Cтарый 4емоданНА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ
— Несколько слов о Берлинской операции.
— Постоянная угроза на Дальнем Востоке.
— Исполняя союзнический долг.
— Квантунская армия.
— Наше решение,
— Подготовка кампании.
— «9 августа начать боевые действия...»
— Блестящая победа.
Занятый делами и заботами 3-го Белорусского фронта, я лишь издали имел возможность следить за тем, как развертывалась Берлинская операция.
0 ней написано немало исследований и мемуарных книг. Но и до сих пор это крупнейшее явление второй мировой войны привлекает к себе внимание как военных историков, так и читателей. В результате Берлинской операции была разгромлена немецко-фашистская группировка, насчитывавшая около
1 млн. солдат и офицеров. Столица гитлеровской Германии пала, и через несколько дней был подписан акт о безоговорочной капитуляции Германии.
Размышляя над ходом Берлинской операции, я отмечаю в ней ряд характерных особенностей. Прежде всего краткий срок подготовки — всего две недели. Вспомним, что такие операции, как Сталинградская, Белорусская, Ясско-Киши-невская, Висло-Одерская, готовились не менее одного-двух месяцев. Темпы подготовки и осуществления завершающих операций свидетельствуют о том, что советская военная экономика и Вооруженные Силы достигли к 1945 году такого уровня, который и позволил сделать то, что ранее показалось бы чудом.
Второй особенностью этой операции является оригинальность положенного в ее основу стратегического замысла. Войска трех фронтов — 2-го Белорусского (К. К. Рокоссовский), 1-го Белорусского (Г. К. Жуков) и 1-го Украинского (И. С. Конев) наносили одновременно шесть ударов на 300-километровом фронте. Гитлеровские армии были скованы сразу на всем одерско-нейссенском оборонительном рубеже. В начале операции немецкие войска не были охвачены со всех сторон. И тем не менее маневр на окружение был проведен и доведен до конца. Это явилось новым шагом в развитии военного искусства.
Создавая наступательные группировки, способные быстро взламывать сильную и глубоко эшелонированную оборону неприятеля, наше Верховное Главнокомандование привлекло к участию в них весьма крупные бронетанковые силы. На различных этапах Берлинской операции с нашей стороны в сражениях участвовали 4 танковые армии, 10 отдельных танковых и механизированных корпусов, 16 отдельных танковых и самоходно-артиллерийских бригад, свыше 80 отдельных танковых и самоходно-артиллерийских полков.
Несколько слов об использовании в Берлинской операции танковых армий. В тесном взаимодействии с общевойсковыми эти армии прорывали все 3 оборонительные полосы одерско-нейссенского рубежа; действовали самостоятельно при осуществлении маневра на окружение берлинской группировки с севера и юга; участвовали в штурме Берлина, сохраняя собственные полосы действий. Опыт этой операции еще раз убедительно показал нецелесообразность применения крупных танковых соединений в сражении за большой населенный пункт: они теряют здесь свои главные преимущества — ударную силу и маневренность.
Много интересного для военного искусства дала битва за Берлин и в использовании артиллерии, авиации, радиолокационных средств, в организации материально-технического обеспечения войск и работы тыла.
Несмотря на огромный размах Берлинской операции, стратегическое руководство и координация действий трех фронтов (19 общевойсковых, 4 воздушные и 4 танковые армии) осуществлялись на высоком уровне. Ставка и Генеральный штаб умело спланировали операцию и уверенно руководили войсками в ходе битвы. Верховное Главнокомандование взяло управление фронтами целиком на себя, непосредственно из Москвы...
