Cтарый 4емоданКАК НУЖНО ЧИТАТЬ КОРРЕКТУРУ
Каждый корректор должен научиться так читать корректуру, чтобы не пропускать ни одной ошибки.
А для этого он должен прежде всего хорошо уяснить себе, почему иногда неопытные корректоры ошибаются, какими причинами обусловлена возможность пропуска ошибки для человека, который знает грамматику, законы языка, знает, как пишется каждое слово, и читает корректуру специально для того, чтобы устранить в ней все ошибки, причем делает это действительно добросовестно, со всем возможным старанием.
Если корректор оставляет неисправленным слово, набранное вопреки правилам грамматики, просто потому, что он не тверд в правописании, то случай этот не нуждается ни в анализе, ни в изучении. Корректор здесь должен не анализировать, а учиться, ему нужно повышать свою квалификацию в области языка, грамматики, тонкостей литературного правописания.
Причиной ошибок «смысловых» может быть временное ослабление внимания корректора (когда процесс чтения корректуры идет своим чередом, а мысли читающего—своим чередом), а также недостаточное общее развитие корректора.
Вопрос же об ошибках «глазных»1 более сложен. Причины тут кроются в механике чтения вообще и беглого чтения в частности, в особенностях строения глаза.
Анализ свойств глаза и особенностей беглого чтения дает ключ к тому, как бороться с «глазными» ошибками.
Изображения поступают в глаз через зрачок и, преломляясь в хрусталике, проицируются на сетчатку. Не все части сетчатки с равной силой и отчетливостью восприни-
_______________________________
1 «Смысловая», «глазная» ошибки—это слова из профессиональной лексики корректоров и наборщиков.
Если вместо построение набрано повторение или пострение, то это называется «глазной» или «буквенной» ошибкой. Когда корректор такую ошибку пропускает, оставляет без внимания, то это значит, что он прочел построение, то есть так, как должно было быть. Если же вместо геометрическое построение набрано геометрические построение, то это считается ошибкой «смысловой», так как здесь в каждом слове все буквы на месте и каждое слово имеет смысл, но сочетание слов неправильно, бессмысленно. Корректор пропустив такую ошибку, быть может, и успел проверить все буквы, но смысл прочитанного ускользнул от его внимания.
мают изображения. Более отчетливо воспринимает предметы так называемое желтое пятно. Внутри желтого пятна имеется еще более совершенная оптическая часть—так называемая центральная ямка. Только то, что попадает в центральную ямку, человек видит совершенно ясно и отчетливо; менее ясно доходят до его сознания изображения, попавшие в остальную часть желтого пятна, и совсем смутно, в виде контура, силуэта, он видит те предметы, которые попали на сетчатку, окружающую желтое пятно.
Когда человек учится читать, читает по буквам и слогам, он разглядывает слово так, что каждая буква попадает в центральную ямку. Человек хорошо грамотный (в частности, корректор) читает иначе. Он быстро «водит» глазом по строке, причем движение это не плавное, а скачкообразное: правильнее было бы сказать, что глаз не движется, а прыгает по строке. При таком беглом чтении только часть букв из каждого слова попадает в центральную ямку, остальные буквы частью попадают в желтое пятно,частью— на края сетчатки. Чем более быстро протекает процесс чтения, тем меньше букв отчетливо видит читающий. Читатель со средней скоростью ясно видит не более 30—35% букв. Из остальных 65—70% он часть видит неясно, изображения их воспринимает приблизительно, а часть различает только в виде темных пятен.
Как же при этих условиях можно прочесть слово? А вот как: читатель по двум-трем буквам, видимым ясно, и по очертанию слова, воспринимаемому приблизительно, а также по общему смыслу всей фразы «догадывается» о том, какое в данном случае напечатано слово. Такой навык вырабатывается у читающего в результате многолетних упражнений, по мере того как он осваивает процесс беглого чтения.
Что происходит в том случае, если в той части слова, о которой читатель «догадался», имеется ошибка—переставлены буквы, одна или две буквы заменены другими, не хватает букв или, наоборот, вставлена лишняя? Читатель не замечает ошибки; он прочитывает слово так, как будто оно напечатано правильно, то есть возникает так называемая «глазная» ошибка.
В школах преподаватели психологии демонстрируют учащимся остроумный прибор1, показывающий, насколько
__________________
1 Он называется тахистоскопом.
