Книга рассказывает почти о четырехсотлетней истории единственного на земном шаре города, расположенного на Полярном круге, центра Ямало-Ненецкого автономного округа.

| Содержание:
СЕВЕРНЫЙ ФОРПОСТ
На рубеже веков
«Вахтовая» крепость
Угнетатели в рясах
Бумажные реформы
Право на бунт
«Возмущение» Ваули Пиеттомина
«Гиперборейское местечко»
«Искатели счастья»
Обдорские будни
Полярный просветитель
Ворота в Арктику
Тюрьма без решеток
В ПЛАМЕНИ РЕВОЛЮЦИИ
Революционное подполье
Обдорский Совдеп
«...И капли крови твоей горячей»
НА ПОРОГЕ БОЛЬШИХ ПЕРЕМЕН
Северные заботы Ильича
Первые шаги
Большевики Обского Севера
Становление хозяйства
Обдорская «комса»
Возрождение народа
Столица округа
Заполярный сад
Подвиг в тундре
На главном направлении
Суровые годы
НА ПЕРЕДОВЫХ РУБЕЖАХ
Газовый континент
Полярные рейсы
Фундамент — мерзлота
«Сделано в Салехарде»
Северный комфорт
Слава и гордость города
Лицом к будущему
КРАЙ БОЛЬШИХ ПЕРСПЕКТИВ
Что читать о Салехарде

Если интересуемая информация не найдена, её можно Заказать

Омельчук А.К.

Салехард

СЕВЕРНЫЙ ФОРПОСТ
С площадки близ городской автострады открывается изумительный вид на широкий простор сливающихся рек Полуя и Оби и на синеватые громады гор Полярного Урала. Здесь устанавливаются две белоснежные пирамиды и между ними бетонный полукруг, символизирующий черту Полярного круга. Этот памятник подчеркивает уникальность географического положения города Салехарда. Посмотрите на карту полушарий, проследите за пунктиром северного Полярного круга. Лишь однажды этот пунктир пересекает населенный пункт. Салехард, с гордостью скажет вам любой его житель,— единственный на планете город на Полярном круге.

НА РУБЕЖЕ ВЕКОВ
Вряд ля те служилые казаки, которые остановили свои дощаники у крутого иолуевского мыса, были сильны в «остропомических обсервациях». Им нужна была удобная гавань, возвышенный, незатопляемый берег. И начиная рубить здесь первые избы сторожевой крепости, они вовсе не думали, что возводят деревянный сруб в двух шагах от знаменитой географической параллели.
Почти четыре столетия отделяют наши дни от того казацкого речного похода, результатом которого стала новая «крепостица» на Нижней Оби. Запись в знаменитом «Описании Сибирского царства» Герарда Фридриха Миллера гласит: «Остяки были вполне уже покорены, а самоеды только недавно обложены ясаком. Сборным местом, куда самоеды должны были ежегодно зимой приносить свой ясак казакам для сдачи, присылаемым из Березова, был назначен Обдорский городок» *.

* Для удобства чтения автор не делает сносок на издания, из которых берутся цитаты. Список литературы приводится в конце книги.