Даже в самые трудные для нас месяцы на советско-германском фронте мы вынуждены были держать на дальневосточной границе 30—40 дивизий. Находившаяся в Маньчжурии Квантунская армия, постоянно нацеленная на наш Дальний Восток, за лето 1941 года удвоила свои силы. 25 ноября 1941 года в Берлине был продлен Антикоминтерновский пакт Германии и ее союзников, в том числе Японии. Советско-японский договор о нейтралитете, подписанный в апреле 1941 года, по указаниям из Токио постоянно нарушался. В декабре 1941 года японцы обстреляли наши торговые суда «Симферополь», «Сергей Лазо», «Свирьстрой» и «Кречет», а «Перекоп» и «Майкоп» потопили.
По новому варианту плана военных действий против СССР, разработанному в Токио в 1942 году, предусматривалось отторжение от Советского Союза нашего Дальнего Востока и Сибири. Однако крах гитлеровской группировки под Сталинградом смешал планы не только Берлина, но и Токио.
Даже ведя сражения с американскими войсками, японцы 2/з своих танков, половину артиллерии и отборные императорские дивизии держали в Квантунской армии. И хотя наши победы в 1943 — 1944 годах заставили японцев забыть о своем обязательстве перед Берлином нанести удар по СССР, они продолжали осуществлять резко антисоветский и агрессией ный внешнеполитический курс. К 1945 году число задержанных японцами советских торговых судов достигло 178. Дипломатический аппарат Японии в СССР активно занимался сбором шпионской информации. Бактериологический институт при Квантунской армии (так называемый «Маньчжурский отряд № 731») готовился к массовому применению бактериологического оружия против СССР, МНР и Китая.
Советское правительство сознавало всю важность ликвидации очага войны на Дальнем Востоке, упрочения там наших границ и видело свой долг в том, чтобы помочь народам Восточной и Юго-Восточной Азии в освободительной борьбе против японского ига.
Москва была верна союзническому долгу. Еще на Тегеранской конференции глав трех держав в декабре 1943 года советская делегация дала нашим союзникам принципиальное согласие на помощь в войне с Японией. На Ялтинской конференции в феврале 1945 года было подписано «Соглашение трех великих держав по вопросам Дальнего Востока». В нем говорилось, что через 2—3 месяца после капитуляции Германии Советский Союз вступит в войну против Японии.
После Ялтинской конференции подготовка к войне с Японией в Ставке Верховного Главнокомандования и особенно в Генеральном штабе резко активизировалась.
По окончании Восточнопрусской операции меня отозвали с 3-го Белорусского фронта. 27 апреля я приступил к разработке плана войны с Японией. Правда, первые числа мая и День Победы над фашизмом застали меня в Прибалтике. 10 мая я вернулся в Москву. Генеральный штаб в то время вплотную занимался дальневосточным вопросом. А. И. Антонов, начальник оперативного управления С. М. Штеменко и генерал Н. А. Ломов уже многое успели сделать. Первоначальные расчеты сосредоточения наших войск в Приамурье и Приморье были сделаны еще осенью 1944 года. Тогда же прикинули размеры необходимых материальных ресурсов. Но до Ялтинской конференции никакой детализации плана войны против империалистической Японии не производилось.
25 апреля 1943 года командующим войсками Дальневосточного фронта был назначен мой хороший товарищ и сослуживец генерал-полковник М. А. Пуркаев. Он сменил генерала армии И. Р. Апанасенко, которого направили стажироваться на Воронежский фронт в должности заместителя командующего фронтом. Иосиф Родионович Апанасенко погиб во время Белгородско-Харьковской операции.
В июне 1943 года заместитель начальника штаба Дальневосточного фронта генерал-майор Н. А. Ломов был переведен в Оперативное управление Генштаба, а на его место назначили из Генштаба генерал-майора Ф. И. Шевченко.
