Аннотация:
В настоящее издание «Мемуары декабристов» включены воспоминания видных деятелей Северного общества и участников восстания 14 декабря 1825 г. С. П. Трубецкого, Е. П. Оболенского, А. М. Муравьева, В. И. Штейнгеля, Н. Р. Цебрикава, М. С. Лунина, Н. М. Муравьева. Мемуары содержат важные сведения об общественно-политической жизни России после Отечественной войны 1812 г., о возникновении декабристского движения, создании и деятельности тайных декабристских обществ, о восстании декабристов, следствии и суде над ними, о событиях каторги и ссылки декабристов. Издание предваряется вступительной статьей и сопровождено биографическими справками о декабристах-мемуаристах, научным комментарием и именным указателем.

Содержание
В. А. Федоров. Мемуары декабристов
Записки С. П. Трубецкого
I Письмо к детям
II Письмо к неизвестному
[Записки]
Прибавление к запискам кн[язя] С[ергея] Петровича] Т[рубецкого]
Воспоминания Е. П. Оболенского
Воспоминание о Кондратии Федоровиче Рылееве
Воспоминания о 1826-м и 1827-м годах князя Евгения Петровича Оболенского
Воспоминание об Иване Дмитриевиче Якушкине
Записки А. М. Муравьева. "Мой журнал"
Мой журнал
Чриможениг
Записки В. И. Штейнгеля
Часть I
Часть II
Часть III
Письма В. И. Штейнгеля на имя Николая I
Ирнлажети
Из записок декабриста Н. Р. Цебрикова
Воспоминания о Кронверкской куртине
Ермолов 274. Офицер Дашкевич
Анна Федоровна Рылеева
Записки М. С. Лунина
Разбор донесения, представленного российскому императору Тайной Комиссией в 1826 году
Взгляд на русское тайное общество с 1816 до 1826 года
Общественное движение в России в нынешнее царствование. 1840
«Историческое обозрение хода Общества» Н. М. Муравьева
Комментарии
Именной указатель

Если интересуемая информация не найдена, её можно Заказать

МЕМУАРЫ ДЕКАБРИСТОВ

Мемуарное наследие декабристов весьма значительно. Известно свыше 30 декабристских «воспоминаний», «записок» и других сочинений мемуарного характера. Мемуары декабристов отличаются исключительной многогранностью содержания. Они рассказывают и о самом движении первенцев свободы, и об эпохе в целом. В них — неповторимый колорит, мозаика взглядов, идейная борьба интереснейшего периода русской истории. В силу своеобразия жанра мемуары декабристов включают такие сведения, которые отсутствуют в других исторических материалах — в официальных документах, на страницах тогдашней печати. Во всяком сочинении декабристской мемуарной литературы ярко отражаются личность самого мемуариста, его гражданские симпатии, связи с ближайшим окружением. И здесь важно подчеркнуть, что декабристские воспоминания и записки—плод творчества передовых деятелей русского общественного движения и культуры.
Многие из декабристских мемуаров (например, И. И. Горбачевского, И. Д. Якушкина, Бестужевых и др.) неоднократно издавались и переиздавались как до революции, так и в советскую эпоху. Однако в настоящее время подавляющее большинство декабристских воспоминаний является библиографической редкостью. Между тем потребность в такого рода источниках и литературных памятниках постоянно возрастает. Это. связано и с общим развитием советской исторической науки, и с неизменно растущим интересом широкого читателя к прошлому нашей Родины.
В настоящее издание включены мемуары видных декабристов, принадлежащих к Северному обществу: С. П. Трубецкого, Е. П. Оболенского, А. М. Муравьева, В. И. Штейнгеля, Н. Р. Цебрикова, М. С. Лунина и Н. М. Муравьева.
С. П. Трубецкой, Е. П. Оболенский, М. С. Лунин и Н. М. Муравьев стояли у истоков декабристского движения. Они явились основателями и руководителями ранних декабристских
5
организаций—Союза спасения и Союза благоденствия. С. П. Трубецкой, Е. П. Оболенский и Н. М. Муравьев входили позднее в руководящий орган Северного общества—Верховную думу.
На совещаниях декабристов накануне 14 декабря, где разрабатывался план восстания, активнейшая роль принадлежала С. П. Трубецкому, Е, П. Оболенскому, В. И. Штейнгелю. В день восстания особым мужеством и энергией отличились Оболенский, Цебриков и А. М. Муравьев. И потому совершенно закономерно, что в воспоминаниях этих героев освободительного движения запечатлена вся десятилетняя история декабризма—от возникновения первой тайной организации до момента открытого выступления против самодержавия в 1825 г. Имена Трубецкого, Оболенского, Штейнгеля, Цебрикова, Лунина, А. М. и Н. М. Муравьевых непрестанно звучали на заседаниях Следственной комиссии. Каждого из них постигла «высочайшая» кара, каждый из них отмечен беспощадной царской местью, официальным приговором. И потому закономерно на страницах этих воспоминаний оживают: суровая летопись декабристского заточения в Петропавловской крепости, события каторги декабристов и их сибирской ссылки.
Совершенно закономерен и характерный для публикуемых декабристских воспоминаний сплав личного, биографического содержания с судьбами историческими и государственными.
