Аннотация
Творчество Иннокентия Васильевича Федорова-Омулевского (1836—1883) — заметная и яркая веха в истории передовой русской литоратуры XIX века. Роман «Шаг аа шагом», самое известное произведение писателя, неоднократно переиздавался. В настоящий сборник вошли основиые прозаические сочинения Омулев-ского, в также избранная публицистика — фельетоны и очерки, подтверждающие заслуженную репутацию писатоля и журналиста — непримиримого борца с темным, отживающим миром, убежденного демократа, твердого идейного союзника и последователя Чернышевского, Салтыкова-Щедрина, Некрасова.

Содержание
За правое, честное дело. В. Оскоцкий
ПРОЗА И ПУБЛИЦИСТИКА
Сибирячка. (Рассказ из путевых впечатлений)
Медные образки. (Рассказ из путевых впечатлений)
Сутки на станции. (Рассказ из путевых впечатлений)
Острожный художник. (Очерк из мира забитых талантов)
Без крова, хлеба и красок. (Очерк из мира забитых талантов)
В мировой камере. (Заметки для будущих жен и матерей)
Попытка — не шутка. (Роман)
Мимолетные наброски. (Фельетон)
Наброски сибирского поэта. (Фельетон)
Учение разговоры. (Рассказ из путевых впечатлений)
Софья Бессонова. (Повесть)
Новый губернатор. (Роман в шести частях)
Примечания. Н. Минаева

Если интересуемая информация не найдена, её можно ЗАКАЗАТЬ

За правое, честное дело

Впервые имя И. В. Федорова появилось в печати в 1857 году, когда начинающий литератор, вольнослушатель юридического факультета Петербургского университета под псевдонимом «Омулевский», ставшим отныне его второй фамилией, выпустил в своих переводах книгу сонетов Адама Мицкевича. Забегая вперед, скажем, что переводы, которыми он много и охотно занимался на протяжении всей жизни, не обладают значительной художественной ценностью. Если судить о них с высоты наших сегодняшних представлений о переводческом искусстве, то это были, скорее, не переводы, а вольные, «часто» и «даже очень» вольные, как признавался сам автор, переложения мотивов, свободные вариации на тему иноязычных оригиналов. При всем том, однако, они красноречивый факт его писательской биографии — и творческой, и гражданской. Самый выбор поэтов, будь то Людвиг Кондратович (Владислав Сырокомля) или Виктор Гюго, отбор их стихов, чаще всего вольнолюбивых, если не впрямую революционных, неопровержимо свидетельствовали не только о художественных пристрастиях и вкусах переводчика, но и о его идейных позициях и убеждениях. Многое здесь объясняют условия, в которых рос писатель, среда, которая формировала его духовно.
Иннокентий Васильевич Федоров-Омулевский родился в 1836 г. па Камчатке (Петропавловский порт) в семье исправника, переведенного затем в Иркутск полицмейстером. В губернском Иркутске, признанной столице Восточной Сибири, прошли детство и юность будущего писателя. В годы гимназического ученичества и последующей службы мелким чиновником он сблизился с политическими ссыльными, включая патриотов-революционеров, участвовавших в польском освободительном движении. Дружба с пими оставила в душе глубокий и благодарный след. Не случайно этот автобиографический мотив войдет спустя годы в роман «Шаг за шагом», главный герой которого, как и сам автор, рано «выучился... по-польски, познакомился в оригинале с Мицкевичем, Красинским, Лелевелем». Юношеское увлечение польской литературой сохранилось у Омулевского на всю жизнь, и мы вправе видеть в этом одно из многих свидетельств исторических традиций в развитии революционных и культурных связей России и Польши. «Мицкевич стал моей настольной книгой»,— писал он о своем «осознанки красот великого поэта» в письме другу, зем-
3
ляку-иркутянину П. Н. Васину, которое поместил в качестве предисловия к переводам.
Книга «Мицкевич в переводе Омулевского» успеха не имела, даже вызвала критический отзыв Добролюбова1, но по-своему помогла начинающему автору войти в литературу. И хотя в течение четырех лет, последовавших за этой неудачей, вплоть до стихотворных публикаций 1861 года в журнале «Век», имя И. В. Омулевского в печати не появлялось ни разу, то были для него годы решающего самоопределения — осознания своего жизненного предназначения, творческого призвания. Не дослушав университетского курса, оп уехал сначала в Витебск, где недолго слу~ жил чиновником, затем в Псков, но снова вернулся в Петербург с твердым намерением целиком отдаться писательскому труду. В литературном кружке сибиряков, проживавших тогда в столице, он читал свои поэти ческис и прозаические опыты. Здесь встретился с II. С. Щукиным, который вскоре напечатает его первую прозу в иркутском сборнике «Сибирские рассказы» (1862), и Н. М. Ядринцевым, впоследствии издателем еженедельной газеты «Восточное обозрение», ^де И. В. Омулевский будет активно сотрудничать в конце жизни.
60— 70-е годы — время интенсивной литературной деятельности, разносторонней творческой работы И. В. Омулевского как поэта и прозаика — были едва ли не самой насыщенной, идейно противоречивой, драматически напряженной полосой в истории русского революцион-но-освободительного движения. «Либералы 1860-х годов и Чернышевский,— писал спустя полвека В. И. Ленин,— суть представители двух исторических тенденций, двух- исторических сил, которые с тех пор и вплоть до нашего времени определяют исход борьбы за новую Россию»2.
Резкое политическое размежевание революционной демократии и либерального охранительства происходит на гребне первой революционной ситуации и ведет отсчет от раскола в редакции «Современника», от самоопределения журнала на позициях Чернышевского и Добролюбова. «Современник» же был не островом в океане, а целым материком, как магнит, притягивавшим к себе все демократические силы русского общества. Заложенные им традиции революционно-демократической журналистики отстаивали и развивали «Искра», «Гудок», «Будильник». Усилиями видного демократа-просветителя Г. Е. Благосветлова трибуной передовых идей вромени стал также журнал «Русское слово». В 1866 году, после ка-ракозовского выстрела, «вследствие доказанного с давних времен вредного... направления» журнал был закрыт «по высочайшему повелению». Г. Е. Благосветлов возглавил тогда журнал «Дело», чья широкая демократическая программа привлекла как прежних сотрудников во главе с Писаревым, так и новых сподвижников. И. В. Омулевский активно пе-

