Cтарый 4емодан
КРЫЛЕНКО Николай Васильевич 1885—1938
Ближе к России! Ближе к Питеру!
Летом 1912 года В. И. Ленин и возглавляемое им Заграничное бюро Центрального Комитета партии перебазировались из Парижа в Краков.
Рабочий класс России перешел в те дни к массовому наступлению на капиталистов и на монархию. Революционное движение набирало свежие силы, все уверенней заявляло о себе. Владимир Ильич заботился и о детище петербургских рабочих — ежедневной массовой газете «Правда», о живых контактах с партийными организациями, о большевиках, как проводниках избирательной платформы партии на предстоящих выборах в IV Государственную думу, о думской социал-демократической фракции...
Соседство Кракова с русской границей сулило в этом отношении многое.
Первые письма Владимира Ильича с нового местожительства. В одном из них он сообщает: «...Переезд дал нам пока: 1) близость на 1 день; 2) приезд Абрамчика (сие секрет). Он уже здесь. Видимо, поможет с границей. Может быть (это еще?) и с выборами в СПБ (Санкт-Петербурге,— Ред.)»\
Кто же тот большевистский подпольщик, с чьей секретной миссией Владимир Ильич связывал осуществление своих далеко идущих планов, когда же и чем он зарекомендовал себя в партии и заслужил ленинское доверие?
...Всероссийская политическая стачка 1905 года. Ее зачинатели — рабочие Москвы и Петербурга. Свыше двух миллионов в армии трудящихся, поднявшихся на борьбу с вековыми угнетателями.
...Середина октября. Шестой день забастовки на Се-мянниковском (Невском) судостроительном заводе. Вместительную мастерскую верфи заполнили семь тысяч рабочих.
Идет многочасовой митинг. Гневные речи, большевистские прокламации, сбор средств на оружие. Единодушное решение — забастовку продолжать! «Марсельеза»...
Действительно лаборатория революции!
Около ста выступивших насчитала на митинге семян-никовцев полиция. По особое внимание было обращено на молодого трибуна. «Жизнью не дорожить, а умереть за свободу!» — призывал последний оратор, по-видимому из студентов, среднего роста, белокурый, около 24 лет» 2,— писал начальник жандармского управления Бессонов.
Пройдут десятилетия, и, ознакомившись с этим архивным документом, активный участник первой русской революции Иван Васильевич Попов засвидетельствует в своих мемуарах: «Белокурый студент! Это и был отличный оратор, хорошо знакомый рабочим Невского района товарищ Абрам»3.
Популярный уже в 1905 году у петербургских пролетариев пропагандист и партиец, охотно принимающий семь лет спустя многотрудные ленинские поручения в Кракове,— одно и то же лицо: Николай Васильевич Крыленко.
Первые годы революционной деятельности
На тернистый путь борьбы с царским самодержавием сначала гимназистом, а затем студентом Петербургского университета еще в 80-е годы минувшего столетия вступил его отец, Василий Абрамович Крыленко. Охранка ссылает революционера в глухую деревушку Бех-теево на Смоленщине.
Тут весной 1885 года и родился сын, названный Николаем.
Революционные устои в семье наложили свой отпечаток на годы отрочества и юности Николая Крыленко, определили его интерес к общественной жизни и общественной деятельности.
Непосредственный же выбор своего политического кредо делает девятнадцатилетний юноша уже в стенах Петербургского университета в его подпольных студенческих кружках. Он выбирает марксизм «с его выдержанной, стройной и могучей историко-философской теорией» 4,— рассказывал Николай Васильевич в автобиографии.
Молодой марксист осенью 1904 года организационно с большевиками еще не был связан. Но вот 18 октября на нелегальной двухтысячной сходке студентов в Петербургском университете произошел его первый публичный дебют. Выступление с призывом к солидарности со студентами Петербургского политехнического института, выразившими недоверие правительству, потребовавшими прекращения русско-японской империалистической войны, созыва Учредительного собрания на началах все- общего избирательного права. И полная жгучей ненависти к царизму речь Николая Крыленко встретила самый горячий отклик у собравшихся.