Крупный исторический период с конца ХУШ в. и до последней трети XIX в., по общей ленинской характеристике, есть «эпоха подъема буржуазии, эпоха буржуазно-демократических движений вообще, буржуазно-национальных в частности, эпоха быстрой ломки переживших себя феодально-абсолютистских учреждений»И движение декабристов по сущности своей отражало коренные потребности социально-экономического развития России, когда в условиях разложения и кризиса крепостничества возникла необходимость ликвидации феодально-абсолютистских порядков . и проведения буржуазно-демократических преобразований. Декабристы выступили на исторической арене в эпоху решительных катаклизмов, их время несло свои «неслыханные перемены, невиданные» мятежи»: наполеоновские войны, революции в разных странах Европы, национально-освободительные восстания в Греции и в латиноамериканских колониях. «Нынешний век,— писал в своих показаниях на следствии П. И. Пестель,— ознаменовывается революционными мыслями. От одного конца Европы до другого видно везде одно и то же, от Португалии до России, не исключая ни единого

1 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 26, с. 143.

государства, даже Англии и Турции, сих двух противуположно-стей. То же самое зрелище представляет и вся Америка. Дух преобразования застав \яет, так сказать, везде умы клокотать»2,
Исторические и социально-политические закономерности вы-ступления декабристов ни в коем случае не должны затушевывать исключительность, своеобразие их движения в целом, ту печать избранничества, которая легла на их судьбы. Учитывая, с одной стороны, «дворянский» характер «революционности» декабристов, с другой стороны, нельзя забывать о том, что с протестом против крепостничества, феодальных институтов и произвола самодержавия выступила небольшая часть передового дворянства—-«лучшие люди из дворян», по определению В. И. Ленина3. В целом же русское дворянство оставалось крепостнически настроенным и верным престолу консервативным сословием и в реально-жизненном плане представляло собой «...бесчисленное количество «пьяных офицеров, забияк, картежных игроков, героев ярмарок, псарей, драчунов, секунов, сераль* ников», да прекраснодушных Маниловых»4. Великая заслуга декабристов заключалась в том, что они смогли подняться выше своих классовых интересов, презреть сословные привилегии и пойти «сознательно на явную гибель»5, во имя высоких и благородных идеалов.
Русская культура, в самом широком смысле этого понятия, не только была духовной и нравственной почвой для декабристов, но она непосредственно воплощалась в них и ими была возведена на новую ступень. Репутация образованнейших людей' своего времени, закрепленная за декабристами, не «легенда» и не «поздний приговор потомков». Эта репутация сложилась при них и была естественным началом того авторитета и влияния, которыми они обладали среди своих современников. Многие из декабристов учились в Московском и Петербургском университет тах, Царскосельском лицее—лучших учебных заведениях того времени, в чьих стенах царил дух «вольномыслия»; слушали частные курсы у передовых профессоров. Неразрывно связаны с историей декабристского движения имена А. С. Пушкина и А. С. Грибоедова; среди самих декабристов было немало известных писателей, поэтов, ученых, художников (К. Ф. Рылеев, А. И. Одоевский, А. А. Бестужев-Марлинский, Н. А. Бестужев, Ф. П. Толстой).

2 Восстание декабристов. Материалы, т. IV. М.—Д., 1927, с. 105.
3 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 23, с. 398.
4 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т, 21, с. 255.
5 Там же.
7
Декабристы называли себя «детьми 1812 года», не раз подчеркивали, что 1812 год явился исходным моментом их движения. Среди участников Отечественной войны 1812 г.— более ста будущих декабристов; 65 человек из тех, кого в 1825 г. поименуют «государственными преступниками», насмерть сражались с врагом на поле Бородина. Известно, что победа русского народа в Отечественной войне 1812 г. имела не только военное значение, но оказала огромное воздействие на все стороны социальной, политической и культурной жизни страны, способствовала росту национального самосознания, дала могучий толчок развитию передовой общественной мысли в России. Именно война 1812 г. глубоко и остро поставила перед будущими декабристами вопрос о судьбах родины, путях ее развития, выявила огромные возможности русского народа, который, как верили декабристы, освободив страну от иноземного нашествия, рано или поздно должен был найти в себе силы для освобождения и от внутренней тирании—сбросить ярмо крепостного рабства.
Авторы мемуаров, публикуемых в настоящем издании, были участниками войны 1812 г. и заграничных походов русской армии в 1813—-1814 гг. Война сблизила их с русским солдатом, со всем русским народом, а заграничные походы, в которых перед ними открылась жизнь наиболее развитых европейских стран, обогатили их новыми впечатлениями, новыми идеями и жизненным опытом.
Все это оказалось в гармоничном созвучии с теми, главными в движении декабристов, освободительнымй идеями, источником которых был прежде всего патриотизм. Патриотический подъем в Отечественной войне 1812 г.— важнейший фактор формирования идеологии декабристов. Горячие патриоты Родины, декабристы раньше других поняли, что крепостничество и самодержавный политический произвол—главные причины бед и отсталости России. И ликвидация крепостного строя и самодержавия рассматривалась ими не в свете обретения абстрактного блага и справедливости, а в первую очередь как конкретная и глубоко патриотическая задача «спасения» России.
Сразу же по возвращении русской армии из .заграничных походов 1813—1814 гг. среди гвардейских офицеров возникают объединения, так называемые «артели», которые формально создавались как «бытовые», но на деле явились идейными содружествами. Так, в конце 1814 г. возникает «Священная артель», в которую вошли братья Александр Николаевич и Михаил Николаевич Муравьевы, Иван Бурцов, Павел Колошин, лицеисты Иван Пущин, Владимир Вальховский и Вильгельм Кюхельбекер. В 1815 г. сложилась «артель Семеновского полка».