В марте — апреле 1945 года проводилось обновление материальной части в войсках Дальнего Востока. Туда были направлены 670 танков Т-34 и другая боевая техника. В конце апреля Ставка окончательно определила и утвердила для переброски с запада на восток войска, имевшие опыт боевых действий в природных условиях, сходных с условиями на Дальнем Востоке. В связи с этим в течение мая — июля 1945 года была осуществлена крупная перегруппировка советских войск с запада на восток: в Забайкалье переводилась 39-я армия генерал-полковника И. И. Людникова, 53-я армия генерал-полковника И. М. Манагарова, 6-я гвардейская танковая армия генерал-полковника танковых войск А. Г. Кравченко; в Приморье — 5-я армия генерал-полковни-ка Н. И. Крылова.
5 апреля 1945 года Советское правительство через народного комиссара иностранных дел заявило японскому послу в Москве о денонсировании пакта о нейтралитете между Японией и СССР.
Главной военно-стратегической целью дальневосточной кампании являлся разгром основной ударной силы японского милитаризма — Квантунской армии — и освобождение от японских захватчиков северо-восточных провинций Китая (Маньчжурии) и Северной Кореи. Успешное решение этой задачи резко ускорило бы капитуляцию Японии.
К ванту некая армия, возглавляемая опытным японским генералом армии Отодзо Ямада и начальником штаба генерал-лей-тенантом Хипосабуро Хата, составляла основу японских вооруженных сил в Маньчжурии и Корее. Вместе с марионеточными войсками местных правителей Маньчжоу-Го, Внутренней Монголии и провинции Суйюань она насчитывала свыше 1,2 млн. человек, хотя по количеству боевой техники заметно уступала к началу советско-японской войны нашим Вооруженным Силам. В ее состав входили три фронта: 1-й (Во-сточно-Маньчжурский), развернутый вдоль границ нашего Приморья (5-я армия генерал-лейтенанта Симидзу и 3-я армия генерал-лейтенанта Суроками — 10 пехотных дивизий и 1 пехотная бригада); 3-й (Западно-Маньчжурский) фронт (44-я армия генерал-лейтенанта Хонго и 30-я армия генерал-лейтенанта Яда — 8 пехотных дивизий, 3 пехотные и 1 танковая бригады), предназначенный для действий на монголо-маньчжурском направлении; 17-й фронт (34-я и 59-я армии — 9 пехотных дивизий), располагавшийся в районе портов Кореи и являвшийся резервом командующего Квантунской армии. 4-я отдельная армия генерал-лейтенанта Уэмура состояла из трех пехотных дивизий и четырех пехотных бригад и использовалась для действий на северо-восточных границах Маньчжурии. На Южном Сахалине и Курильских островах был развернут 5-й фронт в составе трех дивизий, бригады и авиационного полка. С воздуха Маньчжурию прикрывала 2-я воздушная, а Корею — 5-я воздушная армии.
Эти силы опирались на богатые материальные, продовольственные и сырьевые ресурсы Маньчжурии и Кореи и на маньчжурскую военную промышленность, производившую в основном все необходимое для жизни и боевой деятельности войск Квантунской армии. На территории, занимаемой войсками Квантунской армии, находилось 13 700 км железных и 22 тыс. км автомобильных дорог, 400 аэродромов, 870 крупных военных складов и хорошо оборудованные военные городки, рассчитанные на армию в 1,5 млн. человек.
На территории Маньчжурии по границам с нами и Монгольской Народной Республикой японские милитаристы создали 17 укрепленных районов, из них 8 на востоке против советского Приморья. Каждый укрепленный район достигал свыше 40 км в глубину и 20—100 км по фронту. Все они предназначались не только для усиления обороны, но и для создания более выгодных условий для сосредоточения и развертывания войск. Линия пограничных укрепленных районов состояла из трех позиций. 4 укрепленных района были построены в Корее и против Северного Сахалина. Острова Курильской гряды прикрывались береговыми артиллерийскими батареями, укрытыми в железобетонные сооружения, и воинскими гарнизонами, обеспеченными развитыми долговременными оборонительными сооружениями.