Знаменательный для первокурсника день. Большевики зовут его в свои ряды. Он счастлив этим предложением, взволнован им.
С декабря 1904 года Николай Крыленко — боец ленинской партии.
«Я помню свой первый подпольный революционный рабочий кружок,— рассказывал он.— Это было за Невской заставой, даже вернее в Шлиссельбурге — там я получил свое первое боевое крещение, первый нелегальный кружок рабочих» 5.
«Товарищ Абрам» — партийная кличка пропагандиста Петербургского комитета партии, с честью сдающего в этом качестве свой первый экзамен перед слушателями подпольного революционного рабочего кружка.
...Площади и улицы Петербурга в неостывших следах чудовищного преступления царского правительства: самого подлого, хладнокровного убийства беззащитных и мирных масс 9 января 1905 года.
Кровавое воскресенье! И в ответ на него — лозунг героического петербургского пролетариата: «Смерть или свобода!» Лозунг, отдающийся громким эхом по всей России. Первая русская революция получает свою развязку.
Слово партии, обращенное к рабочему классу, приобрело небывалую весомость. Нести его на заводские окраины Петербурга выпало и на долю Николая Крыленко.
«Помню один митинг на Выборгской стороне, который характеризовал, как мы тогда работали,— рассказывал он.— Помню — узенькая улица, ворота какого-то завода...
Я подошел к заводским воротам, в руках у меня была газета — это был сигнал, по которому меня должны были узнать. Я остановился напротив ворот, как раз должна быть смена. Гудок... Рабочие выходят, ко мне сразу же подходят двое товарищей... видят, что у меня газета: «Вы?» — «Я».— «Начнем?» — «Начнем».
Сейчас же останавливаются тут же на улице. «Стой! стой! стой! все стой! не уходи!» Столпились на улице, надо ловить момент, потому что сейчас же позвонят, прискачут. Остановились. «Начинай». Не помню, на что влез — тумба не тумба, бочка не бочка. «Товарищи!»... И началась речь»6.
Одна из тех речей петербургских большевиков, что несли в себе огневой заряд для грядущей борьбы с царским самодержавием.
«Это были первые уроки, первый опыт непосредственной широкой революционной работы тут же на виду у всех, тут же на улице, наши рабочие митинги без каких бы то ни было легальных разрешений и легальных заседаний»,— говорил о тех же послеянварских выступлениях питерских пропагандистов Николай Крыленко.
...Наступили предгрозовые дни Всероссийской политической стачки. Весь рабочий Питер жил се боевыми лозунгами: «Свержение самодержавия!», «Активный бойкот Булыгинской думы!», «Созыв Учредительного собрания!», «Установление демократической республики!»
«Революционное настроение растет не по дням, а по часам,— сообщалось в корреспонденции из Петербурга на страницах «Пролетария» — центрального органа нашей партии, издававшегося в Женеве.— Агитация идет в колоссальных размерах. Организация крепнет, паши идеи, идеи революционной социал-демократии, проникают в глубь пролетарских масс, наша тактика... всюду оказывается победительницей»7.
...Ленинские идеи — в пролетарские массы! Такова задача, которую решала особая коллегия митинговых ораторов, созданная Петербургским комитетом партии. И, войдя в ее состав, Крыленко целиком посвятил себя порученному делу. Студенческие сходки. Митинги — заводские и уличные. Массовки. Только поспевай!
Крыленко воевал с эсерами, пытавшимися помешать осенью 1905 года превращению аудиторий Петербургского университета в массовые трибуны революции для рабочих. Председательствовал на митинге в Технологическом институте с участием петербургского пролетариата, матросов и солдат, где впервые было выдвинуто предложение об образовании Совета рабочих депутатов, был избран в его состав.