Узнав о существовании этих артелей, Александр I заявил, что они ему «не нравятся», и приказал их «прекратить». На основе названных артелей в начале 1816 г. возникает первая тайная политическая организация декабристов—Союз спасения или Союз истинных и верных сынов отечества, инициатором создания которого был 23-летний полковник Генерального штаба А. Н. Муравьев. Главной целью общества, в которое вошли Трубецкой, Якушкин, Н. М. Муравьев и др., было прежде всего «отстранение иностранцев в управлении государством» и освобождение крестьян. Однако борьба против крепостничества логически приводила членов общества и к необходимости борьбы против самодержавия—главного защитника крепостного права, хотя ликвидация самодержавной власти мыслилась первоначально в форме ограничения власти монарха конституцией. Впоследствии к Союзу спасения примкнул П. И. Пестель, который в начале 1817 г. написал устав («статут») общества. Первая тайная декабристская организация была еще узкой и замкнутой группой, даже к моменту роспуска в конце 1817 г. численность ее не превышала 30 человек. Во внутреннем обиходе организации сказывалось влияние масонского ритуала—и не случайно, так как многие члены Союза спасения состояли в масонских ложах.
Важным событием в истории декабризма стал так называемый «Московский Заговор» осенью 1817 г. Между членами тайного общества вспыхнула острая полемика в связи с намерением совершить покушение на Александра I, тем самым положив начало государственному перевороту. После продолжительных и горячих споров сторонников и противников цареубийства мысль о покушении на царя была оставлена. Но в ходе полемики слабость первой декабристской организации стала очевидной для всех ее участников. Союз спасения был распущен. Спустя примерно два-три месяца после его роспуска в январе 1818 г. в Москве была создана новая декабристская организация—Союз благоденствия. В продолжение двух-трех месяцев в период между роспуском Союза спасения и возникновением Союза благоденствия действовало «промежуточное», полулегальное по своему характеру, «Военное общество», состоявшее из гвардейской молодежи; Вскоре большинство его членов вошли в Союз благоденствия.
За время своего трехлетнего существования (1818—1821 гг.) Союз благоденствия сделал крупный шаг в разработке организационно-тактических принципов и программных положений декабризма. Это была в сравнении с Союзом спасения уже относительно широкая организация (свыше 200 членов), с детально разработанным уставом — «Зеленой книгой», с обширной программой записанных в этом уставе конкретных действий.
9
Декабристы решили начать с формирования передового общественного мнения в стране, которое расценивалось прежде Bceto как важное условие предстоящего революционного переворота; в связи с этим предусматривалось создание различных легальных и полулегальных благотворительных, просветительских и литературных обществ и «управ». Собственно говоря, Передовое общественное мнение в России как таковое уже существовало. Деятельность Союза благоденствия проходила в обстановке общественного подъема внутри страны и революционного брожения в Европе. В тогдашних периодических русских изданиях «Сыне Отечества», «Вестнике Европы», «Духе журналов» публиковались статьи о французской, английской и американской конституциях, подробно излагалось содержание этих конституций. Появились книги А. П. Куницына «Право естественное» и К. И. Арсеньева «Начертание статистики Российского государства», в которых открыто проводились антикрепостнические идеи. Это было время общего оживления либерально-оппозиционного движения. Так что поставленная декабристами задача формирования передового общественного мнения преломлялась» по сути, как задача по «овладению общественным мнением», его дальнейшему развитию и направлению в духе тайного общества. По мысли декабристов, передовое общественное мнение призвано было еще и до революционного переворота оказывать давление на правительство. Декабристской программой предполагалось, чтобы члены тайного общества стремились занять как можно больше постов и в военной службе, и в правительственных .учреждениях. Устав тайного общества прямо обязывал его членов принимать активное участие в общественно-политической жизни страны. Через сеть легальных и полулегальных обществ и «управ» Союз благоденствия действительно оказался тесно связанным с прогрессивными кругами в России и, более того, фактически и идейно превратился в руководящий центр революционного и либерально-оппозиционного течений в стране. В журналах и альманахах члены Союза благоденствия выступали в защиту передовой науки и литературы, они издавали свои литературные альманахи и публиковали собственные ученые труды, они защищали обиженных и несправедливо осужденных, выкупали из крепостной неволи талантливых самоучек, оказывали помощь голодающим крестьянам (например, в Смоленской губернии), «гремели» в салонах против крепостного права, палочных наказаний, аракчеевских военных поселений, некоторые члены общества (М. Ф. Орлов и В. Ф. Раевский) вели прямую антиправительственную пропаганду в армии.
Пройдет несколько лет, и Следственный комитет не станет много интересоваться деятельностью ранних декабристских орга-
низаций; главной целью следствия будет—выяснить детали разрабатывавшихся декабристами планов «бунта» и «цареубийства». К тому же большинство из привлеченных к суду декабристов (92 из 121) стали членами тайного общества после роспуска Союза благоденствия в 1821 г. и уже в силу этого не могли дать каких-либо показаний о ранних декабристских организациях. Естественно, мы находим в следственном материале мало данных по истории ранних декабристских обществ; и потому особое значение приобретают свидетельства о ранних декабристских организациях, содержащиеся в мемуарах самих декабристов.
1820—1821 гг. стали переломными в истории декабризма. Восстание в 1819 г. в'Чугуевских военных поселениях, выступление в 1820 г. гвардейского Семеновского полка против крепостнических порядков в армии и жестокая расправа царизма с восставшими военными поселянами и семеновскими солдатами произвели глубокое впечатление на декабристов. Об этом декабристы позднее говорили на следствии, об этом они много пишут в своих мемуарах. В январе 1820 г. разразилась революция в Испании, в июле того же года—в Неаполитанском королевстве, в августе—в Португалии, в марте 1821 г.—в Пьемонте, летом 1821 г. началось восстание в Греции. «Что ни почта, то революция»,—писал в своем дневнике декабрист Н. И. Тургенев6. Все эти события способствовали кристаллизации и росту в рамках тайного общества революционно настроенной группы его членов, которые не хотели теперь удовлетвориться пропаганда -стско-просветительской деятельностью по «созданию общественного мнения» и требовали более решительных действий. «Граждане! Тут не слабые меры нужны, но решительный и внезапный удар!» — обращался к членам тайного общества декабрист В. Ф. Раевский7. С другой стороны, эти же события настораживали и пугали умеренно настроенных, колеблющихся членов тайного общества, которые стали постепенно отходить от движения и покидать общество.