Замысел руководителей Японии сводился к тому, чтобы не допустить высадки американо-английских войск на японские острова и надежно оборонять свои завоевания в Китае и Корее. Отвергнув Потсдамскую декларацию, предложенную ей США, Англией и Китаем, Япония решила продолжать войну. В этом своем решении она опиралась на сильную сухопутную армию и мощную военную промышленность. В составе вооруженных сил Японии к лету 1945 года, с учетом Квантунской армии, имелось свыше 7 млн. человек, более 10 тыс. самолетов и около 500 боевых кораблей.
Было совершенно очевидно, что союзники не в состоянии своими силами быстро принудить Японию к капитуляции. Правительства США и Англии хорошо понимали, что исход войны на Тихом океане зависел прежде всего от разгрома сухопутных сил Японии на азиатском континенте. Они справедливо признавали, что для вторжения на японские острова им потребуется армия численностью около 7 млн., а война без вступления в нее Советского Сюза продлится не менее 18 месяцев после поражения Германии и потребует огромных жертв. Как известно, в разрабатываемых в те времена планах вторжения в Японию предусматривалась высадка 6-й американской армии и морской пехоты на остров Кюсю в ноябре 1945 года, а 8-й и 10-й армий на остров Хонсю (Хондо) — в марте 1946 года. Во время Потсдамской конференции глава Советского правительства подтвердил, что мы объявим Японии войну точно через три месяца после свершившейся капитуляции Германии.
Еще перед Ялтинской конференцией Верховный Главнокомандующий предложил мне и Антонову подумать над сокращением срока подготовки военной кампании против Японии. Обсудив вопрос вместе с начальником тыла Красной Армии генералом А. В. Хрулевым, мы пришли к выводу, что это возможно лишь в случае, если на Дальний Восток не будет перебрасываться войсковой автотранспорт. Частичное разрешение проблемы было найдено, когда американцы предложили свои услуги по доставке автотранспорта в наши дальневосточные порты.
Согласно принятому Советским Верховным Главнокомандованием стратегическому плану предусматривалось использовать выгодную для нас конфигурацию советско-маньчжур-ской границы и нанести сокрушительные удары по японским войскам, находившимся в Маньчжурии и Корее, в трех направлениях: два основных встречных удара — со стороны Забайкалья, то есть со стороны восточного выступа территории Монгольской Народной Республики, и из советского Приморья, вспомогательный — из района юго-западнее Хабаровска. Цель — окружить главные силы Квантунской армии и уничтожить их.
Для выполнения этих стратегических задач на Дальнем Востоке предусматривалось развернуть три фронта:.
Забайкальский фронт на западной границе Маньчжурии — командующий Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский, член военного совета генерал-лейтенант А. Н. Тев-ченков, начальник штаба генерал армии М. В. Захаров (6-я гвардейская танковая армия — командующий генерал-полковник танковых войск А. Г. Кравченко; 39-я армия — командующий' генерал-полковник И. И. Людников; 17-я армия — командующий генерал-лейтенант А. И. Данилов; 53-я армия — командующий генерал-полковник И. М. Манагаров; 36-я армия — командующий генерал-лейтенант А. А. Лу-чинский; смешанная конно-механизированная группа советско-монгольских войск — командующий генерал-полковник И. А. Плиев и 12-я воздушная армия — командующий маршал авиации С. А. Худяков).
1-й Дальневосточный фронт на восточной границе Маньчжурии — командующий Маршал Советского Союза К. А. Мерецков, член военного совета генерал-полковник Т. Ф. Штыков, начальник штаба генерал-лейтенант А. Н. Крутиков (1-я Краснознаменная армия — командующий генерал-полковник А. П. Белобородое; 5-я армия — командующий генерал-полковник Н. И. Крылов; 25-я армия — командующий генерал-полковник И. М. Чистяков; 35-я армия — командующий генерал-лейтенант Н. Д. Захватаев; 10-й механизированный корпус — командир генерал-лейтенант танковых войск И. Д. Васильев и 9-я воздушная армия — командующий генерал-полковник авиации И. М. Соколов).