не точен общепринятый метод беглого чтения. В этом приборе перед глазами с большой быстротой проходит ряд карточек, на которых написаны простые, общепринятые слова. Вы с уверенностью читаете и произносите вслух названия слов: учитель, скамейка, чернила и т. д. Затем движение карточек в приборе резко замедляется, и вы имеете возможность медленно прочесть те же слова. К своему конфузу вы читаете: училеть, скамехна, чернина и т. п. У вас были зрительные иллюзии, но так как вас сознательно хотели обмануть, чтобы показать механику беглого чтения, эти иллюзии не помогли вам, как обычно они помогают при беглом чтении, а, наоборот, обманули.
Корректор читает бегло. Квалифицированный корректор должен уметь читать (вслух или «про себя») вдвое быстрее, чем обыкновенный читатель. Но, в отличие от последнего, корректор не имеет права «догадываться» о видимых неясно буквах. Его обязанность именно в том и заключается, чтобы проверить, все ли буквы на месте, правильно ли набрано слово.
Поэтому корректор должен не только «читать» в общепринятом смысле этого слова, но и проверять каждую букву. У начинающего корректора это единый процесс; он читает так медленно, чтобы каждая буква попала в центральную ямку. Но по мере увеличения темпа читки эти процессы раздваиваются: проверка всех букв в словах идет независимо от процесса чтения, несколько запаздывая по сравнению с ним. Корректор нередко вначале прочитывает слово, видя ясно только две-три буквы и находясь под влиянием иллюзий по поводу остальных. Но вслед за тем, на какую-то долю секунды позже он заканчивает проверку букв и может при этом обнаружить ошибку, хотя только что это же слово он произнес вслух так, как будто ошибки в нем не было. Не всегда процесс обнаружения ошибки таков (сначала слово прочитывается правильно, а потом корректор замечает ошибку): ошибочно набранная часть слова может случайно сразу попасть в центральную ямку, и - ошибка будет исправлена.
Почему же все-таки неопытный корректор иногда ошибается, пропускает опечатку? А потому, что привычка к беглому чтению в нем очень сильна, сильнее его небольших профессиональных корректорских навыков (ведь читать-то он научился значительно раньше, чем стал корректором). Из-за этого он часть слов оставляет непроверен-
33
ной, делая это совершенно бессознательно. Из двух процессов, происходящих одновременно,—чтения и проверки букв—один процесс, все время опаздывающий,—проверка— не состоялся. Таких непроверенных (точнее, неполностью проверенных) слов у неопытного корректора во много раз больше, чем оказывается пропущенных опечаток. В подавляющем большинстве случаев непроверенное по буквам слово оказывается набранным правильно, иллюзии не было, догадка оказалась правильной, несработавший аппарат контроля был не нужен. Но если непроверенное слово совпадет со словом, в котором наборщик допустил ошибку, значит в этом слове корректор пропустит опечатку.
Впоследствии, если корректору показывают пропущенную ошибку, он смотрит на нее и не понимает: как он мог не заметить ее, как он мог прочесть, скажем, организация, когда тут так ясно и отчетливо набрано органазиция, и эта ошибка сейчас, при первом взгляде на слово, «режет» глаз? А очень просто: центральная ямка его глаза перескочила через слоги, где содержится ошибка. По началу и по концу слова он «догадался», что тут набрано организация, и не заставил себя проверить, что действительно набрано.
У опытных корректоров развивается особая техника контроля букв. Для обнаружения ошибки им не нужно, чтобы все буквы слова попали в центральную ямку, достаточно, чтобы они попали в желтое пятно. Чтение у них происходит так: по части букв, видимых ясно (то есть попавших в центральную ямку), они «догадываются», какое здесь должно быть слово. Одновременно они смутно видят все остальные буквы (попавшие в желтое пятно вне центральной ямки), и если там имеется ошибка, до их сознания немедленно доходит, что здесь что-то неладно, в чем-то нарушено привычное начертание данного слова, что-то «режет» глаз, хотя в чем конкретно дело, они еще не знают, так как всех букв ясно не видят. Однако стоит только сознанию получить такой сигнал, в то же мгновение тревожащая часть слова «ловится» в центральную ямку—и ошибка установлена. Обычно это вызывает чуть заметное замедление процесса чтения корректуры, так как в момент получения сознанием сигнала о том, что что-то в прочитанном слове неладно, глаза уже перескочили дальше, к следующим словам.