Собравшийся в январе 1821 г. в Москве съезд руководителей Союза благоденствия принял решение: ввиду обострившихся разногласий в тайном обществе, объявить Союз распущенным. На самом деле это решение не означало прекращение деятельности тайного общества. Формальное объявление о роспуске Союза благоденствия преследовало цель освободиться от ненадежных и колеблющихся попутчиков, а также от Пестеля и его единомышленников. Руководство Союза благоденствия (а оно состояло из «умеренных») боялось усиливавшегося влияния Пестеля на дела

6 Тургенев Н. И. Дневники и письма, т. III. Пг., 1921, с. 226.
7 Базанов EL Г. Владимир Федосеевич Раевский. М., 1949, с. 109.
11
общества. Вместе с тем решение о роспуске Союза благоденствия должно было погасить подозрения правительства, которое уже успело получить донос о существовании тайного общества. Московский съезд принял также решение об образовании новой, более законспирированной организации, создание «управ» которой было поручено—в Москве И. А. Фонвизину, в Петербурге Н. И. Тургеневу, в Смоленске И. Д. Якушкину и в Тульчине И. Г. Бурцову.
Однако ни один из названных четырех участников Московского съезда не создал такой «управы». Более того, на юге России декабристы во главе с Пестелем отказались признать постановление Московского съезда о роспуске тайного общества и приняли свое решение «общество продолжать». В марте 1821 г. возникло Южное общество, которое рассматривало себя как продолжение Союза благоденствия. В то же время в Петербурге по инициативе Н. М. Муравьева было положено начало Северному обществу, получившему свое окончательное организационное устройство в 1822 г.
После 1821 г. деятельность вновь образованных декабристских тайных обществ проходила уже в атмосфере усиления внутренней и международной реакции, причем в самой России наступление реакционного правительственного курса обозначилось во всех направлениях. Рядом официальных постановлений расширялась сфера крепостнических отношений в русской деревне. Усилились гонения на просвещение и печать. Цензура беспощадно преследовала всякую свободную мысль. В 1821 г. подверглись разгрому Казанский и Петербургский университеты, передовые профессора были уволены, против них возбудили судебное дело. В связи с волнением в лейб-гвардии Семеновском полку в 1820 г. и брожением в других гвардейских и армейских частях в 1821 г. была введена тайная полиция—специально для слежки за умонастроениями военных. В 1822 г. последовал указ о запрещении масонских лож и других тайных обществ. У всех военных и гражданских чинов была взята подписка о непринадлежности к масонским и другим тайным обществам.
Темные силы брали верх на международной арене. В 1820 г. руководители держав Священного союза приняли решение о «праве вмешательства» во внутренние дела других государств для подавления революционного движения. В силу этого «права» австрийские войска в марте—апреле 1821 г. подавили революции в Неаполе и Пьемонте, а в 1823 г. французские войска— испанскую революцию и восстановили в Испании власть «законного» монарха. Следуя «принципам легитимизма», Александр I отказался помочь грекам, восставшим против турецкого ига.
С 1823 г. в движении декабризма наступает качественно новый этап: составляются и меняются варианты конституционных декабристских проектов, разрабатываются конкретные планы вооруженного восстания, укрепляются связи между Северным и Южным обществами, развертывается агитационная работа среди солдат. Южное общество входит в контакт с Польским патриотическим обществом, открывает и присоединяет к себе Общество соединенных славян. Растет численный состав тайных обществ: в них вливаются новые силы—преимущественно передовая военная молодежь, готовая к решительным действиям. В 1823 г. в члены Северного общества был принят К. Ф. Рылеев, которому суждено было в дальнейшем играть ведущую роль среди декабристов. Яркий образ этого мужественного борца, поэта предстает перед читателем в воспоминаниях Е. П. Оболенского и В. И. Штейнгеля—последние были лично близки к Рылееву и до конца жизни хранили о нем благодарную память. На страницах декабристских воспоминаний, предлагаемых в настоящем издании, содержатся драгоценные сведения об обстановке междуцарствия, сложившейся после смерти Александра I,. совещаниях на квартире Рылеева, наконец, о самом восстании в день 14 декабря на Сенатской площади.
Восстание 14 декабря 1825 г.— кульминационное событие и итог движения декабристов. Оно было подготовлено всей десятт^ летней историей становления и развития тайных обществ. Придавая громадное значение самому факту открытого революционного выступления, В. И. Ленин именно этим событием датирует начало истории русского революционно-освободительного движения. «В 1825 году,— писал он,— Россия впервые видела революционное движение против царизма...»8. Нужно подчеркнуть^ что восстание произошло в Петербурге— столице Российской империи, «средоточии властей», по определению декабристов. Большинству из авторов публикуемых здесь воспоминаний в этом событии принадлежала значительная роль, или заранее определенная, или фактически «сыгранная» 14 декабря. Незадолго до этого дня С. П. Трубецкой был назначен «диктатором», а Е. П. Оболенский—начальником штаба восстания. С. П. Трубецкой и В. И. Штейнгель вместе с К. Ф. Рылеевым разработали важнейший программный документ восстания «Манифест к русскому народу». Манифест объявлял «уничтожение бывшего правления», то есть самодержавия* «уничтожение права собственности, распространяющегося на людей» (что означало ликвидацию крепостного рабства), отмену рекрутчины, телесных наказаний, военных поселений, сложение с народа

1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. SO, с. 315.
