Cтарый 4емодан22
Своеобразной разновидностью политической публицистики делялись письма и показания декабристов во время следствия. Брошенные в холодные и сырые казематы Петропавловской крепости, закованные в железо, они не переставали ду-]оать об отчизне, сострадать ее несчастиям. Но «воспламененные бедствиями» узники, решившиеся откровенно рассказать 6 иоложении народа, о своих планах необходимых преобразований, они помнили, что адресуются к царю, и не были до конца искренними, стараясь польстить ему, пробудить в нем гуманные чувства, государственный разум. Несмотря на эти оговорки, требующие критической осторожности в оценке содержания подобных документов, публикуемое в настоящем сборнике обращение Александра Бестужева к Николаю I является одним из важных характерных образцов произведений страшного периода заключения в крепости и казни декабристов.
Политической тематикой публицистическое творчество декабристов не исчерпывается.
Просветительские и патриотические мотивы переплетаются воедино у другого писателя-декабриста — М. Ф. Орлова. Его речь при открытии Киевского отделения Библейского Общества могла бы сойти за чистую крамолу в глазах столичных Вельможных мистиков в лице князя Голицына, задумавших при помощи Библии остановить шествие науки и просвещения. Орлов смело ополчился на всех «хулителей новых изобретений», «врагов света и стражей тьмы», противников свободомыслия и республиканских принципов. Он бесстрашно оправдывал французскую революцию, негодовал на политических староверов и обличал их победу в Испании, где «они торжествуют и каждый из них приносит радостно свое дряблое полено для сооружения костров инквизиции»"1. Ополчаясь на системы правления, выгодные лишь для «земных владык» и «друзей невежества», Орлов имел в виду прежде всего, конечно, царскую Россию.
В ряде своих писем Орлов серьезно критиковал Карамзина и военного историка Бутурлина. Ревностный поклонник военной славы Древней Руси, ее вечевого устройства, он решительно выступал против славословий в адрес царизма и его завоевательной политики, подавления свободных народов.
Весьма видное место в публицистике декабристов заняли исторические сюжеты, точнее, критические отзывы на труды но общей и военной истории, появившиеся вскоре после Отечественной войны.
Живой интерес к истории — весьма приметная черта не только российской, но и всей европейской умственной жизни начала XIX века. Очень заметным было стремление постиг-
1 Настоящее издание, с. 297.
23
нуть причины и последствия французской революции, грозные отзвуки которой в 20-е годы XIX века все еще рокотали то тут, то там. В России внимание к национальному прошлому возросло особенно в связи с подъемом патриотизма в период Отечественной войны 1812 года. Чтение исторических книг становилось потребностью. В духовной жизни этой эпохи история заняла столь видное место, какого, пожалуй, не занимала никогда прежде.
Споры вокруг прошлого не ограничивались учеными заседаниями, они проникали на страницы литературных журналов, отражались в поэзии и даже в переписке большинства литературных деятелей пушкинской поры.
Тема исторических судеб отечества, его древней славы занимает видное место в творчестве Пушкина и Грибоедова, Языкова и Веневитинова, Гнедича и Баратынского. Ее активно разрабатывали поэты-декабристы — Рылеев и Кюхельбекер, Одоевский и Глинка, Бестужев и Катенин. Найти ее можно и У других вольнолюбивых поэтов пушкинской поры — Сомова и Григорьева, Шишкова и Хмельницкого.
Молодая Россия, рожденная двенадцатым годом, стремилась познать самое себя, осмыслить общую картину исторического движения века, движения, в котором столь деятельное участие принял русский народ. Говоря впоследствии о русском народе после 1812 года, о пробуждении его национального самосознания, Александр Бестужев законно спрашивал: «Мог ли он не подумать об истории, он. который так славно, так бескорыстно работал для истории?» 1
Отечественная история стала любимой наукой передовой молодежи 20-х годов. Воодушевленная высокими гражданскими чувствами, эта молодежь искала в прошлом уроков для настоящего, образцов для грядущего переустройства России. История становилась своего рода откровением для патриотически настроенной молодежи.
Гражданская цель исторических сюжетов поэзии и прозы декабристов особенно ярко отразилась в рылеевских «Думах», где, по отзыву Александра Бестужева, видно «жаркое желание внушить в других ту же любовь к своей земле, ко всему народному, привязать внимание к деяниям старины, показать, что и Россия богата примерами для подражания» 2.
Рылеев обращался к прошлому не для любования стариной. «Думы» вызывали размышление не столько о прошлых, сколько о настоящих судьбах родины. Пусть образы свободолюбцев Вадима, Волынского, Курбского мало соответствовали
1 Бестужев-Марлинский А. Соч. в 2-х томах, т. 2, с. 447.
