Большое место в публицистике Короленко занимает его борьба с национальной политикой самодержавия: натравливанием одпой нации на другую, угнетением слабых национальностей, разжиганием вражды. Истинный гуманист и сторонник братства народов, писатель на протяжении всей своей жизни боролся с национальным гнетом, в каких бы формах он ни проявлялся. «Гонение всегда гнусно, националистический шовинизм всегда извращает национальный характер»1,—писал он. В целом ряде статей («О патриотизме», «Несколько слов о клеветническом патриотизме», «Национализм, гуманность, нагайка, война», «Несколько мыслей о национализме» и др.) Короленко разоблачает воинствующий национализм, шовинизм, протестует против идеи неравенства наций. Писатель старался показать, что реальное содержание национализма сводится к отрицанию других национальностей. Разоблачая чванливую гордость своей нацией, Короленко обращается к Америке, где эта черта уже тогда выросла до грандиозпых размеров. В очерке «Мнение американца Джаксо-на о еврейском вопросе» он описывает встреченного им на пароходе американца — заносчивого, чванливого человека. «Он глубоко уверен, что Америка — лучшая страна в мире, Иллинойс — лучший штат в Америке, его квартал — лучший квартал в городе, его дом — лучший дом этого квартала...» Этот ложный, «колокольный» патриотизм уживается у американцев с презрением к другим нациям. В одном из писем к жене из Нью-Йорка Короленко рассказывает о русско-американском договоре о дружбе, который соседствует у американцев с презрением к народу, с которым якобы дружат. «Хороша русско-американская дружба с этакими соображениями!»2— восклицает он.
В наши дни как нельзя более актуально звучит разоблачение писателем агрессивной политики капиталистических стран.
Потрясенный всем увиденным в «свободной» Америке, он записывает в дневнике: «Есть особые вагоны для негров... негр должен при встрече обходить американца. Два негра, беседующие на тротуаре, обязаны непременно посторониться оба,— американец оскорбляется, если ему пришлось свернуть. Цветные держатся в терроре. От времени до времени идет крик, что негры зазнались, и при первом пустом проступке,— линч и казнь»3. «Негру негде
1 Короленко В. Г. Избр. письма.—Т. 3.—С. 233.
2 Там же.- Т. 1.- С. 97.
3 Короленко В. Г. Поли. собр. соч.— Посмертное изд.— Дневник.— Т. 2.— Полтава, 1926.— С. 120.
14
найти правосудия». От индейцев, «когда-то великого племени», осталась жалкая кучка людей, «состоящих на содержании из милости у Соединенных Штатов». А между тем индейцы «способный и богато одаренный по натуре народ», и как много могло бы «внести в общечеловеческую культуру все это даровитое племя». С болью и гневом Короленко писал: «Целый народ быстро, как трава от пожара, исчезает с лица земли. А когда порой они тоже вспоминают о воле, о том, что они были когда-то свободными хозяевами страны,— американцы рады. Вместо скудного жалования они расплачиваются картечью, и дело идет еще быстрее»1.
Воинственному национализму писатель противопоставляет истинный патриотизм, предполагающий уважение к другим нациям. Он борется не только с национализмом, как «суррогатом патриотизма», но и с казенным патриотизмом. Человек, искренно и глубоко любящий свою родину, ее культуру, ее настоящее и прошлое, Короленко восстает против любого проявления преклонения перед Западом. «Ультрапатриоты», как называет их писатель, при всей своей показной, кричащей любви к своему отечеству всегда готовы восторженно преклоняться перед любой иностранной безделушкой, книгой, знаменитостью. Этот лже-пат-риотизм приносит огромный вред. С презрением рассказывает он о том, как русская реакционная печать подхватывает из иностранных газет всякую ложь и клевету против своего народа и весь этот «бред тащится на страницы русских журналов!».
Призывая народы к братству, писатель верил, что «любовь к своему отечеству, своему языку и своей родине... будет только живая ветвь на живом стволе общечеловеческой солидарности» («О патриотизме»). Короленко мечтал о том времени, когда человеческая кровь не будет литься на земле. Он предвидел, что в будущем именно свободной России «на великом совещании народов» будет принадлежать роль организатора в деле защиты мира. Страстный призыв Короленко актуален и сегодня: «Нужно быть на страже великого сокровища — мира, которое пе сумели сберечь для нас правительства королей и дипломатов» («Родина в опасности»).