13
подушных податей и недоимок, уравнение в правах всех сословий, введение выборного принципа при образовании центральных и местных органов власти, преобразование суда и введение других демократических свобод: «свободное тиснение», «свободное отправление богослужения всем верам», свободу занятий и пр. В Манифесте далее объявлялось о создании революционного «Временного правления», которое должно было провести в жизнь возвещенные Манифестом свободы и преобразования и осуществить подготовку к выборам в учредительное собрание («Верховный собор»), с тем, чтобы последнее и решило вопрос о форме правления в России9.
Восстание декабристов потерпело поражение. И это поражение обусловлено прежде всего причинами объективного характера. Несмотря на отдельные выступления крестьян, солдат, военных поселян, достаточно широкого массового движения, на которое революционеры могли бы опереться, в то время не существовало. Поэтому с протестом против феодально-абсолютистского строя выступило «...ничтожное меньшинство дворян, бессильных без поддержки народа» ,. «Узок круг этих революционеров,— писал В. И. Ленин.— Страшно далеки они от народа» и. И здесь, на основе известных ленинских положений, взятых во всем их внутреннем единстве, следует подчеркнуть, что не только декабристы были «далеки» от народа, но и сам народ был «далек» от революционеров. «Крепостная Россия,— писал об этой эпохе Ленин,— забита и неподвижна». «В ту пору, при крепостном праве, о выделении рабочего класса из общей массы крепостного, бесправного, «низшего», «черного» сословия не могло быть и речи». К объективным причинам, способствующим поражению декабристов, следует отнести и неблагоприятную с итуацию, сложившуюся после 1821 г. внутри и вне страны: спад либерально-оппозиционных настроений и разгул деспотизма в России, поражение революций и временное торжество реакции в западноевропейских странах.
Спустя многие десятилетия после разгрома декабристов, анализируя опыт другой битвы за свободу, уроки Декабрьского восстания 1905 г. в Москве, Ленин указывал на огромное значение субъективного фактора, необходимого для успеха любого восстания: смелости, решительности, а главное — насту пат ель ноет и ? действий восставших, то есть умения
9 Восстание декабристов. Материалы, т. I. М.—Л., 1925, с. 107—108.

1 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 23, с. 398.
2 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 21, с. 261.
3 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 23, с. 398.
4 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 25, с. 93.
владеть «искусством восстания»м. Опираясь на эту ленинскую мысль, нужно признать, что фатальной неизбежности неудачи декабристов в день 14 декабря 1825 г. не было. Еще в самом начале восстания они имели полную возможность захватить Петропавловскую крепость, Зимний дворец, Сенат и другие правительственные учреждения, арестовать царскую семью (что, кстати, и предусматривалось в разработанном накануне плане восстания). Однако руководящее ядро декабристов не сумело воспользоваться первоначальной растерянностью правительства, общим ропотом в войсках столичного гарнизона при приведении их к новой присяге. Восставшие действовали нерешительно, выжидали, • придерживаясь оборонительной тактики; к тому же «диктатор» С. П. Трубецкой не явился на площадь. В результате инициатива оказалась в руках Николая: ему удалось собрать войска, вчетверо превосходящие силы восставших, и сравнительно легко подавить восстание.
Декабристы потерпели поражение, но «...их дело не пропало» 15. В. И. Ленин, говоря о «великом самопожертвовании» русских революционеров, в том числе декабристов, указывал, что «...эти жертвы пали не напрасно», что «...они способствовали— прямо или косвенно—последующему революционному воспитанию русского народа» ,6. «Пушки Исаакиевской площади разбудили целое поколение»,— скажет А. И. Герцен |7. Глубоко жизненные лозунги и традиции декабристов были подхвачены, развиты и обогащены последующими поколениями русских революционе-ров.
Восстание декабристов — важное звено в общеевропейском революционном процессе XIX в. «Именно восстанием декабристов,— пишет известный советский декабристовед академик М. В. Нечкина,— крепостная самодержавная Россия вступила во всемирное революционное движение» 18.
Сразу же после- разгрома восстания царское самодержавие обрушилось на декабристов со всей беспощадностью. Массовые аресты начались уже вечером 14 декабря 1825 г. Правительство располагало полученными через доносчиков и провокаторов сведениями о многих- членах тайных обществ. Начавшиеся допросы выявили много новых имен. Всего к следствию по делу декабристов было привлечено 579 человек (включая и 11

1 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 13, с. 374.
2 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 21, с. 261.
3 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 30, с. 315.
4Герцен А. И. Собрание сочинений в 30-ти томах, т. 13. М., 1958, с. 140.
5 Нечкина М. В. Декабристы во всемирно-историческом процессе.— «Вопросы истории», 1975, № 12, с. 11. \
15
доносчиков). Это был невиданный для России широкий политический процесс.