1 См.: Добролюбов Н. А. Собр. соч. в 9-ти т., т. II. М.; Л„ 1962, с. 346-347.
2 Л е н и н В. И. Полн. собр. соч., т. 20, с. 174 — 175.
чатался в «Современнике», «Искре», «Будильнике», «Русском слове». Главные прозаические произведения его опубликованы в журнале «Дело».
В лагерь революционной демократии писатель пришел в начале творческого пути, когда, по воспоминаниям Н. М. Ядринцева, «со всем пылом юности и жажды просвещения бросился в... атмосферу горячих увлечений тогдашней русской молодежи». За этот выбор приходилось платить бедственным положением «литературного пролетария», как называл себя И. В. Омулевский в одном из писем,— «ужасным, безвыходным» положением человека, обреченного на мученическую борьбу с нуждой, отчаянно выбивавшегося, но так и не сумевшего выбиться из нищеты.
Справедливо будет признать, что в творчестве И. В. Омулевский предстает личностью куда более сильной, стойкой и цельной, чем в жизни, которую Горький, применительно к судьбам большинства литераторов-разночинцев, редко доживавших до сорока лет, называл голодной, трущобной, кабацкой. В этом нет никакого противоречия: жизнь была терзанием физическим, творчество — озарением духовным. В жизни случается \ проявить слабость характера, особенно когда видишь себя в тисках безысходных обстоятельств. Писатель не вправе позволить себе слабости духа, зная, как неминуемо отзывается она робостью мысли и фальшью слова.
Закономерно, что одним из ближайших, если не' самым ближайшим, ориентиром для Омулевского-поэта была некрасовская «муза мести и печали». И хотя до идейно-художественных вершип творчества старшего современника ему не дано было подняться, свой творческий поиск он осуществлял в русле, проложенном гражданской лирикой Некрасова.
Сознательная ориентация на образцы безусловно имела место. Но неверно было бы видеть в этом всего лишь старательное подражательство, прилежное ученичество. При очевидной несопоставимости талантов, несоизмеримости мастерства творческие миры Некрасова и Омулевского оказывались сопредельными в силу кровного или, если говорить языком литературоведческих понятий, типологического родства. Такого глубинного родства, при котором за внешними точками сопряжения сокрыты ппутреннне сцепления, в свою очередь отражающие характерный для СО—70-х годов прошлого века тип взаимосвязей литературы и жизни, искусства и действительности. Жизнь, действительность привносили в идеи и образы писательского творчества близкие темы и мотивы, сходные интонации, мелодии, ритмы, становившиеся в структуре стиха тем общим признаком, который объединял многие поэтические индивидуальности.
При всей, однако, очевидности сходства и близости как с Некрасовым, так и с другими поэтами-шестидесятниками, будь то А. Плещеев или М. Михайлов, В. Курочкин или Д. Минаев, у И. В. Омулевского была и свои «целина». Она принадлежала ему одному, и только он мог распахать ...
5

..................