в общем направлении на Клястицы, Кохановичи, разрушить оборону противника в районе озера Нещердо и содействовать продвижению 4-й ударной армии. Обе артиллерийские дивизии должны были использоваться на участке прорыва 10-й гвардейской и 3-й ударной армий. Всем войскам ставились выполнимые задачи 2.
В тот же день Ставка направила письмо командующему 1-м Украинским фронтом, в котором также уточнялись некоторые пункты: «1. Танковые армии и конно-механизированные группы использовать не для прорыва, а для развития успеха после прорыва. Танковые армии, в случае успешного прорыва, ввести через день после начала операции, а конно-механизированные группы через два дня после начала операции, вслед за танковыми армиями. 2. На первый день операции поставить пехоте посильные задачи, так как поставленные Вами задачи безусловно завышены»3.
Изучив решение руководства 1-го Украинского фронта в связи с форсированием реки Сан и продвижением к Висле и в западных областях Украины, Ставка 24 июля 1944 года дала следующее указание: «Ставка Верховного Главнокомандования считает Ваш план использования танковых армий и кав. корпусов преждевременным и опасным в данный мо-

1 Архив МО СССР, ф. 132-А, оп. 2642, д. 36, л. 397-398.
2 Архив МО СССР, ф. 132-А, оп. 2642, д. 36, л. 399, 400.
3 Архив МО СССР, ф. 132-А, оп. 2642, д. 36, л. 400.

мент, поскольку такая операция не может быть сейчас материально обеспечена и приведет только к ослаблению и распылению наших ударных группировок. Исходя из этого, Ставка Верховного Главнокомандования приказывает в первую очередь разгромить львовскую группировку противника и не допустить ее отхода за р. Сан или на Самбор». Далее шли конкретные рекомендации по использованию 1-й и 3-й гвардейских и 4-й танковых армий, 3-й гвардейской и 60-й общевойсковых армий, 1-го и 6-го гвардейских кавалерийских корпусов
Хочется привести еще несколько документов, убедительно показывающих активное вмешательство Ставки в распоряжения командующих фронтов.
10 сентября командующий Ленинградским фронтом получил следующее указание: «Ставка считает неосновательным Ваш доклад как о резком ухудшении обстановки в районе Тарту, так и о нарушении в связи с этим плана предстоящей операции. Противник имеет на всем фронте в 70 км от Чудского озера до озера Выртс-ярве всего 2 пехотные дивизии, 8—9 отдельных потрепанных полков и боевых групп и 50— 60 танков... Силы Ленинградского фронта в районе Тарту, не считая 3 слабых дивизий, указанных Вами, составляют 11 стрелковых дивизий, и кроме того Вы можете использовать на этом направлении еще 3 дивизии, перебрасываемые с Карельского перешейка... Ставка приказывает: 1. Прекратить ненужную переписку и заняться подготовкой войск к предстоящей операции». Далее давались советы о порядке действий 2.
В каждой директиве фронтам Ставка точно фиксировала положение дел, обосновывая свое согласие или несогласие с решением командования. «Перегруппировка и действия войск фронта ведутся крайне медленно; ни на одном из направлений не созданы ударные группы для разгрома немецких войск, уже начавших на некоторых участках отход,— говорилось в директивном письме командующему Карельским фронтом от 10 сентября 1944 года. — На кандалакшском и кестеньгском направлениях наши войска втягиваются во фронтальные бои с частями прикрытия противника и позволяют ему планомерно отходить, вместо того чтобы отрезать пути отхода и разбить его... Прошу 10 сентября донести кон-

1 Архив МО СССР, ф. 132-А, оп. 2642, д. 36, л. 414-415.
2 Архив МО СССР, ф. 132-А, оп. 2642, д. 37, л. 39-40.