В 1896 году писатель переезжает в Петербург, где, несмотря на болезнь, ведет большую общественную и литературную работу. Руководя беллетристическим отделом журнала «Русское богатство», он с прогрессивных позиций писателя-демократа утверждал огромную общественную роль литературы. В воспоминаниях о писателях, рецензиях, заметках, литературно-критических статьях
1 Короленко В. Г. Полн. собр. соч.— Посмертное изд.— Т. 18.— С. 83.
15
о творчестве Гончарова, Щедрина, Белинского, Толстого Короленко отстаивал необходимость высокоидейного, политически острого, реалистического искусства. Однако он считал, что время требует не только показа отрицательных сторон действительности. В эпоху подъема революционного движения он предугадал необходимость героического начала в литературе, которое вытекало из ощущения надвигающихся великих событий. Короленко первым сформулировал специфику литературы будущего, которая вырастет из «синтеза романтизма и реализма». Он не только указал на ее необходимость, не только сам создал произведения, которые кроме правды реальных фактов несли угаданную им романтику нового, но и первый сумел оценить эту струю «нового» в творчестве начинающего М. Горького. Тонкий художник, замечательный знаток русского языка, чуткий и отзывчивый человек, Короленко помог войти в литературу молодым Подъяче-ву, Серафимовичу, Д. Бедному. «Он был моим учителем недолго, но он был им, и это моя гордость по сей день»1,— писал впоследствии Горький.
В 1900 году Короленко переезжает в Полтаву, где прожил последние 20 лет. В канун первой русской революции писатель создает произведения, проникнутые героикой освободительной борьбы и предчувствием близкой бури («Мгновение», «Огоньки»). Короленко не мог оставаться в стороне от общественных событий своего времени. «Среди русских культурных людей,— писал Горький,— я не встречал человека с такой неутомимой жаждою «правды-справедливости», человека, который так проникновенно чувствовал бы необходимость воплощения этой правды в жизнь»2. В 1902 году Короленко вместе с Чеховым отказывается от звания почетного академика в знак протеста против отмены выборов в академики М. Горького. Это был акт удивительного гражданского мужества со стороны двух крупнейших русских писателей.
Все свои силы отдал Короленко борьбе с самодержавием. «В ущерб таланту художника, он отдал энергию свою непрерывной, неустапной борьбе против стоглазого чудовища, откормленного фантастической русской жизнью»3,— вспоминал Горький. В статье «9 января 1905 года» с негодованием рассказывает Короленко о расстреле безоружной толпы. «Бедствие огромное, тяжелое, непоправимое. Мрачным призраком, грозным предзнаменованием
1 Горький А. М. Собр. соч.: В 30 т.— М., 1955.— Т. 29.— С. 444.
2 Там же. Т. 15.- С 50.
3 Там же.
16
оно стало на рубеже, который должен был бы означать перелом застоявшейся русской жизни, начало ее новой эры». Короленко не видел истинных путей достижения этой «новой эры», но по мере нарастания революционных событий в стране он постепенно убеждался в утопичности своих надежд на реформы и неизбежности революции. Писатель понял, что «законного порядка пе будет, пока фактически будет существовать самодержавие» («О современном положепии»). В 1905 году Короленко обращается от имени народных масс к высшим властям: «...вы можете не слушать нашего голоса, гнать и арестовывать... вы можете задержать и уничтожить что угодно, но создать ничего но можете без нас, без вольного труда всего народа» .
В эти годы особое значеппе придает Короленко публицистике, отстаивающей интересы народа. «Перо теперь орудие очень нужное»,— писал он в апрело 1905 года. Он поднимает голос за свободную от цензуры печать. «Давно перестав быть «ссыльным», я стал работником русской печати, и должен сказать, что все это время я продолжал чувствовать себя в том же бесправном положении»2. Короленко пишет статью «О свободе печати» (из-за которой временно было приостаиовлеио издание «Русского богатства»). «Настоящее» русского слова тягостно и печально, но «будущее его, конечно, лучезарно». После объявления правительством манифеста 17 октября 1905 года с его лживыми обещаниями (в том числе и свободы слова) писатель, поверивший вначале в грядущие перемены, писал: «Доступность для гласности и критики — это теперь неизменное условие, к которому должны привыкать наши правители». Короленко разъясняет, что должна представлять из себя истинная свобода печати, нСвобода слова, в которую входит и свобода печати,— есть первое гражданское право всякого члена общества,— обсуждать все дела своего общества, своего города, своего государства! Такое слово должно быть свободно. Свобода слова — это зпачит, что всякий получает право гласно высказать и напечатать свое мнение, п никто не должен этого воспрещать, как это делалось до сих пор...»3. И хотя Короленко в то время еще ис понял, что подобной свободы нельзя добиться в рамках самодержавного общества, его разъяснение сущности свободы слова и призыв к осуществлению ее имели большой общественный резонанс. Очень важно и то, что писатель подчеркивал: не всякая свобода слова должна поощряться. «Тот, кто станет призывать к грабежу, убийству или поджогам,— несет по-прежнему тяжкую
1 Полтавщина.— 1905.— № 270.