Когда корректор достигает такой квалификации, что процесс обнаружения ошибок у него происходит вышеопи-
34
санным образом, то есть аппарат контроля букв уже не запаздывает, а идет в ногу с чтением и протекает автоматически, без усилия, он может читать настолько быстро, насколько быстро он в состоянии вслух скороговоркой произносить слова (если говорить о чтении вподчитку).
Однако не всегда он может себе позволить такую быстроту чтения. Он вынужден замедлять темп в ряде случаев, потому что в некоторых сочетаниях букв, при некотором положении слов ошибки не воспринимаются глазом как погрешность, они не «режут» глаз даже в том случае, если попадают в желтое пятно (об этом подробно сказано далее).
Анализ причин ошибок корректоров (точнее, пропусков корректорами ошибок) дает возможность разработать такую методику чтения корректуры, при которой пропуск корректором ошибок может случиться только как редкое исключение.
Чтение корректора должно быть зрительно заторможенным. Несмотря на заторможенность, оно должно быть весьма быстрым, беглым.
Но корректор не может читать в общепринятом понимании этого слова. Он должен не только прочесть каждое слово, но и одновременно с процессом чтения (или чуть позже его) проверить все буквы этого слова, а также все нужные знаки препинания при этом слове.
Для этого корректор должен сделать некоторое усилие, должен заставить свои глаза «пройтись» по всем буквам слова, несмотря на то, что ему кажется, что это излишне, так как он уже знает, «догадался», какое тут напечатано слово. Такая догадка оказывается в подавляющем большинстве случаев правильной: проверка по буквам обнаруживает, что слово было «угадано» правильно. Но в каком-то очень небольшом проценте случаев (в зависимости от того, которая по счету корректура читается и каково качество набора) при проверке по буквам оказывается, что догадка была ошибочной, что либо слово искажено, либо вообще набрано другое слово, хотя и несколько похожее на то, которое было «угадано». Таким путем корректор обнаруживает ошибку.
Как уже указывалось выше, это не единственный способ обнаружения ошибки. Бывает—и весьма нередко,— что ошибка сразу «бросается» в глаза, без специального усилия корректора. Это случается тогда, когда ошибочно
35
набранная часть слова сразу попала в поле наилучшей видимости, то есть в центральную ямку желтого пятна. Можно сказать, что в этом случае корректору «повезло», и он обнаружил ошибку так же случайно, как случайно обнаруживает опечатку в книге рядовой читатель, в то время как корректор, специально искавший ошибки, этой опечатки в корректуре не заметил. Причина этого на первый взгляд странного явления очень проста: «район ошибки» в центральную ямку глаза корректора не попал, а в центральную ямку читателя этот «район ошибки» попал случайно.
Незачем останавливаться на случаях «корректорской удачи». Здесь имеет место случайность, а. не закономерность, и нет способа участить число случаев, когда бы корректор сразу, с первого взгляда на слово обнаружил ошибку.
Вернемся к другому способу обнаружения ошибок— способу не случайному, а зависящему от сознательных усилий корректора, направленных на зрительную проверку всех букв, входящих в состав слова.
Начинающему корректору следует читать корректуру не с той быстротой, с какой он вообще умеет читать, а с той, с какой он сумеет зрительно проверить все буквы, входящие в состав каждого слова. Иногда он в этом случае превратится по темпу читки в школьника первого класса; возможно даже, что он будет получать упреки от своего руководителя за слишком медленную работу. Все это не должно заставить его ускорить темп чтения корректуры за счет пропусков в проверке букв. Лучше прочесть мало страниц, но прочесть так, чтобы заметить и исправить в корректуре все ошибки, чем прочесть много, но плохо, оставив значительное количество опечаток.
Разумеется, квалифицированный корректор должен читать с достаточной быстротой—четыре-пять авторских листов за рабочий день, а с подчиткой—свыше шести листов. Скорость чтения у начинающего корректора будет увеличиваться по мере того, как будет убыстряться процесс проверки букв.
В этом процессе проверки самое важное—непрекращающееся напряжение, непрестанное усилие проверить буквы слова, несмотря на то, что слово уже прочитано. Как только корректор забывает об этом, как только он прочитывает одно или несколько слов, не разглядев достаточно отчетливо всех букв, немедленно возникает опасность пропустить ошибку.