...На Металлический завод (ныне Ленинградский завод имени XXII съезда КПСС) он был вхож еще до начала Всероссийской политической стачки. Митинг за митингом, пока не пробил час Всероссийской политической стачки. Металлисты уже который день держались стойко, с достоинством. Но однажды...
«Некоторые рабочие... под давлением черносотенной агитации как-то пришли во время забастовки в 1905 г. к заводу и заявили, что они хотят работать,— вспоминал старый рабочий-большевик с Металлического Петр Рожков.— Я их стал урезонивать и доказывать, что если они приступят к работе, то это будет служить во вред революционному движению и подрывом товарищеской солидарности. Но рабочие ничего не хотели слушать и требовали открытия ворот... Не знаю, чем бы все это кончилось, но вдруг в это время появился «Абрам». Он предложил рабочим пройти в ту мастерскую, в которой проходили всегда собрания. Там «Абрам» начал свою речь, которой совершенно заинтересовал рабочих. И когда он, скинув пальто, бросил упрек рабочим в трусости и в несознательности их поведения против революции, а тем самым и против интересов рабочих, то послышалось дружное одобрение его смелой речи. Рабочие постановили работу не начинать до разрешения на то Совета рабочих депутатов»8.
Записи этой речи Крыленко нет, но те, кто ее слушал, запомнили, как он пристыдил штрейкбрехеров:
«Если вы на это предательство идете, то предавайте первого меня...»9
Крепко спаявшись с металлистами, Крыленко во время стачки и днюет и ночует на Выборгской стороне.
...Ночь на 18 октября 1905 года. Рабочая квартира, в которой живут четверо большевиков, она же и своего рода штаб партийной организации завода. Сюда на ночлег приходит Крыленко. И вдруг — новость! Манифест, царь уступил...
«Мы забыли про сон, начали критиковать, читать,— вспоминал Николай Васильевич.— Первым делом завтра же разъяснить, что это ложь, разъяснить, что сволочи обманывают, что это ерунда, вздор, рабочие не должны ни на минуту поверить этой бумажке. Для этого назначен был митинг...»
Выступление перед металлистами с разоблачением коварства царского самодержавия Петербургский комитет партии поручает Крыленко.
«— Возьмем царизм рукой за горло и коленом на грудь,— призывает оратор рабочих, собравшихся на митинг у завода»11.
...В Петербурге — Ленин! С его приездом из швейцарской эмиграции 8 ноября 1905 года первая русская революция получила новый мощный импульс. Бьет ключом жизнь в Петербургской организации большевиков.
Вождь партии — главный редактор первой легальной большевистской газеты «Новая жизнь». В разделе «Из жизни рабочих» появляется рассказ о митинге на Металлическом заводе, состоявшемся 28 ноября 1905 года.
Новомеханическая мастерская — громадная импровизированная аудитория — уже полна рабочих, собравшихся сюда до начала смены.
Выясняется, что для срыва митинга администрация распорядилась не пропускать Крыленко на завод. Четыре цербера стеной встали перед ним у раскрытых заводских ворот.
«Положение было критическое,— описывала создавшуюся ситуацию газета «Новая жизнь»,— Рабочие толпились на улице и на дворе, большая часть ждала оратора в мастерской, некоторые начали уже расходиться... и только благодаря энергии и настойчивости тов. «Шаляпина» (псевдоним рабочего-большевика Михаила Константинова, обладавшего прекрасным голосом.— Ред.) удалось проникнуть в завод через проходную контору сквозь строй заводских сторожей и привратников. Уже подходя к мастерской, их встретила кучка рабочих, высланная митингом с требованием пропуска оратора»12.
Посвящен этот митинг был международному значению первой русской революции. «Новая жизнь» опубликовала и речь, с которой выступил перед металлистами большевистский оратор.