2-й Дальневосточный фронт на северо-восточной границе Маньчжурии — командующий генерал армии М. А. Пуркаев, член военного совета генерал-лейтенант Д. С. Леонов, начальник штаба генерал-лейтенант Ф. И. Шевченко (15-я армия — командующий генерал-лейтенант С. К. Мамонов; 2-я Краснознаменная армия — командующий генерал-лейтенант танковых войск М. Ф. Терехин; 16-я армия — командующий генерал-лейтенант Л. Г. Черемисов; Камчатский оборонительный район — командующий генерал-майор А. Р. Гнечко и 10-я воздушная армия — командующий генерал-полковник авиации П. Ф. Жигарев).
К участию в кампании привлекались силы Тихоокеанского флота — командующий адмирал И. С. Юмашев, член военного совета генерал-лейтенант береговой службы С. Е. Захаров, начальник штаба вице-адмирал А. С. Фролов; Краснознаменной Амурской военно-речной флотилии — командующий контр-адмирал Н. В. Антонов.
Учитывая большую удаленность Дальневосточного театра, его огромную территорию, сложные природные условия, а также необходимость наиболее целесообразно и своевременно использовать Тихоокеанский флот в интересах всех трех фронтов, Государственный Комитет Обороны создал для стратегического руководства военными действиями Главное Командование советских войск на Дальнем Востоке. Возглавить это командование поручили мне, членом военного совета был назначен генерал-лейтенант И. В. Шикин, начальником штаба — генерал-полковник С. П. Иванов. Вместе со мной Ставка направила на Дальний Восток командующего ВВС Советской Армии Главного маршала авиации А. А. Новикова, заместителя начальника войск связи генерал-полковника войск связи Н. Д. Псурцева, заместителя командующего артиллерией маршала артиллерии М. Н. Чистякова, заместителя начальника тыла генерал-полковника В. И. Виноградова и некоторых других крупных работников Наркомата обороны.
Создание Главного Командования на Дальнем Востоке как органа стратегического руководства войсками, на мой взгляд, себя оправдало. Наличие такого органа давало возможность оперативно проводить в жизнь указания Верховного Главнокомандования, учитывать все изменения в оперативно-страте-гической и военно-политической обстановке и своевременно реагировать на них, а также оказывать фронтам на месте не-? обходимую помощь. Связь Верховного Главнокомандующего со мной и с действующими фронтами была прямой и повседневной, даже тогда, когда он находился на Потсдамской конференции.
До 5 августа в целях секретности 1-й Дальневосточный фронт именовался Приморской группой, которую с апреля 1945 года возглавляло бывшее командование Карельского фронта; 2-й Дальневосточный фронт — Дальневосточным фронтом, а штаб Главнокомандующего советскими войсками на Дальнем Востоке — оперативной группой генерал-полковника Васильева. (Васильев — псевдоним Маршала Советского Союза А. М. Василевского.— Ред.)
В течение весны и лета шла группировка наших войск на Дальнем Востоке. В директиве К. А. Мерецкову от 19 марта Ставка назвала в составе Приморской группы войск лишь три общевойсковые армии — 1-ю Краснознаменную, 25-ю и 35-ю Цели, которые ставились тогда перед Приморской группой войск, носили еще оборонительный характер. В директиве от 19 марта Ставка приказывала «не допустить вторжения противника на территорию Советского Союза» и «обеспечить сосредоточение новых сил в Приморье», прикрыть иман-ское, лесозаводское, спасское и ворошиловское направления и ряд приморских районов, «разработать подробный план обороны» и представить его в Генштаб не позднее 15 мая. Оборонительные задачи ставились тогда и в директиве Пур-каеву2.