кретный план действий войск правого крыла фронта с указанием группировок, порядка действий, рубежей и сроков их достижения по каждому направлению в отдельности»
Контролируя действия 4-го Украинского фронта, развернувшегося в Карпатах, Ставка писала его командующему 17 сентября: «1. Направление наступления главной группировки фронта Вами значительно отклоняется к востоку, в результате чего теряется взаимодействие с 38-й армией 1-го Украинского фронта. Основным направлением наступления иметь Команьча, Гуменне, Михальовце. 2. Взаимодействие с 38-й армией 1-го Украинского фронта осуществлять постоянно, а не относить его на период после преодоления главного хребта. Возможности для такого взаимодействия имеются и отказываться от него неправильно» 2.
11 ноября, рассматривая положение в Закарпатье и Словакии, Генеральный штаб писал командующему 4-м Украинским фронтом (в копии — представителю Ставки С. К. Тимошенко): «В связи с тем, что Вами выведено в резерв армий и фронта уже более половины всех имеющихся у Вас стрелковых дивизий, становится непонятным, как Вами мыслится проведение утвержденной Ставкою операции. Даже до вывода этих дивизий из первой боевой линии поставленная Вами задача выполнена не была. Прошу срочно сообщить, как Вы рассчитываете выполнить задачу при существующем положении» 3. А через 3 дня в тот же адрес шла новая директива: «Количество дивизий, используемых Вами для наступления, недостаточно для решения задачи выхода на рубеж Медзилабарце — Гуменне — Михальовце. Ставка... расценивает вывод Вами почти половины дивизий в резерв фронта и армий как стремление считаться только с интересами своего фронта, не заботясь о положении соседа и общих интересах». После изложения этих фактов в директиве перечислялись меры, которые надлежало принять командованию для исправления положения4.
Такой стиль руководства фронтами был характерен и для Генштаба. Так, подводя итоги, доложив их в Ставку и получив ответы на свои выводы, Генеральный штаб направил 30 ноября командующим Белорусскими и 1-м Украинским фронтами (копии — командующим бронетанковыми и меха-

1 Архив МО СССР, ф. 48-А, оп. 1795, д. 14, л. 216.
2 Архив МО СССР, ф. 132-А, оп. 2642, д. 37, Л. 49-50.
3 Архив МО СССР, ф. 48-А, оп. 1795, д. 15, л. 334.
4 Архив МО СССР, ф. 132-А, оп. 2642, д. 37, л. 107-108.

визированными войсками, военно-воздушными силами, кавалерией Красной Армии) следующее письмо: «В летних операциях 1944 года отмечены следующие основные недочеты в организации взаимодействия подвижных войск (танковых, механизированных и кавалерийских соединений) с авиацией при действиях их в оперативной глубине: 1. Несогласованность во времени ударов по противнику подвижных войск и авиации. 2. Запаздывание вылетов авиации по вызову командиров подвижных соединений. 3. Недостаточное прикрытие подвижных соединений с воздуха (на месте и в движении) средствами авиации.
В целях устранения недочетов в организации взаимодействия подвижных войск с авиацией Верховный Главнокомандующий приказал: 1. Проработать вопросы взаимодействия подвижных соединений с авиацией по опыту операций, проведенных войсками фронта. 2. Под руководством начальника штаба фронта провести командно-штабное учение командиров и штабов подвижных и авиационных соединений по отработке практических вопросов взаимодействия между ними. 3. О времени проведения учений и об итогах их донести в Генштаб»
Ставка особенно обстоятельно излагала свои доводы, когда ее предложения не совпадали с решениями командующих фронтами. Вот один из примеров.
Руководство 2-го Украинского фронта в связи с перевооружением истребительно-противотанковых артбригад высказалось за то, чтобы рассредоточить батареи 100-яш пушек по полкам. 29 декабря 1944 года Ставка в письме командующему фронтом (копия — Главному маршалу артиллерии Н. Н. Воронову) отмечала: «Считаем неправильным Ваше предложение о том, чтобы не иметь полковой организации 100-лш пушек внутри противотанковой артиллерийской бригады, а иметь лишь отдельные батареи этих пушек, разбросанные по полкам бригады. Во-первых, Ваше предложение учитывает лишь условия ведения оборонительного боя при отсутствии у противника большого количества тяжелых танков и самоходок, что бывает довольно редко; но оно совершенно не учитывает танковых контратак противника при наступлении наших войск и танковых атак противника при его наступлении, когда нам выгоднее массированное использование 100-лш пушек, собранных в кулак в виде полка.