«...В трусливом трепете перепуганных буржуев, в ускоренной мобилизации всех революционных сил Европы... я вижу приближение последней бури,— говорил он,— те победные клики, которые теперь потрясают всю Россию, тот змеиный шепот, который раздается по всей России, то «не позволю», которое говорит немецкий пролетариат своему правительству, когда оно хочет послать войска в русскую Польшу, то «будем мы русские», которое раздается на улицах австрийских городов,— это все отзвуки далеких громов всемирной схватки. Огонь, который теперь горит в Еаших глазах,— это отблеск далеких пока еще, но все приближающихся и приближающихся зарниц великой социальной революции, которая положит конец всякому угнетению, всякой эксплуатации, всякому насилию»13.
Один из активных работников Военной организации Петербургского комитета партии и публицист ряда большевистских газет, он постоянно ощущал потребность в общении с рабочими.
Таким предстает молодой большевистский трибун Крыленко в воспоминаниях известных участников первой русской революции.
В. А. Антонов-Овсеенко: «Энергия, бодрость, стремительность, прямота... С первой встречи Николай Васильевич завоевывает... Один из лучших ораторов-большевиков, особенный любимец путиловцев, спец по разгрому эсеров, не раз сажавший в «лужу» самого Чернова и изящно-баритонистого Авксентьева (лидеры партии эсеров.— Ред.)...
Сейчас, здесь в Петербургском комитете социал-де-мократов, в январе 1906 года он бойко кроет остроумными и едкими возражениями чью-то уж больно благонамеренную речь по поводу избирательной кампании в Государственную думу... Но сила этой речи не только в складной бойкости и ясном остроумии и не только в крепкой едкости аргументов; сила в глубине научной марксистской обоснованности, в подлинно революционно-пролетарской, то есть большевистской, убежденности» '4.
В. Д. Бонч-Бруевич: «...В этом молодом таланте было много серьезных социал-демократических знаний, и он совершенно свободно поднимал перчатку, бросаемую ему и кадетами, и эсерами, и незаурядными ораторами других политических партий. Он выступал везде и всюду, переходя с митинга на митинг, с- завода на завод, привлекая огромные симпатии к социал-демократической партии самых широких масс населения, и рабочих в частности и в особенности»15.
Немало тщетных попыток поймать большевика предпринимала царская охранка. Часто Крыленко удавалось уйти от своих преследователей. Тем не менее удел профессионального революционера — аресты, тюрьмы, высылки — не миновал и его.
В самом конце 1907 года высылка в польский город Люблин, где живут его родители. Получить разрешение на въезд и двухмесячное пребывание в столице для сдачи государственных экзаменов Николаю Васильевичу удалось лишь весной 1909 года.
Ленинской гвардии боец
Сдав экзамены на отлично, Крыленко получил предложение кафедры всеобщей истории и истории славян готовить магистерскую диссертацию. Не выходит: «Политически неблагонадежен».
Остается одно — вернуться в Люблин. Здесь Крыленко преподавал в частных гимназиях русскую литературу и историю.
Уроки, которыми заслушивались учащиеся. Давал их, по донесениям начальника губернского жандармского управления, «убежденный социалист и опытный агитатор... он пользовался всяким случаем, дабы деятельность каждого русского писателя и каждый выдающийся исторический факт изложить с социалистической точки зрения»16.
«Он уже здесь» — так порадовался Ленин появлению Крыленко в Кракове летом 1912 года.
Достаточно было Инессе Федоровне Арманд, нелегально пробиравшейся с важнейшими ленинскими заданиями в Петербург, передать в Люблине Николаю Васильевичу, что его хочет видеть в Кракове Владимир Ильич, как он тут же «перемахнул» через границу.
Кандидатура, подобранная Лениным для установления регулярных связей Заграничного центра партии с Россией, оказалась во всех отношениях великолепной.