36
Уже первые несколько дней работы покажут начинающему корректору, что быстрота проверки букв (а следовательно, и быстрота чтения корректуры) постепенно увеличивается. Пройдет несколько месяцев, полгода, и корректор достигнет нужного темпа чтения корректуры. Он уже не прежний читатель, который читает, видя в каждом слове только две-три буквы и догадываясь об остальных. Он уже корректор, то есть он читает и одновременно проверяет буквы. Но он попрежнему должен держать себя во время работы в непрерывном напряжении, должен все время помнить о необходимости проверки букв, хотя для чтения эта проверка ему как будто не нужна, она даже мешает чтению, задерживает его.
Проходит еще несколько месяцев работы, иногда ряд лет. У большинства корректоров развивается способность «ловить» ошибки, еще не видя, в чем заключается искажение, то есть у такого корректора часть слова, содержащая ошибку, даже не попав в центральную ямку, «режет» глаз, что дает ему сигнал остановиться и разглядеть ошибку. Такая степень квалификации дает возможность корректору читать с максимальной быстротой.
По нашим наблюдениям, каждый корректор со средними способностями и нормальным зрением может довести свои глаза до такой степени чувствительности. Обычно эта чувствительность приходит незаметно: просто в один прекрасный день корректор открывает в себе способность автоматически реагировать на ошибочно набранное слово, хотя все буквы этого слова не были им проверены и глаза уже перескочили дальше.
Аппарат такого, так сказать, автоматизированного корректорского контроля может работать то лучше, то хуже, в зависимости от состояния корректора, от условий работы и от особенностей читаемого текста.
Если аппарат контроля по тем или иным причинам работает не самым лучшим образом, возможен пропуск ошибок. Каждый случай пропуска ошибки корректором, который уже начал осваивать метод автоматической проверки букв, обусловлен какой-то причиной. И эти причины нужно вскрывать, анализировать для того, чтобы добиться их устранения.
К первому ряду причин, вызывающих ошибки у недостаточно опытного корректора, относятся все внешние помехи, которые могут отвлечь его внимание, ослабить точ-
37
ность работы контрольного аппарата, а именно: громкий разговор в комнате, телефонный звонок, шум на улице и т. п. Пропущенная корректором ошибка обнаруживается не скоро—в лучшем случае через несколько часов, а нередко и через много месяцев. Когда эту ошибку обнаружат, разумеется, нет возможности установить, было ли достаточно тихо в корректорской в то время, когда читалось слово, содержащее ошибку. Но несомненно, что всякий шум—весьма распространенная причина пропуска ошибок корректорами. Эго видно хотя бы из того, что в те дни или в те часы, когда в корректорской бывает почему-либо шумно, корректоры вообще пропускают больше ошибок, чем обычно. Отсюда вывод—нужно создать в корректорской обстановку максимальной тишины; это избавит корректоров от значительного числа ошибок. При этом необходимо помнить: всякий монотонный, непрерывный звук не мешает работе корректора—ухо этот звук воспринимает, но до сознания его не доводит. Поэтому чтение корректуры за соседним столом не мешает работе рядом сидящих корректоров (если читают не слишком громко). Другое дело—посторонние разговоры: к ним невольно все прислушиваются, внимание отвлекается, и условия для пропуска .ошибки налицо.
Другой ряд причин, вызывающих ошибку у корректора,—это его состояние. Если корректор утомлен, не выспался, если он переутомил глаза, ошибки он пропускает чаще обычного.
Отсюда вывод—корректор должен соблюдать определенный режим. Нельзя забывать, что труд корректора—это не просто умственный труд, а умственный труд, требующий весьма высокого и длительного напряжения.
К третьему ряду причин, вызывающих ошибки у начинающих корректоров, относится расстояние глаз от корректуры.
Считается, что каждый человек при чтении (обычном, некорректорском чтении) держит книгу, газету, рукопись на том расстоянии от глаз, при котором он видит лучше всего,—в зависимости от качества своего зрения, то есть от степени дальнозоркости или близорукости. Но при попытке определить это расстояние точной мерой, например в миллиметрах, мы столкнемся с неожиданным выводом. Оказывается, большая часть читателей может без заметного ухудшения видимости приблизить или удалить глаза
38
от читаемого текста, причем это расстояние колеблется от 100 до 150 миллиметров. Оказывается, что читатель, -просидев за чтением два часа при расстоянии от глаз до книги в 180 миллиметров, после случайного перерыва продолжает читать при расстоянии в 300 миллиметров, хотя освещение не изменилось. При этом в обоих случаях читателю, может быть, казалось, что он занимал наивыгоднейшее для чтения положение.