Как уже говорилось ранее, с б мая по июль на Дальний Восток прибыли 4 армии (5-я, 39-я, 53-я и 6-я гвардейская танковая), с ними 27 дивизий, 12 бригад, ряд отдельных соединений и специальных частей и много боевой техники. К началу войны в составе Забайкальского, 1-го и 2-го Дальневосточных фронтов с учетом группировки войск, привлеченной от Монгольской Народно-революционной армии были 4 танковых и механизированных корпуса, 80 стрелковых, кавалерийских и танковых дивизий, 30 бригад и т. д.— свыше 1,5 млн. человек, 26 тыс. орудий и минометов, 5,5 тыс. танков и САУ, свыше 3,8 тыс. боевых самолетов.
Ставка планировала осуществить после начала кампании три операции. Одну, Хингано-Мукденскую, должны были
1 Архив МО СССР, ф. 132-А, оп. 2642, д. 13, л. 225-228.
2 Архив МО СССР, ф. 132-А, оп. 2642, д. 42, л. 73 - 74, 75 -76.
провести войска Забайкальского фронта совместно с войсками Монгольской Народной Республики. Преодолев большой Хинганский хребет, они должны были нанести удар главными силами на Мукден. Вторую, Харбинско-Гиринскую, обязан был осуществить из Приморья 1-й Дальневосточный фронт, нанося главные удары на города Харбин и Гирин. Эти две операции являлись основными. Нанося встречные удары и соединяясь в сердце Маньчжурии, они должны были рассечь Квантунскую армию и подорвать тем самым основу ее боевой мощи. Вспомогательную, Сунгарийскую операцию поручали 2-му Дальневосточному фронту, сковывавшему Квантунскую армию ударом из Приамурья.
2-й и 1-й Дальневосточные фронты обязаны были теснейшим образом взаимодействовать с нашими дальневосточными военно-морскими силами, непосредственное руководство которыми было возложено Ставкой на Главнокомандующего Военно-Морскими силами Адмирала флота Советского Союза Н. Г. Кузнецова. Николай Герасимович Кузнецов — один из видных советских военно-морских деятелей. Он начал свою службу в годы гражданской войны матросом, получил затем два высших военно-морских образования. Он был командиром крейсера, нашим военно-морским атташе в республиканской Испании, командующим Тихоокеанским флотом, наркомом ВМФ СССР.
Первоначально перед Тихоокеанским Военно-Морским флотом и флотилиями стояли также сугубо оборонительные задачи. Директивы наступательного характера, в частности о высадке десантов в Корее, на Южном Сахалине и Курильских островах, были даны уже после начала боевых действий. Амурская военная флотилия в оперативном отношении была подчинена 2-му Дальневосточному фронту.
Весь июнь и в первых числах июля мы в Генеральном штабе уточняли с командующими фронтами план дальневосточной кампании. К 27 июня Генеральный штаб, исходя из принятых Ставкой стратегических решений, полностью завершил отработку директив для фронтов. 28 июня они были утверждены Ставкой. В директиве командующему Забайкальским фронтом приказывалось: стремительным вторжением в Центральную Маньчжурию, во взаимодействии с войсками Приморской группы и Дальневосточного фронта, разгромить Квантунскую армию и овладеть районами Чифын, Мукден, Чанчунь, Чжаланьтунь; операцию построить на внезапности удара и использовании подвижных соединений фронта, в первую очередь 6-й гвардейской танковой армии1. Директива, адресованная командующему Приморской группой войск, требовала вторжением в Центральную Маньчжурию, совместно с войсками Забайкальского и Дальневосточного фронтов, разгромить Квантунскую армию и овладеть районами Харбин, Чаньчунь, Сейсин2. Командующий Дальневосточным фронтом обязывался активно содействовать войскам Забайкальского фронта и Приморской группы в разгроме Квантунской армии и овладении районом Харбин8.
5 июля я прибыл в Читу и вручил директиву Ставки командующему Забайкальским фронтом. В те же дни директивы были доставлены командующим Приморской группой войск и Дальневосточными фронтами.
--->>>