Получив место учителя в Сосновцах — у самой границы с Австро-Венгрией, Крыленко со знанием дела «хозяйничал» на ней: перебрасывал в Россию ленинские статьи и письма для «Звезды» и «Правды», инструкции и тексты речей для большевиков — депутатов IV Государственной думы. И, пользуясь «лазейкой», открытой Крыленко, туда и обратно пробирались революционеры.
Новые грани пропагандистского таланта Крыленко обнаружились, когда он по заданию партии переезжает в Петербург.
Корреспондент «Правды». «Сведущее лицо» в думской фракции большевиков. Практически партийный инструктор по подготовке агитационных выступлений наших товарищей в Государственной думе.
Сумев, несмотря на преследования и царские репрессии, получить кроме историко-филологического еще и высшее юридическое образование, Крыленко помогал большевикам-депутатам обнажать классовую сущность царских законов, поощряющих издевательства капиталистов над рабочими.
Крыленко, выданный провокаторами, попал в тюрьму. Большевистская фракция в последнем царском «парламенте» остро ощущала арест своего партийного инструктора.
Последний царский застенок Крыленко покинул, когда уже вовсю бушевал пожар мировой войны. Как прапорщика запаса его мобилизовали и бросили в ту же бойню. На Юго-Западном фронте он младший офицер.
Грянула Февральская революция. А в начале апреля семнадцатого года из эмиграции вернулся в Россию Ленин. Партия взяла курс на социалистическую революцию. Ее враги обвинили большевиков и в «разложении армии». С изобличением гнусной клеветы на большевизм Ленин выступил в «Правде». При этом подлинный характер большевистской пропаганды в войсках, ее политическую направленность Владимир Ильич иллюстрирует ярким примером: приводит текст прокламации, написанной и распространенной на фронте перед отъездом в Петроград одним из делегатов I Всероссийского съезда Советов.
«Настоящие большевики зовут вас не на бунт, а на сознательную революционную борьбу» 17,— говорилось в ней. Листовка — рассказ большевика о политической платформе партии и собственной непреклонной решимости бороться за нее.
Кто же ведет этот большой разговор с солдатами?
«Всякий, кто дал себе труд прочесть резолюции нашей партии, не может не видеть, что суть их вполне правильно выразил товарищ Крыленко» ,— пишет
Ленин об этом документе.
Прокламация, которая особенно запомнилась Владимиру Ильичу. Это о ней и ее авторе он сказал уже после победы Великого Октября: «Вот какова была пропаганда одного из самых горячих и близких к армии представителей большевиков»19.
...Всероссийский съезд фронтовиков весной 1917 года в Петрограде, созванный горе-правителями. Нель его одна — больше пушечного мяса.
— Этот, поди, тоже из господ,— высказывает окопник свое предубеждение соседу в зале Таврического дворца, делегату 12-й армии Ивану Попову, когда на трибуну выходит очередной оратор, белокурый прапорщик.
Но нет, не угадал на этот раз фронтовик, которому прожужжали своими назойливыми речами все уши министры Керенский и Гучков, лидер меньшевиков Церетели и кадет Милюков. Вот что он услышал из уст человека, которого принял за чужого: «...Войну должен кончить сам народ — вся власть должна перейти к революционной демократии, к пролетариату, который только один может положить конец ненавистной грабительской войне» 20.
Говорил председатель армейского комитета 11-й армии Юго-Западного фронта Крыленко, и Попов сразу же узнал в нем оратора, с которым был близко знаком в девятьсот пятом. Рабочий вагонных мастерских за Невской заставой в Петербурге, он оказывал партийному нелегалу активное содействие в пропагандистской работе среди своих товарищей.
«Возмужал, речь стала более зрелой, но юношеский задор все тот же»,— подумал про себя Попов. И затем, уже вслух,— к соседу-окопнику:
— А ты говоришь, из господ...
— Да-а... а! Сроду не слыхал, чтобы прапорщик так за нашего брата стоял...