1 Архив МО СССР, ф. 48-А, оп. 1795, д. 16, л. 75-76.

Во-вторых, в организационном отношении, в интересах учебы и материального обеспечения также выгоднее 100-яш пушки иметь в одном полку бригады, а не распылять их побатарейно во все полки бригады. В-третьих, в случае необходимости, батареи 100-мм пушек могут временно выделяться на усиление других полков бригады с тем, однако, чтобы у них был готовый хозяин в виде командира полка и его штаба, способного, в случае необходимости, вновь собрать батареи в полк и массированно использовать их. В силу этого Ставка отклоняет Ваше предложение»1.
Я мог бы привести здесь много других таких же документов, свидетельствующих о роли Ставки и Верховного Главнокомандующего в руководстве фронтами. Все это также говорит о том, что Верховный Главнокомандующий как организатор и руководитель действий наших войск был на высоте.
Я несколько забежал вперед, цитируя документы осени 1944 года. Вернусь к событиям, происходившим тогда в Прибалтике.
Прибалтийская стратегическая операция включала в себя четыре фронтовые. Рижскую (с 14 по 27 сентября), Таллинскую (с 17 по 26 сентября), Моонзундскую (с 30 сентября по 24 ноября) и Мемельскую (с 5 по 22 октября). 29 августа меня освободили от руководства операциями 3-го Белорусского фронта и поручили мне все три Прибалтийских фронта. Но с 30 сентября мне снова было поручено руководство 3-м Белорусским и 1-м Прибалтийским фронтами, а руководство 2-м и 3-м Прибалтийскими возложили на командующего Ленинградским фронтом Л. А. Говорова. 16 октября мне добавили 2-й Прибалтийский, вобравший в себя войска из расформированного 3-го. За Говоровым был оставлен только Ленинградский фронт. 8 ноября, чтобы я мог сосредоточить все внимание на Прибалтике, командующий 3-м Белорусским фронтом был непосредственно подчинен Ставке. А зимой 1944/45 года Прибалтийские фронты снова были отданы Говорову, и т. д. Практически же до самого нового года я почти не покидал Прибалтику, всецело занятый ее делами. Отлучался только для участия в разработке новых стратегических операций.
Осенью наши войска в Прибалтике, перегруппировываясь и пополняясь, готовились к разгрому немецкой группы армий «Север». 26, 29 августа и 2 сентября Ставка направила фрон-