Миллер не упомянул точной даты, возможно, потому, что 06-дорск в середине восемнадцатого века, когда писалась «История Сибири», не представлял уже особой значимости...
В «Примечаниях» к миллеровской «Истории Сибири», подготовленной под редакцией С. В. Бахрушина уже в советское время, можно прочесть: «Обдорский городок основап в 1595 году па месте остяцкого городка, носившего у русских название Носового, на берегу реки Полуя, в шести верстах от его впадения в Обь. Название Носового городка сохранилось за Обдорском и в позднейшее время. Происхождение названий «Носовой» и «06-дорск» (Обь-река, дор-мыс) находят в языках зырянском, самоедском, остяцком».
Официальной датой основания Салехарда считается год 1595-й. Однако некоторые исследователи (дореволюционные — все) удлиняют историю Обдорска. Знаменитый тобольский краевед А. Л. Дунин-Горкавич считает датой основания год 1593-й. Такой же версии придерживаются автор заметки «Обдорск» в «Новом энциклопедическом словаре» популярных Брокгауза и Ефрона, а также пишущие путешественники, которым в разное время приходилось описывать Обдорск,— Ипполит Завалишин, Николай Абрамов, Виктор Бартенев, Михаил Сидоров, Юрий Ку-шелевский, Франц Белявский и другие.
Основание острога на Полярном круге связано с появлением Березова. Именно из этой воеводской крепости двинулись казацкие струги вниз но Оби. Относительно даты основания Березова у историков также нет единодушного мнения. Но в последнее время работами А. И. Андреева считается доказанным, что Бере-зов появился не в 1593 году, а лет на 5—6 раньше. В этом свете дата основания Обдорска — 1593 год выглядит достаточно обоснованной.
Еще смелее в своих предположениях большой знаток сибирской исторической географии писатель Сергей Марков.
Если сопоставить все факты, приведенные в его кпиге «Земной круг», то можно прийти к выводу, что поселение у устья Оби основано не «государевыми», а торговыми людьми.
Историк Сибири С. В. Бахрушин считал, что Обдорская застава появилась не на голом месте, а рядом с поселением туземцев: либо остяков, либо самоедов. Аргументы для этого предположения профессор ищет в лингвистике.
Первоначальное название поселения Носовой город — перевод хантыйского наименования Пули-Нгавот-Ваш либо ненецкого Саля-Гард. Отмечено, что русские поселенцы перекладывали коренные названия на русский язык. Отсюда и вывод — Обдорск появился на месте поселения аборигенов.
Городам же, основанным в более поздние времена, официально присваивались их туземные наименования, без перевода на русский. Вот почему чуть позже своего основания Носовой город был переиначен на местный лад н в течение более чем трех веков назывался Обдорском.
Очевидно, Обдорск вполне мог быть основан раньше, чем офи-пиальпо зафиксировано. Однако для рождения городов необходимы условия. Историческая необходимость появления Обдор-ского острога возникла как раз на исходе XVI века. После Ермакова похода появилась возможность «прибрать к рукам» обширные просторы богатой Сибири, п русское правительство, возглавляемое Борисом Годуновым, начало последовательную колонизацию «закаменных» территорий.
Обдорская застава была самым северным и самым восточным форпостом этого продвижения к берегам Ледовитого и Тихого океанов.
Сложен вопрос и с основателем города. Острог пе играл решающей роли в колонизации, на первом месте были Березов, потом Мангазея, видимо, поэтому и в официальных документах не отражена роль первостроителя, и первые сибирские историки не придавали значения тем, кто стоял у истоков города.
В книге И. Завалишина «Описание Западной Сибири» отмечается (правда, без ссылки па источник), что в 1593 году служилые казаки и стрельцы под ведомством березовского воеводы Никифора Трахапиотова срубили первые венцы Обдорского острога. Власть русского царя над легендарной Обдорью, прежде бывшая скорее всего только эфемерным титулом, стала конкретной, закрепилась строительством нового городка.

«ВАХТОВАЯ» КРЕПОСТЬ
Что представлял из себя Обдорск в начальную пору своего существования? Если воспользоваться современными терминами, его, пожалуй, точнее всего можно назвать «вахтовой» крепостью. После «Семеня дня» (то есть 1 сентября), как свидетельствуют документы Сибирского Приказа, «до июня ж месяца на той заставе быти не для чего, потому что место пустое».
Но летом, когда поздним маем могучая Обь взламывала крепкий панцирь льдов и речной простор открывался и для ходких стругов, и для степенных кочей, да и для худых «лодчонок» под холщовым парусом, становилось оживленно и людно в Обь-Полуйском порту. На речном перекрестке, на перепутье двух оживленных торговых дорог, острог становился пристанищем безбоязненных купцов, отчаянных мореходов, ремесленных людей и прочего отважного люда, который манила и звала к себе богатая и почти не угнетенная страна.
«Закаменная» Обь — Обдорь — сулила быструю наживу и счастье. Не в характере русских первопроходцев было пугаться трудностей. Как только подходил к полуйскому устью караван, начиналась бурная жизнь. Из Тобольска в Мангазею шли наполненные товарами кочи и барки купцов и промышленников, чтобы в августе пройти назад, грузно осевшими от бочек с соленой белой рыбой, топленым рыбным жиром и невесомыми связками черных соболей, рыжих лисиц, белых песцов, серебристых белок. Переполох в острожке начинался, когда узнавали, что на коче движется командированный служилый голова «с государевой казной» либо (не приведи господи!) и сам воевода. Вдали от воеводского надзора местные целовальники ладили закон и уложения, как понимали их сами, разумеется, не в ущерб себе.
Купцы робкого десятка, в основном прибывавшие из-за «Камня», пересиживали некоторое время в Обдорске, дожидаясь «своих братей, торговых людей, из сибирских верховых городов». Некоторые самоедские племена, не позабывшие своей воинственности, время от времени, сообразуясь с силой противника, «потрошили» вместительные трюмы торговых кочей. Поэтому предпочтительней считалось двигаться без особого риска, большим караваном, еще лучше под охраной государевых служилых людей. Не все мангазейские кочи следовали до Тобольска. Некоторые из них бросали якоря в Обдорске, чтобы произвести перепогрузку на мелкие речные суда. Этим суденышкам предстояло по Собь-Усинской водной системе переваливать в некоторой части волоком через Полярный Урал, чтобы выйти на Печору, в Европу.
Первый речной караван из Тобольска, который приходил вслед за березовским, привозил хлеб и муку. Они шли на продажу не только русским, но и туземцам, которым пришелся по нраву этот невиданный в их рационе продукт.
Начинала развиваться торговля с аборигенами, в основном «баш на баш». Конечно, купеческий «баш» был не в пример пожиже того, что ему давался взамен. Пушнина была сказочно дешева. Купцы в обмен на товары первой необходимости и разные безделушки брали также «жир рыбный и рыбу белую», которую солили и в «кадях и бочках» везли в воеводский город.
Некоторых купцов, приезжавших с запада, из-за «Камня», и не склонных к дальним и опасным путешествиям, вполне устраивала только обдорская торговля. Они не рвались к золотым гривнам Мангазеи, а быстренько и не без собственной пользы сбывали свои товары в острожке, чтобы вернуться сюда через год.