...Первый Всероссийский съезд Советов, который вошел в историю знаменательным ленинским заявлением о готовности большевистской партии каждую минуту взять власть целиком.
На съезде неоднократно выступал и Крыленко.
Прапорщик, развенчивающий военного министра Временного правительства лжесоциалиста Керенского. Перед Крыленко, выступающим с трибуны Первого Всероссийского съезда Советов, резолюции полковых комитетов и солдатских митингов, доставленные ему с фронта. «Мира! Нет — разбойничьему кровопролитию!» — требуют в этих документах.
Кратко изложив их содержание, прапорщик заявил:
«...Перед нами стоит опасность поставить на карту все завоевания русской революции... И на прямой вопрос солдатских масс я дам прямой ответ,— если выдвигается вопрос о наступлении, то я отвечу: наступление сейчас не нужно!..» 21
На прямые вопросы солдатских масс прямые ответы. Именно таков ленинский стиль большевистской пропаганды, которому неизменно следовал и Крыленко: в своих докладах на Всероссийской конференции фронтовых и тыловых организаций, проводимой нашей партией летом семнадцатого года в Петрограде. В митинговых речах в полках. В злободневных публицистических выступлениях в «Солдатской правде». В брошюре «Почему сбежала русская революционная армия». В листовке «Контрреволюция на фронте»...
...Телеграмма в сентябре семнадцатого года из действующей армии на имя прапорщика Крыленко и комментарий к ней в большевистском «Солдате». Материалы объединены метким заголовком: «Керенский сажает в тюрьму, а солдаты посылают в Учредительное собрание».
Что же произошло?
«Конференция Военной организации РСДРП (большевиков) при 11 армии шлет Вам свой горячий привет,— телеграфировал ее президиум.— Насилие, совершенное над Вами врагами революции и врагами нашей партии, не изгладило из памяти нашей армии Вашего имени, которое по-прежнему остается для нас символом революционной чести и революционной отваги. Конференция просит у Вас разрешения выставить в нашем кандидатском списке Ваше имя, которое будет его украшать...»22
Росли авторитет пропагандиста, его популярность в массах, перед которыми он выступал ежедневно. Недаром в одном из объявлений в «Солдате» особо говорилось о предстоящем в начале октября семнадцатого года митинге на тему «Война и выход из тупика» в манеже гвардии Финляндского полка «при участии тов. Крыленко»23. С таким именем аудитория обеспечена!
В дни Октября
В жизни партии наступил самый напряженный, самый ответственный период: выполнение ленинского плана вооруженного восстания. Активная роль в его осуществлении выпала и на долю члена бюро Военной организации при ЦК РСДРП (б) Крыленко.
На расширенном заседании Центрального Комитета партии 16 (29) октября 1917 года, где Ленин форсировал подготовку социалистической революции, вождя партии вместе с Дзержинским, Калининым, Свердловым и другими горячо поддержал и Крыленко. «Настроение в полках поголовно наше, можно и нужно взять на себя инициативу восстания»24,— заявил испытанный военный работник партии.
...22 октября семнадцатого года — один день Петроградского Совета. Поверка сил революции перед кличем «К оружию!». Митинги и собрания назначены на заводах, в казармах, театрах. Николай Васильевич выступал в этот день дважды: в городском районе Петрограда и в Политехническом институте.
Поистине неистощима энергия члена Военно-революционного комитета, созданного Петроградским Советом.
И характерно, что на страницах газеты «Рабочий и солдат», призывавшей на массовые митинги всех честных граждан, преданных народу, имя Крыленко было названо среди лучших ораторов, которых они смогут в этот день услышать.
Долгожданный час пробил. Исходные рубежи заняты. Сигнал к выступлению дан. И когда в Смольный главный штаб революции — прибыл из своего последнего подполья Ленин, вооруженное восстание получило еще более мощный импульс.
Дело, за которое боролся народ, увенчалось полной победой.