2 Русское богатство.— 1906— № 5.
3 Короленко В. Г. Поли. собр. соч.— Т. 6.— С. 3G0.
17
ответственность перед законом...»1. Писатель твердо верил: «...наши дети вздохнут воздухом свободы». «Пора освободиться и выйти на свежий воздух здорового и полного человеческого существования. Оно есть, оно должно быть, оно будет».
После поражения революции 1905 года, в период жесточайшей столыпинской реакции, Короленко не впал в пессимизм, ибо «революции решаются не одной генеральной битвой, а нарастанием новых общественных сил и обветшанием старого строя». Он возражал «многим в Европе» — тем, кто кричал о гибели революции: «Революции имеют свои подъемы и падения... Отдельная волна пала, прилив продолжается» («Роковой путь»). В. И. Ленин назвал «агитацию против полицейского гнета» одпой из важнейших демократических задач, которую должны проводить социал-демократы2. Королепко с редким мужеством и последовательностью вел на протяжении десятилетий борьбу со всеми проявлениями полицейского режима, сущпость которого он охарактеризовал словами Г. Успепского — «тащить и не пущать». С едким остроумием разоблачает писатель произвол администрации, полицейскую опеку над обывателем, самодурство градоначальников, которые «пьянеют уже от сознания своего всемогущества, своей безответственности», злоупотребления губернаторов, чье правление зиждилось на «умении расшаркаться кверху и прицыкнуть книзу». Он пишет о власти на местах, подчеркивая, что она «слишком сильная над слишком смиренным». В фельетопе «Изволят забавляться» описывает развлечения местных тузов: «...облеченные сильпой властью, они даже сердечные шалости имеют возможность облекать в авторитетные формы. Первые вздохи они иногда препровождают через полицию, а сердечные неудачи ликвидируют порой в административном порядке»3. Нужно было иметь немало смелости, чтобы открыто указывать на то, что самодурство властей является не злоупотреблениями отдельных лиц, а следствием общего полицейского режима в стране. «Каждый министр, генерал-губернатор, губернатор, а затем и более мелкие чины, чуть не до последнего стражника в деревне, склонны смотреть на себя, как на носителей частицы отщепленного самодержавия. Министр, губернатор, исправник — суть власти»4. В статье «Бюрократия» Короленко напоминает, что у Щедрина «главному помпадуру подчинены второстепенные помпадуры», а у тех, в свою очередь, под началом третьестепенные помпадуры», и делает вывод: «Дело
1 Короленко В. Г. Полн. собр. соч.— Т. 6.— С. 361.
2 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч.— Т. 2.— С. 450.
3 Русские записки.— 1917.— № 1.
4 Русское богатство.— 1906.— № 5.
не в формализме тех или других лиц». Писатель подчеркивает, что весь этот «произвол, ограниченный взяточничеством»» следствие общего «строя жизни, который из центрального бюрократического должен стать автономно-народным»
Внимательно следя за судебными процессами, во многих участвуя лично, Короленко убеждается, что в стране полицейского произвола нет и правосудия, что суд является орудием правительственной реакции. В ряде статей («О суде, защите и печати», «Прискорбные случаи из области суда» и др.) он говорит о том, что «разбой — Сцилла, судебпая репрессия — Харибда, а русский обыватель попадает между ними»2. В годы, когда по всей стране прокатился кровавый поток репрессий, разоблачение писателем суда приобрело особенно важное значение. В работе «Черты военного правосудия» (1910) Короленко показывает военный суд. Процессы, на которых отказывают в праве вызывать свидетелей, где отменены кассации и творится полный произвол, писатель назвал «судебными убийствами». «Военно-судная качель ведет свою пляску смерти». Короленко рассказывает истории, за каждой из которых стоит человеческая жизнь.
Немалое значение имел в годы реакции и показ церкви, как послушного орудия в руках самодержавия. Подвергает критике Короленко и систему просвещения. Он осуждает всю постановку дела народного образования в царской России — от качества обучения до безграничной власти директоров школ, от порочных приемов воспитания до нищенского существования народных учителей.