Таким образом, при обыкновенном, некорректорском, чтении можно приблизить немного глаза к книге или отдалить их от нее, и это для читателя безразлично.
Но это не безразлично для корректора. Чем дальше (в пределах ясной видимости) держит он глаза от корректуры, тем больше угол зрения, тем больше слов и знаков он может одновременно «охватить глазами», тем легче протекает процесс проверки букв.
Помня об этом, начинающий корректор должен, начав чтение, постепенно отодвигаться от корректуры все дальше, пока не займет самого дальнего расстояния, при котором он видит вполне ясно.
В дальнейшем он сразу занимает такое, наиболее выгодное положение. Однако следует помнить, что зрение— величина переменная. Обычно в сорок-сорок пять лет человек становится «более дальнозорким», и этот процесс непрерывно развивается до старости. Поэтому корректор зрелого возраста и пожилой должен из года в год все более и более отдалять свои глаза от корректуры.
Наконец, причины четвертого ряда—это особенности читаемого текста и его расположения. Практика свидетельствует о том, что при некоторых сочетаниях букв, в некоторых словах, при определенном положении слов ошибки пропускают особенно часто.
Приведем все известные нам в этой области случаи.
1. В длинных словах ошибки пропускают чаще, чем в коротких. Это не нуждается в объяснении, так как прямо вытекает из техники беглого чтения. Следовательно, длинное слово нужно читать медленнее и тщательнее, чем короткое. Особо длинные слова нужно проверять дважды.
2. В словах, где встречаются рядом три и более согласных букв (строительство, чувствовать и т. п.), особенно часто встречаются «глазные» ошибки. Как правило, эти ошибки не «режут» глаз даже у самых квалифицированных
корректоров. Во всех таких сочетаниях нужно проверку букв делать замедленно или, лучше всего, проверив все слово, повторно проверить сочетания согласных.
3. Трудно улавливаются ошибки в сочетаниях букв, выходящих ниже строки (буквы р, у, ф), а также в словах, где рядом оказываются буквы, состоящие из двух или более вертикальных штрихов (я, н, и, щ, щ). Поэтому в таких словах, как трудность, шурф, совокупность, скупщик ит. п., где есть сочетания ру, урф, пн, пщ и т. п., нужна тщательная проверка.
Особо настороженным должен быть корректор к слову промышленность (и производным от него), если оно набрано ручным крупным шрифтом—кеглем 12 и выше. Дело в том, что в шрифтах этого кегля обычно нет буквы ы. Она составляется наборщиками из двух литер—мягкого знака и единицы (римской). Нередко наборщики забывают вставить единицу, и получается промьшленность. Так как рядом с недостающей палочкой буквы ы стоят три палочки, составляющие букву ш, а глаз наш—оружие несовершенное, то можно пять раз подряд небыстро читать это слово и не заметить ошибки. Чтобы обнаружить ее, следует посчитать число палочек после мягкого знака, помня о том, что их должно быть четыре, а не три.
4. Если длинное слово не оканчивается в строке, а небольшая его часть—три-четыре буквы—переходит на следующую строку и в этих трех-четырех буквах—ошибка, она часто остается незамеченной. Очевидно, проверив по буквам 75—80% слова, корректор настолько уверен, что слово набрано правильно, что он бессознательно не проверяет остальную часть слова, находящуюся в другой строке. Часть длинного слова, перенесенную на другую строку, корректору необходимо обязательно проверять.
5. Ошибки при переносах корректоры вообще улавливают плохо. Привычка читать всю фразу по смыслу, а не по фактически набранным словам и буквам берет верх над усилием проверки букв, как только плавное чтение нарушается из-за необходимости перевести глаза на следующую строку. Наборщики (вероятно, по аналогичным причинам) на переносах часто дублируют слоги или, наоборот, пропускают их, дублируют предлоги и союзы (восстало/новление/ восста/вление, рабочие, ц/и служащие, вечер на/на рейде и т. п.). Чтобы уловить такие ошибки, корректор должен быть на переносах особо внимательным,
40
и, перейдя на следующую строку, он должен твердо помнить, чем окончилась предыдущая.