1 Архив МО СССР, ф. 132-А, оп. 2642, д. 35, л. 53-54,

гам директивы. Карельскому, Ленинградскому, всем Белорусским, 1-му и 4-му Украинским предписывалось перейти к жесткой обороне. На севере и в центре мы, перед очередным рывком вперед, решили переждать. Наступательные задачи ставились Прибалтийским, 2-му и 3-му Украинским фронтам. Войска 3-го Украинского фронта через Плоешти и Бухарест выходили к Дунаю, а правым крылом через Трансильванию к Восточным Карпатам. Войска 4-го Украинского должны были овладеть Северной Добруджей. Спустя несколько дней войска 2-го и 4-го Украинских фронтов получили частные задачи продвинуться через Команьчу и Прешов, соединиться со словацкими повстанцами и помочь антифашистскому восстанию в Баньской Бистрице.
Боевые действия в Прибалтике почти не затихали. Ленинградский фронт пока не мог сломить лобовым ударом фашистскую оборону на реке Нарве. Поэтому Говоров, получив для усиления 2 стрелковых корпуса и укрепленный район из 3-го Прибалтийского, должен был перебросить 1 армию через чудскопсковскую озерную горловину и от Тарту ударить на север, в ракверском направлении, чтобы угрожать с тыла нарвской группировке врага. 2-й Прибалтийский, во взаимодействии с 3-м и 1-м, наносил главный удар на Ригу, а правым крылом — на Дзербене, навстречу 3-му Прибалтийскому фронту. Таким образом, войска 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов должны были рассечь группу армий «Север». Им удалось сделать это частично. Основную массу своих сил немцы, откатываясь под ударами Ленинградского и двух северных Прибалтийских фронтов, увели в район Риги и на Курземский полуостров.
1-й Прибалтийский фронт, которому я по-прежнему уделял главное внимание, получил задание в течение двух недель измотать в оборонительных боях фашистскую танковую группировку, не позволить ей прорваться у Митавы и Шяуляй и помешать врагу расширить прибрежный коридор из Курляндии в Лифляндию. Правое крыло войск 1-го Прибалтийского фронта должно было, взаимодействуя с армиями двух остальных фронтов, разгромить группировку противника севернее Западной Двины и помешать ее отходу в Лиепайскую область Для каждой армии были предусмотрены оперативные направления и сформирован танково-механизированный кулак — «рижский экспресс».
Общее наступление должно было начаться 14 сентября. Четырем нашим фронтам противостояли на участке от Немана до эстонского побережья свыше 700 тыс. вражеских солдат и офицеров (56 дивизий и 3 бригады), около 7 тыс. орудий и минометов, более 1216 танков и штурмовых орудий, до 400 боевых самолетов. С нашей стороны действовали 900 тыс. человек, до 17 500 орудий и минометов, более 3 тыс. танков и САУ, свыше 2600 самолетов (вместе с Авиацией дальнего действия и морской — около 3500 самолетов). С моря операцию поддерживал и участвовал в ней Краснознаменный Балтийский флот.
Перед началом боевых действий я побывал в войсках, убедился в их готовности и отличном настроении.
В середине сентября забушевала с нарастающей силой стальная метель. 18-го я докладывал в Ставку: «На фронте 6-й гвардейской армии Чистякова к юго-западу от Добеле противник с утра 17. IX повел наступление в восточном направлении силами 5-й, 4-й танковых дивизий и моторизованной дивизии «Великая Германия». Всего в бою принимало участие около 200 танков и самоходных орудий. До подхода к району действий с нашей стороны необходимых танковых и противотанковых средств противнику удалось вклиниться в нашу оборону от 4 до 5 км. Дальнейшее продвижение противника приостановлено. За день боя подбито и сожжено д© 60 танков и самоходных орудий противника... С 10.00 18. IX противник возобновил наступление. До 13.00 все его атаки отбиты»
Мы бросили навстречу врагу 1-й и 19-й танковые корпуса генерал-лейтенантов танковых войск В. В. Будкова и И.Д.Васильева и на всякий случай приготовили еще 5-ю гвардейскую танковую армию. Ее прежний командующий П. А. Ротмистров был назначен заместителем командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной Армии, и теперь армию вел в бой генерал-лейтенант танковых войск В. Т. Вольский, мой давний знакомый по Сталинградской битве. Прибалтика явилась новой ступенью его военной карьеры, и в октябре того же года он получил звание генерал-полковника танковых войск.

1 Архив МО СССР, ф. 48-А, оп. 1795, д. 449, л. 775-780.


Прибалтийская наступательная операция. 14 сентября — 22 октября 1944 г.


--->>>
Мои сайты
Форма входа
Электроника
Невский Ювелирный Дом
Развлекательный
LiveInternet
Статистика

Онлайн всего: 3
Гостей: 3
Пользователей: 0