Застава располагала по тем временам большими «командировочными удобствами». Можно было попариться в казенной баньке. Еще одно казенное заведение — «хлебная изба» — исправно пекла караваи и сдобу. А вот «харч, квас и сусло» отдавались на откуп предприимчивым и сноровистым обдорянам.
Тем временем август начинал собирать мокрые тучи, постоянные ветры ярили реку штормами, по утрам подстывала непролазная береговая грязь. Приближался «Семень день». Письменные головы, подьячие, целовальники, купцы и приказчики, ремесленный люд, мореходы собирали добытое и готовились уезжать. Одни спешили для того, чтобы поспеть через море, другие — «для того, чтоб им на Камени не замерзнуть». Застава пустела, ибо «в сибирские города тою дорогою зимой никто не ездит». Жизнь в «вахтовой» крепости замирала до следующего июня, до навигации.
Однако оставались склады, и их кому-то нужно было охранять. Кто-то должен был следить за деревянным укреплением. Две пушки и четыреста сорок четыре картечины, дотошно подсчитанные писарем, тоже требовали команды. А кому-то просто некуда было податься. Так крепость в «новоприобретенном северном крае» обзаводилась постоянным населением.
Через сорок лет после основания это было отмечено воеводской грамотой, и Обдорск получил важный титул «заставы».
Знаток истории и географии Тобольского края А. А. Дунин-Горкавич в третьем томе своей обширной монографии «Тобольский Север» пишет:
«Основание Обдорска было вызвано необходимостью защиты от инородческих набегов и для пресечения беспошлинной и заповедной мены между поморскими торгашами и самоедами. С целью охраны ясачных остяков от самоедов установлена была «годовая обережь», для которой высылалось из Березова первоначально до 50 казаков, иногда даже до сотни, затем число казаков постепенно сокращалось и, наконец, при отмене «годовой обережи» совсем прекратилось».
Оставим на совести исследователя его замечания об инородческих набегах и охране ясачных ханты от тундровых ненцев, они упомянуты здесь лишь для красного словца: даже скудные исторические сведения ни разу не упоминают о набегах тундровиков на Обдорское зимовье.
Отмена же «годовой обережи» несла в себе реальную угрозу городу. Он терял свое назначение форпоста колонизации. Морской путь из Архангельска рачительным Годуновым был для иноземных капитанов закрыт. Пионеры Мангазеи пробирались сибирской тайгой все дальше на восток, к Тихому океану.

Последние сведения о казаках мы встречаем в документах царствования Анны Иоанновны. В 1731 году по ее указу Обдорск был реконструирован, построили новое деревянное укрепление. Город удостоился герба, на котором лисица держала стрелу. А печать гласила: «Печать государства, Сибирские земли, Обского устья». При крепости имелись пушки и мортиры.
Крепость представляла из себя небольшой четырехугольник, огороженный стоячим тыном. Две башни были смотровыми, две — проезжими. Крепость для надежности была вокруг обнесена рогатками. Над одноэтажными домами годовщиков и казаков возвышалась деревянная маковка Васильевской церкви, срубленной в 1602 году.
В 1799-м тобольский губернатор Кошелев издал приказ упразднить обдорский «арсенал». Все неиспользованное боевое имущество отвезли в губернское артиллерийское ведомство. Больше казацкие караулы из Тобольска в Обдорск не наведывались: обходились своими служилыми.
В начале XIX века Обдорск посетил тогдашний тобольский губернатор Корнилов, который навел ревизию городским укреплениям. Он приказал их упразднить, как писал в циркуляре «за ветхостью». Деревянная цитадель, не отразившая ни одной атаки, перестала существовать.