Многие молодые корректоры часто пропускают ошибки на переносах. Таким корректорам можно посоветовать, закончив обычное чтение корректуры полосы или гранки, специально проверить переносы, пройдясь по всем строкам, заканчивающимся знаком переноса, коротким союзом или предлогом.
6. При удвоениях букв (два н,~е, о, и) иногда наборщики по ошибке делают утроения и набирают внутри-районнный, единоообразие, впоследствиии, перееезжать. Эти сочетания плохо подвергаются буквенной проверке и, как правило, не «режут» глаз (особенно три н).
Здесь опять необходима замедленная проверка удвоенных букв.
7. Плохо поддаются буквенной проверке и не «режут» глаз ошибки в шрифтах мельче и крупнее обычного шрифта, к которому корректор привык. Для подавляющего большинства корректоров обычным является шрифт, имеющий кегль 10 пунктов (корпус) или 9 пунктов (боргес). При чтении текста, набранного петитом (кегль 8 пунктов), им необходимо на 20—30% замедлить темп работы, иначе возможны пропуски ошибок. При чтении нонпарели (кегль 6 пунктов) темп работы нужно замедлить в 2—3 раза.
Следует замедлять темп чтения корректуры и при шрифтах крупнее корпуса. Привычный шрифт (корпус, боргес), набранный «вразрядку», то есть с пробелами между буквами, так же требует замедленной читки, как и крупный шрифт. Что же касается шрифтов заголовочных, плакатных и афишных (кегль 20 пунктов и выше), то здесь необходимо производить только побуквенную проверку (лучше всего вслух) и читать следует с той же скоростью, с какой читает семилетний ребенок.
Однако если речь идет о корректоре, привыкшем к шрифту другого кегля (например, много лет читающему корректуру детских книг, набранных кеглем 12 или 16 пунктов), то для него окажется необходимым замедленно читать текст, набранный корпусом.
8. Весьма часто Корректор пропускает ошибки в строке, в которой он уже нашел одну ошибку. Вероятно, здесь причины психологического характера. Найдя ошибку и исправив ее, корректор, считая строку дефектной, бессознательно недоделывает своей работы, не проверяет по
41
буквам остальную часть строки. В действительности же необходимо не только закончить побуквенную проверку, но и проверить, все ли буквы достаточно ясно вышли, так как строка будет переливаться (если речь идет о строкоотливном наборе).
9. Начиная читку, корректор обычно не сразу включает в работу свое сознание полностью, а только по прошествии нескольких минут. Во всяком случае, пропуск ошибок на первой странице корректуры и особенно на первой половине первой страницы—весьма распространенное явление.
Поэтому рекомендуется первую страницу всякой корректуры читать дважды (второй раз—без оригинала). Под первой страницей мы понимаем первую в начале рабочего дня, первую после любого перерыва.
Перечисленные случаи исчерпывают известные нам «опасные места» корректуры.
Зная о них и принимая соответствующие меры предосторожности, корректор сумеет обнаружить в этих случаях много ошибок, которые при обычном темпе и методах читки прошли бы мимо его внимания. Это относится и к начинающему корректору и к корректору высокой квалификации. В рекомендованных мерах предосторожности имеется в виду главным образом замедление темпа читки. Начинающий корректор, читающий вообще медленно, должен еще более замедлить работу в таких местах, а корректор опытный, читающий быстро, должен замедлить свой темп.
Кроме того, очень важно, чтобы каждому корректору— и начинающему и опытному—показывали все ошибки, пропущенные им.
Есть категория корректоров, которые в таких случаях «обижаются». Это по меньшей мере неразумно. Гораздо правильнее поступают те, которые, наоборот, чувствуют себя обиженными тогда, когда им не показывают пропущенных ошибок.
Во всяком деле всякому работнику нужно разъяснять его ошибки, показывать их, если только есть какая-либо надежда на его исправление р если он сам хочет исправиться. Как уже упоминалось, всякий пропуск ошибки корректором имеет свои причины. Поэтому и важно, чтобы корректор знал, где он ошибся, чтобы он задумался над причинами каждой ошибки, чтобы он сделал для себя из этого выводы на будущее.
42
Руководителю корректорской следует поставить себе за правило показывать корректору каждую его ошибку, а корректорам—требовать от руководителя, чтобы он показывал каждому из них его ошибки.
<<<---