Страницы декабристских воспоминаний, посвященные следствию, обладают особой ценностью—и не только благодаря достоверности и подробности повествования. Именно здесь мы сталкиваемся с такими важными фактами, которые по понятным причинам отсутствуют в обширном официальном делопроизводстве Следственной комиссии. Так, например, из мемуаров С. П. Трубецкого мы узнаем о сверхсекретном расследовании, проведенном по личному распоряжению Николая I, помимо и без уведомления Следственной комиссии, особо доверенным царским сановником А. X. Бенкендорфом,— Николай хотел знать, в какой степени мог быть или был причастен к декабристскому заговору известный государственный деятель М. М. Сперанский. Мемуары декабристов свидетельствуют о том, что не все допросы, проходившие в Следственной комиссии, фиксировались в следственных делах декабристов, в журналах этой комиссии и докладных записках, адресуемых ею царю. Из «Записок» Штей-нгеля мы узнаем об эпизоде, когда испуганные члены Следственной комиссии попросили его, арестанта, переписать слишком «дерзкие» показания. По сути, только из декабристских мемуаров мы узнаем о содержании допросов, которые производил лично сам Николай I. Мемуары ярко рисуют поведение царя и членов Следственной комиссии. Все декабристы отмечают инквизиторский характер следствия: провокационные вопросы, шантаж, запугивание. Сам высочайший следователь и тюремщик декабристов, Николай I на одних кричал и топал ногами, грозил смертью, других уговаривал, обещая полное прощение за «откровенные» показания, третьих стыдил, четвертым старался внушить, что он и есть тот правитель, который сгремится к благу России. Отправляя арестованных в казематы Петропавловской крепости, он в соответствии с важностью «преступника» и поведением его на допросах в сопроводительных записках коменданту крепости предписывал, кого как содержать («содержать хорошо», «содержать строго», «содержать наистрожайше», «не иначе содержать, как злодея» и т.д.). 22 декабриста за свое упорство на следствии по личному приказу царя были закованы в кандалы и содержались в них по нескольку месяцев. Царь старался повлиять на состояние и поведение декабристов, несколько улучшая или, наоборот, усугубляя и без того тяжелые условия крепостного заточения; он умело действовал не только «кнутом», но и «пряником», разрешая иногда арестованным писать письма к родным и даже иметь с ними свидания. У царизма вообще был вековой опыт сыска и Дознания, испытанные средства и способы, чтобы добиться от подследственного
признания, «раскаяния», оговора других. Столкнувшись с мощной репрессивной машиной самодержавия, многие декабристы не смогли проявить достаточной стойкости: некоторые из них пали духом, «каялись», молили о пощаде. «Хрупкая дворянская революционность,— пишет академик М. В. Нечкина,-Ч-легко надламывалась перед лицом победы царизма, общего разгрома движения, полной гибели планов и массовых арестов участников... Тайная организация выявила себя восстанием и была целиком обнаружена, захвачена и брошена в Петропавловскую крепость, не оставив после себя таких организованных элементов своего движения, которые могли бы возродить его после разгрома» 19. И все же распространенное представление о том, что декабристы на следствии якобы выдавали все и вся, несправедливо. И официальные материалы следствия, и мемуары декабристов свидетельствуют о напряженной борьбе узников со следователями. Многие декабристы стремились скрыть важные факты своей деятельности в тайном обществе, отзывались «незнанием», «забывчивостью» и т.п. Известно немало примеров стойкости и настоящего героизма декабристов, проявленных на следствии,— стоит обратиться к мемуарам Н. Р. Цебрикова, М. С. Лунина, В. И. Штейнгеля. Значительно меньше, чем о следствии, декабристы говорят в своих воспоминаниях о деятельности Верховного уголовного суда. И это не случайно—ведь декабристы до самого момента объявления им приговора не знали, что над ними вершился суд. Им не только не было объявлено о предании их суду, но от них тщательно скрывали этот факт. «Он [суд.— В. Ф.] судил и осудил нас, не видав нас и нас не выслушав»,— пишет в своих воспоминаниях А. М. Муравьев (см. с. 134 наст. изд.). Когда 12 июля 1826 г. декабристов вели из казематов в зал комендантского дома Петропавловской крепости для объявления им приговора, они удивленно спрашивали друг друга: «Как, разве нас судили?» Им отвечали: «Уже судили» (см. с. 232—233 наст, изд.). Сами судьи, заседавшие 40 дней (с 3 июня по 12 июля), увидели в полном составе подсудимых декабристов только в момент объявления им приговора. В сущности говоря, суда как такового над декабристами и не было, была лишь инсценировка суда. В процессе декабристов не были соблюдены даже «нормы» старого, феодального судопроизводства: не было судебных заседаний с допросами подсудимых, вызова свидетелей, предъявления подсудимым обвинений. Очевидно, что Верховный уголовный суд над декабристами был учрежден не для рассмотрения дела по существу и вынесения по нему самостоятельного, не зависящего от власти, решения, а для определения меры наказания, которая

1 Нечкина М. В. Движение декабристов, т. I. М., 1955, с. 397. 399.
2—Мемуары декабристов
17
тоже, впрочем, уже заранее была предрешена самодержавной властью. Все «судебное разбирательство» свелось к процедуре вызова подсудимых в Ревизионную комиссию (комиссию для проверки материалов предварительного следствия), где один из членов комиссии показывал, не выпуская из своих рук, подсудимому его дело и спрашивал: его ли рукой подписаны показания, добровольно ли они подписаны, давались ли ему очные ставки? После этого подсудимый должен был удостоверить своей подписью следующую, заранее приготовленную стандартную «подписку»: «Ответы на допросы комиссии, мне в присутствии показанные, за моею подписью и составлены добровольно, равно утверждаю, что мне даны были очные ставки и оные подписаны мною собственноручно». Эти памятные «автографы» декабристЪв хранятся ныне в ЦГАОР СССР (ф. 48, д. 454, ч. 2; л. 10—подписка С. П. Трубецкого, л. 12—Е. Г1. Оболенского, л. 13—Н. М. Муравьева, л. 28—Н. Р. Цебрикова, л. 33— М. С. Лунина, л. 38—В. И. Штейнгеля, л. 48 — А. М. Муравьева).