На исторические акты Великого Октября — провозглашение Советской власти и ленинские декреты о мире и земле — враг отвечает отчаянными попытками повернуть колесо истории вспять.
Одна из опаснейших вылазок контрреволюции произошла в самом Петрограде. Ворвавшись в Михайловский манеж, юнкера угнали пять броневиков. В манеже разгорелся бурный солдатский митинг.
Как бывало не раз в других частях петроградского гарнизона, и здесь в самые критические минуты появился тот, чье слово в армии обладало магической силой.
— Здесь товарищ Крыленко, он хочет говорить! — закричал солдат, оттиснув назад офицера.
И тогда... Вот что рассказали о происходившем потом славные летописцы новой эры в истории человечества:
Джон Рид: «Раздался взрыв криков, аплодисментов и свистков: «Просим! Просим!..» Среди невообразимого гула и рева народный комиссар по военным делам, подталкиваемый и подсаживаемый со всех сторон, взобрался на броневик. Постояв минутку, он перешел на радиатор, уперся руками в бока и, улыбаясь, огляделся.
«Товарищи солдаты! — начал Крыленко хриплым от усталости голосом.— Я не могу как следует говорить, прошу извинить меня, но я не спал целых четыре ночи...
Мне незачем говорить вам, что я солдат. Мне незачем говорить вам, что я хочу мира. Но я должен сказать вам, что большевистская партия, которой вы и все остальные храбрые товарищи, навеки сбросившие власть кровожадной буржуазии, помогли совершить рабочую и солдатскую революцию,— что эта партия обещала предложить всем народам мир. Сегодня это обещание уже исполнено!» Гром аплодисментов...
...Крыленко еле держался на ногах от усталости. Но чем дальше он говорил, тем яснее проступала в его голосе глубокая искренность, скрывавшаяся за словами. Кончив свою речь, он пошатнулся и чуть не упал. Сотни рук поддержали его, и высокий, темный манеж задрожал от грохота аплодисментов и восторженных криков»25.
Альберт Рис Вильяме: «Наступил драматический момент, когда Крыленко кончил свою страстную речь возгласом: «За Керенского—направо! За Советы — налево!»
Масса солдат двинулась налево... Шоферы залезают в броневики, и вот уже огромные стальные дьяволы тяжело движутся по улицам, и синие стволы пулеметов готовы поливать пулями контрреволюцию»26.
Претворение в жизнь ленинского Декрета о мире наталкивалось на упорное саботирование. Ставка Верховного главнокомандования, возглавляемая Духониным, отказалась выполнить предписание Совета Народных Комиссаров — немедленно предложить перемирие всем воюющим странам и открыть переговоры с ними.
Советское правительство уволило царского генерала с занимаемой должности. Первым советским Верховным главнокомандующим становится прапорщик Крыленко.
Выбор Ленина был не случаен. Всей своей революционной деятельностью, неутомимой, самоотверженной работой в армии Крыленко заслуживал выдвижения на этот пост. Его хорошо знали в армии как представителя партии Ленина, стойкого борца за дело рабочего класса, за мир.
Огромную работу провел Крыленко в первые месяцы 1918 года по созданию Красной Армии. Он разъяснял декрет Совнаркома «Социалистическое отечество в опасности!», написанный Лениным, в котором содержалась программа мобилизации сил Советской республики для борьбы против иностранных интервентов.
...Красноармейский митинг, проводимый в Москве 23 марта восемнадцатого года. До отказа заполненный театральный зал введенского Народного дома.
Вторым выступил товарищ Крыленко, сообщалось в печати. Он призвал всех друзей Советской власти записываться в ряды новой армии, армии социалистического Отечества.
Товарищ Крыленко дал практические указания, как должно быть организовано кратковременное обучение рабочих военному делу...
Не раз, встречаемый и провожаемый аплодисментами, Крыленко выступал на митингах перед рабочими завода Михельсона (ныне имени Владимира Ильича).