Меры, которыми в годы столыпинской реакции правительство расправлялось с неугодными ему людьми, стали поистине страшными. «Оргия казней» сделалась «бытовым явлением». В очерке «В успокоенной деревне» (1911) Короленко рисует картину расправы с крестьянами в деревнях; в статье «Истязательская оргия» (1911) — насилие над людьми в полицейских застенках; в «Сорочинской трагедии» (1907) — кровавую расправу, учиненную правительственным карательным отрядом. В етатье «Любители пыточной археологии» (1907) писатель 'горячо поддержал Горького, выступившего на страницах газеты «Тайме» с протестом против пыток, которым царские власти подвергают заключенных революционеров. В 1910 году Короленко создает серию очерков «Бытовое явление», ставшую крупным общественным событием. Произведение было направлено против смертных казней. Без суда и следствия, по наскоро состряпанным обви-
1 Полтавщина.— 1905.— № 287.
2 Русские ведомости.— 1891.— № 272.
19
нениям людей вешали и расстреливали. Собрав письма смертников, показапия свидетелей и родственников осужденных, Короленко создал произведение, в котором строгая документальность сочеталась с глубиной социального обобщения, произведение, потрясающее будничностью страшных событий. Только писатель, для которого боль народа была его собственной болью, мог создать такую книгу. Прочитав в журнале «Бытовое явление», JI. Н. Толстой, по воспоминаниям его домашнего врача Д. П. Маковицкого, «был сильно тронут и взволнован...» . В 1913 году в Киеве черносотенные организации при поддержке министра юстиции организовали новый «ритуальный» процесс. Был инсценирован суд по обвинению еврея Бейлиса в убийстве с целью жертвоприношения. Больной Короленко едет в Киев, и снова его голос, правдивый и гневный, зазвучал со страниц местных и столичных газет. Бейлис был оправдан.
«Всю жизнь, трудным путем героя, шел он встречу дню,— писал Горький,— и неисчислимо все, что сделано В. Г. Короленко для того, чтоб ускорить рассвет этого дня» . Писатель стоял в стороне от рабочего движения, не понял роли пролетариата и до конца жизни остался на общедемократических позициях. То, что для пего было предчувствием рассвета, «огоньками», для Горького стало романтикой революционной борьбы пролетариата. Однако в период подготовки пролетарской революции В. И. Ленин учил коммунистов «никогда не забывать в своей деятельности громадной важности демократизма»3. В 1907 году он назвал Короленко прогрессивным писателем4. Столь высокую оценку вождя пролетариата писатель заслужил своей многолетней борьбой с самодержавием и защитой интересов трудящихся с демократических позиций.
Основное назначение публицистики — быть орудием политической борьбы за интересы народа — определяет и своеобразие публицистического стиля Короленко, «величайшего,— по словам М. И. Калинина,— художника слова»5. Его произведения отличаются глубокой народностью (по важности поставленных проблем, по их трактовке, по простоте, ясности и доступности изложения и по языку, предельно близкому к народной основе). Работая в журнале «Русское богатство», Короленко отвергал десятки
1 Яснополянские записки Д. П. Маковицкого//Лит. наследство.- Т. 90.- М., 1979.- Кн. IV.- С. 211.
2 Горький А. М. Собр. соч.— Т. 15.— С. 51.
3 Ленин В. И. Поли. собр. соч.—Т. 1.—С. 300.
4 См. там же. Т. 15.- С. 132.
5 Калинин М. И. За эти годы.— М.; Л., 1929.— Кн. 3.— С. 189.
20
присылаемых в редакцию произведений, тематика которых была не актуальпа, мелка, незначительна; он критикует реакционную журналистику за ее пустоту, беспринципность, болтливость (например, газету «Гражданин»). Он учит молодых журналистов не гоняться за сенсациями, а находить среди тысячи жизненных событий лишь те, которые отражают ведущие тенденции развития общества. Для Короленко не существовало больших и малых тем, а были только важные п неважные для народа вопросы. Он старался писать так, чтобы его корреспонденции были доступны широкому кругу читателей, и с грустью говорил о своих очерках «В голодный год»: «...кто будет читать эту книгу? До народа она, конечно, не дойдет. Мужик не покупает наших книг»1. Однако писатель верил, что будущее принадлежит народу, и писал от его имени и для него.
Важнейшие тенденции общественной жизни Короленко всегда раскрывал на наиболее типичных для них событиях: так, сущность национальной политики самодержавия он вскрыл на процессе мултанских вотяков; крепостнические пережитки в пореформенной деревне — на примере Лукояновского уезда; черносотенное глумление над крестьянами — на истории карательной экспедиции Филонова. «Бывают дни и бывают события,— писал он,— в которых как в фокусе сосредоточивается значение самых глубоких сторон дапной исторической минуты. Разгадать их — значит найти главное направление для самых, быть может, определяющих шагов ближайшего будущего»2.