Лицемерная комедия, разыгранная по царскому сценарию в Ревизионной комиссии, детально засвидетельствована в воспоминаниях Трубецкого, Оболенского и Штейнгеля. В мемуарах Трубецкого, кстати, содержится интереснейшее сведение, характеризующее деятельность этой Комиссии, сведение, до сих пор, к сожалению, не подтвержденное другими документами: «Некоторые лица из подсудимых объявили [в Ревизионной комиссии.— В. Ф.], что их ответы были вынуждены насильственными мерами, голодом, заковыванием в железо и т. п. Послан был к ним священник упрашивать их, чтобы они взяли назад это показание, и он успел в этом» (см. с. 62 наст. изд.).
Из преданных Верховному суду декабристов (всего 121 человек) пятеро (П. И. Пестель, К. Ф. Рылеев, С. И. Муравьев-Апостол, М. П. Бестужев-Рюмин и П..Г. Каховский) были поставлены «вне разрядов» и приговорены «к смертной казни четвертованием», 31 подсудимый (в том числе С. П. Трубецкой, Е. П. Оболенский и Н. М. Муравьев) — «к смертной казни отсечением головы», остальные — к различным срокам каторжных работ и ссылке, к разжалованию в солдаты. Затем четвертование «милостиво» было заменено повешением (Николай I не соглашался «ни на какую казнь, с пролитием крови сопряженную»), а «отсечение головы»—-пожизненной каторгой. К различным срокам наказания приговорили 45 декабристов военные суды в Могилеве и Белостоке. Более 120 декабристов понесли различные наказания без суда, в административном порядке, по личному указанию Николая I: они были заключены в крепости на разные сроки — от полугода до четырех лет, разжалованы в солдаты, высланы, отданы под надзор полиции.
Расправа над декабристами поразила своей жестокостью современников и вызвала большой общественный резонанс. Передовая Россия глубоко сочувствовала осужденным и восхищалась их самоотверженным подвигом. Замечателен эпизод, рассказанный А. М. Муравьевым в его воспоминаниях: «В Костроме, пока меняли свежих лошадей, какой-то молодой человек, оттолкнув наших стражей, ворвался в комнату, где мы находились, и сказал: «Господа, мужайтесь, вы страдаете за самое прекрасное, самое благородное дело! Даже в Сибири вы найдете сочувствие!» (см. с. 138 наст. изд.).
Восстанием 1825 г. завершается движение декабристов как политическое деяние, но декабризм как идеология продолжает существовать и после поражения восстания. Более того, после 1825 г. на каторге и в ссылке декабристами была проделана огромная работа по подведению «итогов» и осмыслению опыта своего «дела», его сильных и слабых сторон. Это нашло свое отражение в многочисленных мемуарах, письмах и публицистических произведениях декабристов, созданных в сибирский период. По сути, их мемуары и публицистика явились продолжением той борьбы за свободу и справедливость, которую они вели с середины 10-х годов. В этой связи особенно выделяются рассчитанные на широкое распространение яркие политические письма М. С. Лунина, его записки «Взгляд на Русское Тайное Общество с 1816 до 1826 года >>, « Разбор Донесения, представленного российскому императору Тайной комиссией в 1826 году», «Общественное движение в России в нынешнее царствование». Создание подобных сочинений прямо входило в лунинскую программу «действий наступательных» против царизма. Декабристы, поставленные самодержавием вне политического бытия, не изменили своим идеалам. И царизму, несмотря на все усилия, не удалось изолировать декабристов от передовой России. Связанные с Родиной тысячью нитей, декабристь^оставались в курсе событий, происходящих в России и за рубежом.
Поражение 1825 г. не погасило просветительский энтузиазм декабристов. Не менее, чем раньше, они были убеждены в том, что просвещение народа—-важнейшее условие политического освобождения и достижения социального «благоденствия». Недаром поэт-декабрист Одоевский писал: «И просвещенный наш народ сберется под святое знамя». Ярким рассказом-иллюстрациёй просветительской деятельности декабристов могут служить публикуемые здесь воспоминания Е. П. Оболенского о жизни и подвижничестве И. Д. Якушкина в годы ссылки в Ялуторовске.
Из числа осужденных Верховным уголовным судом только 43 декабриста дожили до амнистии 1856 г. Манифест 26 августа
19
1856 г., возвращавший декабристов из сибирской ссылки, не давал им полного «прощения». Им запрещалось проживать в Москве и Петербурге, за ними устанавливался секретный полицейский надзор. С большим трудом и после многочисленных ходатайств некоторым из декабристов удавалось добиться разрешения проживать в «обеих столицах» и снятия полицейского надзора. Но и позже они находились «на подозрении» у местных властей.
Большинство вернувшихся из ссылки декабристов нашли в себе силы активно включиться в общественно-политическую деятельность. Не стала исключением и судьба тех из них, которые выступают как авторы воспоминаний, публикуемых в настоящем томе. £. П. Оболенский принимает участие в работе Калужского губернского комитета по крестьянскому делу, В. И. Штейнгель выступает в печати с публицистическими статьями, Н. Р. Цебриков становится корреспондентом Герцена.