2 Воспоминания Бестужевых. М. — Л., 1961, с. 11.
24
своим историческим прототипам, но они служили пропаганда борьбы с тиранией и самовластием.
. Устами своих героев Рылеев нередко высказывал свои затаенные мысли, заставляя их говорить по-декабристски. Дмитрий Донской, например, восклицал, обращаясь к войску перед Куликовской битвой:
Летим — и возвратим народу Залог блаженства чуждых стран: Святую праотцев свободу И древние права граждан1.
В публицистике мысли о значении истории для воспитания молодого поколения развивали члены Союза Благоденствия П. Д. Черевин и Н. И. Кутузов. В статье умершего за год до восстания воспитанника Московского университета Чере-вина отражены декабристские представления о задачах исто-|Шческого образования. Учитель истории — образец нравственности, проповедник и философ, ибо «кто учится истории, тот научается обязанностям человека и гражданина» и «кто посвящен в таинства истории, для того настоящее вполне постижимо — он прозревает и будущее»2. Содержание этих общих рассуждений помогает понять статья «О причинах благоденствия и величия народов» Н. И. Кутузова, сумевшего в эпоху свирепой цензуры несколько приоткрыть политические симпатии революционной молодежи 20-х годов. В этом фило-софско-социологическом эссе автор-декабрист особое внимание обращал на принципы политического воспитания.
Такое воспитание может быть успешным и будет определять силу и прочность общества, только если оно основано на народном духе, отечественном языке, народном благосостоянии. Проводя мысль о том, что законы должны быть основаны на духе народа, а правительство обязано руководствоваться законами, автор исподволь доказывал, что только республиканское представительное правление может обеспечить равенство, участие всех граждан в управлении. Вопреки фрондирующим вельможам с их модным англоманством, Кутузов показывал, что для новой России не может служить образцом пример Англии, где власть находится в руках богачей, располагающих участью народа по своим видам3. Как известно, с критикой английского политического строя, буржуазной демократии выступали и другие декабристы, в том числе П. И. Пестель и Н. А. Бестужев.
Заметным событием русской общественной мысли первой четверти XIX века стал не только многотомный труд Карам-
1 Р ы л е е в К. Ф. Поли. собр. соч. М. — Л., 1934, с. 146.
2 Настоящее издание, с. 238, 243.
3 Т а м ж е, с. 255.
25
вина «История государства Российского», но и полемика декабристов против его концепции. Признавая большие научные достоинства карамзинской «Истории», декабристы выступили с опровержением ее главных выводов. И если в печати они выражали свое мнение уклончиво («Время рассудит Карамзина как историка»), то в записках Н. М. Муравьева «Мысли об «Истории государства Росийского» Н. М. Карамзина» и М. А. Фонвизина «Обозрение политической жизни в России», в письмах М. Ф. Орлова, в отзывах других декабристов звучит резкое осуждение идеологической позиции государственного историографа. По меткому слову П. А. Вяземского, восстание 14 декабря было критикою вооруженной рукою на мнения, исповедуемые -«Историей государства Российского».
Революционеры 20-х годов стремились найти в истории обоснование прав и способности русского народа к самостоятельной политической жизни. -В ответ на посвящение Карамзина своело труда Александру I — «История народа принадлежит царю» — Никита Муравьев начал свою записку словами: «История принадлежит народу»1. С этим девизом горячо соглашался Николай Тургенев: -«История народа принадлежит народу — и -никому более. Смешно дарить ею царей»2.
Весьма твердо протестовал И. М. Муравьев против сведения прошлого народа к деятельности отдельных великих исто* рических личностей. В обзоре русских и зарубежных трудов о -Суворове в 1816 году двадцатилетний публицист ядовито иронизировал -над заменой военной истории биографиями полководцев, напоминающими «восточные повести о неимоверных подвигах iH доблестях калифа Дамасинского и Багдадского» 3,
Порицание хбезудержных славословий в тогдашних «пантеонах агенералиссимусов» не исключало признания декабристами традиций русского военного искусства. В своих речах перед солдатами и даже в приказах, как это делал М. Ф. Орлов, офицеры-декабристы требовали, чтобы солдаты умели почиташь намять «великих наших мужей Суворова, Румянцева, Кутузова» 4~ Офицеры-патриоты гордились своей самоотверженной службой в период Отечественной войны, гордились тем, что -они не были в числе сомневающихся в победе. Они были участниками и свидетелями таких событий, как вынужденное отступление, Бородинское сражение, временная сдача Москвы, Тарутинский маневр, преследование отступающей французской армии и развертывание партизанской войны, сражение .у Лейпцига и капитуляция Парижа.