Характерной особенностью публицистики Короленко является ее художественность. В художественных произведениях он избегал публицистических рассуждений, отступлений, обращений к читателю (и осуждал за подобные отступления Г. Успенского). Он всегда стремился выразить основную идею исключительно через систему образов. Но в своей публицистике Короленко оставался художником и создал прекрасные образцы именно художественной публицистики. Короленко-публицист не ограничивается показом определенного общественного явления, а как истинный художник создает в своих статьях типические образы: Филонова, князя Мещерского, нижегородского генерал-губернатора Баранова и др. Этот показ типических фигур своего времени делал публицистику Короленко значительной, убедительной и политически заостренной. Художественность его публицистики проявляется и в чрезвычайной образности изложения, эмоциональности. Манера повествования у него специфична: в ткань статей он вставляет
1 Голос минувшего. — 1922.— № 1.— С. 9.
2 Короленко В. Г. Поли. собр. соч.— Т. 6.— С. 325.
21
ярко нарисованные картинки из жизни, выдержки из художественной литературы, воспоминания очевидцев. Писатель сознательно вводит дополнительный материал, способный усилить эмоциональное воздействие. Полемическая заостренность, остроумие, тонкий юмор, меткая ирония, пародийное воспроизведение чужой речи, острые логические доводы, уничтожающие аргументацию противника,—все это свойственно произведениям Короленко, которые продолжали лучшие традиции классической публицистики (Герцен, Салтыков-Щедрин). В его творчество органически сочетались документальность публициста с художественно-целостным воплощением действительности.
В основу языка своей публицистики Короленко кладет общенародный язык — как самый доступный, живой, яркий и образный. Мастерски используя сокровищницу устной народной речи, он вводил в статьи народные пословицы н поговорки, образные выражения, местные говоры. В то же время писатель вел беспощадную борьбу с казенным языком официальной прессы, ратовал за очищение его от жаргонизмов, стандартных оборотов (типа «заострил внимапие», «поставил вопрос на очередь дня»), от лживой подделки под народный язык. Он любил язык своей родины и не мог представить себя оторванным от звуков родного слова. В 1893 году он писал из Лондона, возмущенный встречей с русскими эмигрантами: «Мне страшно подумать, что моим детям был бы непонятен мой язык, а за ним — и мои понятия, мечты, стремления...»1
Короленко писал политические статьи и газетные корреспонденции, очерки и фельетоны, открытые письма и заметки — все, что давало возможность быстро откликнуться на события дпя. Но особенное развитие получил у писателя жанр очерка: и чисто художественный, и художественно-публицистический, и публицистический. Чего бы ни касался Короленко, мы не найдем у него произведения, паписанного бесстрастным языком простого наблюдателя. Его публицистика проникнута страстной взволнованностью гражданина, пафосом подлинного человеколюбия.
Короленко умер 25 декабря 1921 года в Полтаве.
В сокровищницу русской классической литературы должны войти не только художественные произведения писателя, но и живая, страстная публицистика человека, беззаветно преданного своей родине, своему народу, его настоящему и будущему. Короленко возмущали те, кто считал его только беллетристом, и при подготовке собрания сочинений в издании А. Ф. Маркса он поставил перед издательством условие: наряду с художественными произ-
1 Короленко В. Г. Избр. письма.— Т. 1.— С. 79.
22
ведениями включить в том и его публицистику. «Для меня это не второстепенный придаток, а половина моей работы и моей литературной личности» .
В. И. Ленин писал: «Рабочая печать в России имеет за собой почти вековую историю — сначала подготовительную, т. е. историю не рабочего, не пролетарского, а «общедемократического», т. е. буржуазно-демократического освободительного движения,— а затем свою собственную, двадцатилетпюю историю пролетарского движения, пролетарской демократии или социал-демократии» . Газетная и журнальная деятельность Короленко знаменует собой развитие именно этой «общедемократической» печати. Его публицистика, во многом продолжая традиции революционно-демократической литературы 60—70-х годов (защита интересов крестьянства, ненависть к крепостничеству во всех его проявлениях, отрицание самодержавия), проводила ту подготовительную работу, опираясь на опыт которой пролетариат мог создать свою, революционную, большевистскую печать.
В день юбилея писателя И. Е. Репин прислал Короленко телеграмму, в которой великий художник выразил чувства всего русского народа: «Благодарю вас за вашу прекрасную жизнь».
М. Соколова
1 Короленко В. Г. Избр. письма.— Т.2.— С. 6—7
2 Л е н и н В. И. Полн. собр. соч.— Т. 25.— С. 100.
<<<---