Весной 1918 года партия направляет Крыленко на работу в органы советской юстиции. Это было трудное время. Враги устраивали заговоры и диверсии, угрожали террором и саботажем. При ВЦИК был создан Верховный трибунал под председательством Крыленко. С этого времени он до последних дней жизни работал над созданием и утверждением новой, революционной законности. Крыленко стал одним из организаторов советской судебной системы и прокуратуры, выступал государственным обвинителем на крупнейших политических процессах 20-х и начала 30-х годов.
На всю страну разнесся голос Николая Васильевича с процесса правых эсеров, проходившего в июне — августе 1922 г. Рассматривалось дело тех, кто поднял 30 августа 1918 года злодейскую руку на Владимира Ильича Ленина. «Для истории мировой революции, спасения русской революции,— говорил Крыленко,— этот трагический день явился одним из самых тяжелых и самых опасных, которые когда-либо переживали русский рабочий класс и революция.
...О, если бы можно хоть одну секунду думать, что эти люди поняли хоть сейчас весь ужас того, что было совершено в этот день, ощутили хоть сегодня всю степень опасности, которой в этот день они подвергали Российскую революцию, русский рабочий класс и все его завоевания!..
...Если бы в борьбе, которую мы вели и ведем, в этой борьбе за спасение русской революции не было бы Владимира Ильича, не было бы его ясного ума, не было бы его железной воли, вся эта проклятая буржуазная сволочь терзала бы сейчас трупы тысяч русских рабочих и сотни русских крестьян...
Я не могу больше об этом спокойно говорить... Я требую высшей меры наказания!» 2/
Н. В. Крыленко выступал также государственным обвинителем по «шахтинскому делу», на судебном процессе меньшевистской организации «Союзное бюро».
Энциклопедия классовой борьбы — такую образную характеристику получили судебные речи Крыленко.
«Правда» писала 15 мая 1935 года: «Мечом и пером Н. В. Крыленко вел борьбу за революционную законность, за пролетарский правовой строй Советского Союза, за дело партии в борьбе против классовых врагов коммунизма».
Ю. Юров
УКАЗАТЕЛЬ ИСТОЧНИКОВ
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 48, с. 72.
2 Попов И. В. Воспоминания. М„ 1971, с. 85—86.
3 Там же, с. 86.
4 Вопросы истории, 1975, № 5, с. 140.
5 Советская юстиция, 1935, № 15, с. 6. 8 Там же.
7 Пролетарий, 1905, № 22.
8 Советская юстиция, 1935, № 4, с. 9.
9 Симонян М. Н. Его профессия — революция. М., 1975, с. 20.
10 Советская юстиция, 1935, № 15, с. 6.
" Сергеев Н. С. Металлисты. История Ленинградского металлического завода имени XXII съезда КПСС. Л. 1967, т. 1, с. 185.
12 Новая жизнь, 1905, 1(14) декабря.
13 Там же.
14 Советская юстиция, 1935, № 15, с. 5.
15 Бонч-Бруевич В. Д. Избранные произведении. В 3-х т. М., 1961, т. 2, с. 389.
16 Симонян М. Н. Его профессия — революция, с. 28.
17 Ленин В И. Поли. собр. соч., т. 32, с. 256.
18 Там же, с. 257.
19 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 35, с. 377.
20 Симонян М. Н. Его профессия — революция, с. 45.
21 Первый Всероссийский съезд Советов Р и СД. М.— Л., т. 1, 1930, с. 392 393.
22 Солдат, 1917, 28 сентября.
23 См.: Солдат, 1917, 7 октября.
24 Вопросы истории, 1975, № 5, с. 145.
25 Рид Джон. 10 дней, которые потрясли мир. М., 1957, с. 142 143.
26 Симонян М. Н. Его профессия — революция, с. 70.
27 Крыленко Н. В. Обвинительные речи. М., 1964, с. 264 265.
<<<---