Первые страницы декабристских мемуаров начали складываться, как правило, в 30—40-е годы, но в целом основной комплекс мемуаров декабристов был написан позднее, в течение 50—60-х годов. Создание этих мемуаров отвечало запросам передовых общественных кругов того времени, среди которых необычайно возрос интерес к первому поколению русских революционеров. Этот интерес еще более усилился с возвращением из ссылки живых героев декабристского движения. Однако публикация декабристских мемуаров в самой России, даже после смерти Николая I и амнистии декабристов, была долгое время невозможна: декабристская тема продолжала еще оставаться «запретной» в печати. Поэтому первые публикации декабристских мемуаров были осуществлены за границей русской политической эмиграцией. Первым издателем декабристских мемуаров был А. И. Герцен. Мемуары декабристов и воспоминания о декабристах появились в «Полярной звезде» и в «Колоколе», а в 1862—1863 гг. «Записки декабристов» в трех выпусках были напечатаны Герценом отдельным изданием. В это издание вошли мемуары С. П. Трубецкого, И. Д. Якушкина, Е. П. Оболенского, И. И. Пущина, Бестужевых и др. Заметим, что многие мемуары увидели свет благодаря содействию младшего сына И. Д. Якушкина Евгения Ивановича Якушкина, который побуждал некоторых декабристов (например, Е. П. Оболенского и И. И. Пущина) писать свои воспоминания и пересылал их потом А. И. Герцену. В начале 60-х годов некоторые из опубликованных Герценом декабристских мемуаров были переизданы за рубежом русским политэмигрантом князем П. В. Долгоруковым на страницах его газеты «Будущность» и отдельными выпусками.
С начала 70-х годов материалы о декабристах публикуются в России. Особая заслуга в этих публикациях, и в первую очередь в издании мемуарного наследия декабристов, принадлежит редакторам и издателям: «Русского архива» — П. И. Бартеневу и «Русской старины» — М. И. Семевскому. Хотя запрет на декабристскую тему с этого времени был снят, однако в тогдашних цензурных условиях далеко не все можно было писать о декабристах. Поэтому мемуары умерших декабристов выходили со значительными пропусками и в соответствующей «обработке» издателей. Оставшиеся в живых декабристы вынуждены были в своих мемуарах о многом умалчивать и избегать «резких» оценок. И все же публикация декабристских мемуаров в то время приобрела важное общественное звучание. Выход их в свет вызывал горячий отклик со стороны современников и товарищей декабристов. Изданные мемуары становились живым стимулом к созданию новых записей декабристов-мемуаристов, между последними рождалась деловая полемика, в результате которой уточнялись многие данные.
Вплоть до 1905 г., когда исследователи впервые получили возможность ознакомиться со следственным материалом по делу декабристов, декабристские мемуары служили не только основным, но едва ли не единственным источником для изучения движения декабристов. Разумеется, и после, уже в советское время, когда исследователи получили широкий доступ к секретным материалам делопроизводства Следственной комиссии и Верховного уголовного суда над декабристами, мемуары декабристов не утратили своего громадного значения как ценнейший источник, свидетельствующий о целой эпохе, освободительном движении и его героях.
После Великой Октябрьской революции, в 20—30-е годы, благодаря усилиям советских историков (М. В. Нечкина, Б. £. Сыроечковский, С. Я. Штрайх, С. Н. Чернов и др.) в специальных сборниках и отдельными книгами были изданы многие декабристские мемуары. Отдельными изданиями вышли, например, мемуары И. Д. Якушкина, А. М. Муравьева, М. И. Муравьева-Апостола, И. И. Пущина, А. В. Поджио, И. И. Горбачевского, Н. И.Лорера, Бестужевых. Ценным вкладом в декабристове-дение явилось осуществленное А. В. Предтеченским, С. Я. Гессе-ном, С. Я. Штрайхом и П. А. Садовниковым издание мемуарного наследия декабристов «Воспоминания и рассказы деятелей тайных обществ 1820-х годов» (т. 1, М.—Л., 1931; т. 2, 1933). Здесь обрели новую публикацию сверенные с архивными подлинниками и списками мемуары А. М. Муравьева, А. В. Поджио, Н. Р. Цебрикова, прозвучали записки мемуарного характера О. В. Горского, Г. С. Батенькова, Ф. Ф. Вадковского, П. И. Фа-
21
ленберга. Мемуарам в этом сборнике сопутствуют обширные исследовательские статьи о декабристах-мемуаристах и ценные комментарии. Публикация декабристских мемуаров продолжалась и в последующие десятилетия. В 1951 г. вышли новые, научно прокомментированные, академические издания: «Воспоминания Бестужевых», «Записки, статьи и письма декабриста И. Д. Якушкина», а в 1963 г.— «Записки и письма» декабриста И. И. Горбачевского. В 1955 г. в сборнике «Декабристы. Новые материалы» впервые изданы мемуарные записи декабристов В. С. Толстого и А. Н. Муравьева. Отрывки из воспоминаний декабристов о пребывании их в сибирской ссылке напечатаны в последнее время в сборнике «Декабристы в Сибири» (т. I. Иркутск, 1973). Вместе с тем необходимость продолжения работы по дальнейшему изданию и переизданию мемуарного наследия декабристов не вызывает сомнений.
Настоящее издание «Мемуаров декабристов» рассчитано и на специалиста, и на широкого читателя, интересующегося историей революционного движения и общественной мысли. Это— научное издание мемуаров. Помимо публикации полного текста воспоминаний, здесь дается подробный научный комментарий к тексту, биографические справки о каждом декабристе-мемуаристе, справки источниковедческого характера о мемуарах, именной указатель. В комментарий включены новые архивные сведения, обнаруженные самим составителем в процессе исследовательской работы; в них также учтена по возможности отечественная декабристоведческая литература. Текст декабристских мемуаров воспроизводится в нашем издании или по их архивным подлинникам, или, в случае отсутствия таковых, по последним, наиболее полным и уточненным изданиям.