1 Настоящее издание, с. 278.
2 Дневники -и письма И. И. Тургенева, т. 3. Пг., 1921, с. 114—115.
3 Настоящее издание, с. 261.
4 Там же, с. 303.
26
Офицеры-дворяне, они без колебаний признали, что именно народ явился спасителем России, что Наполеон, обманулся «в уме и духе народа» 1, пренебрегая патриотическим настроением русских крестьян. Генерал М. Ф. Орлов был автором листовки, напечатанной в январе 1813 рода под' заглавием «Размышления русского военного о 29-м «Бюллетене*». В: листовке опровергались только что опубликованные в Париже фальшивые оправдания клевретов Наполеона о том, что холод — «генерал Мороз» — был причиной поражения французской армии. «Армия и народ, а не холод выгнали французов» 2, — дополнял рассуждения Орлова декабрист Н. И. Тургенев в плане своего исторического сочинения о роли России в войне 1812—1814 годов.
Среди будущих декабристов уже в 1815—1816 годах созрела мысль о создании истории великой эпопеи русского народа — борьбы с нашествием Наполеона. Ф. Глинка, В. Штейн-гель и другие не раз говорили о необходимости этого исторического труда не только для описания русского' военного искусства, воинских подвигов и воодушевления- народа, но также и для извлечения уроков будущими поколениями. Они предвидели, что когда-нибудь снова настанет «период решительный, подобный тому, который ныне покрыл Россию пеплом, кровью и славой» 3. «Историк, исполни последнюю волю героев бывших, и тогда История твоя родит героев времен будущих»4. Именно в событиях 1812 года потомки обретут примеры «твердой непоколебимости» 5.
Значительным было влияние на политические взгляды декабристов новгородской традиции. «История великого Новгорода меня также утверждала в республиканском образе мыслей»6, — показывал на следствии П. И. Пестель» Рылеев убеждал Батенысова, что стоит ударить в колокол, как не изменившийся за сотни лет народ побежит на- вече;
Мысли о вольном Новгороде будили смелые революционные мечты у патриотов, задыхавшихся под аракчеевским гнетом. В этом причина того, что новгородская тема- была одной из самых ярких в. политической агитации декабристов. Постоянно напоминая, что и в древности «мысль о-народодержавия не чужда была России», что русские были- «на высокой степени гражданственности»- и наслаждались политической свободой; что Русь осталась верна коренной славянской стихии — «общинному устройству, основанному на началах чисто демо-
1 Настоящее издание, с. 318.
2 Дневники и писыса Н. И. Тургенева, т. 2. Спб., 1913, с. 257—258.
3 Штейнгель В. Записки касательно составления и самого похода Санкт-Петербургского ополчения, ч. 2. М., 1815, с. 183.
4 Настоящее издание, с. 326.
5 Глинка Ф. Письма русского офицера, ч. 4. М., 1815, с. 145.
6 Восстание декабристов, т. 4, с. 91.
27
кратических», М. А. Фонсисин, Н. М. Муравьев и другие революционеры приходили к важному выводу о том, что многовековым существованием и процветанием вечевого Новгорода опровергается необоснованное мнение, что русский народ не способен, подобно другим, сам распоряжаться своими делами.
Уже из темницы «первый декабрист» В. Ф. Раевский взывал к товарищам по Тайному обществу:
Поры, друзья! Пора воззвать Из мрака век полночной славы. Царя-народа дух и нравы И те священны времена, Когда гремело наше вече И сокрушало издалече Царей кичливых рамена
Именно в таком духе Никита Муравьев составил свой ка* техизис «Любопытный разговор». Крестьянам, солдатам напоминалось, что в древних городах Руси собрание народа — вече постановило законы, установило налоги, вершило суд над наместниками, когда они притесняли жителей2.
Выступая убежденными сторонниками ликвидации крепостничества, декабристы, подобно своему предтече А. Н. Радищеву, задумывались над различными способами и формами решения крестьянского вопроса. Поначалу они пробовали обращаться с петициями к царю, задевали крепостное право в журнальных публикациях, но очень скоро убедились, что их проекты не встретят одобрения правительства, энтузиазма владельцев поместий, вспоенных «слезами и кровавым потом своих подданных». «Дворянство русское, погрязшее в роскоши, разврате, бездействии и самовластии, не требует перемен, ибо с ужасом смотрит на необходимость потерять тираническое владычество над несчастными поселянами»3, — писал В. Ф. Раевский.
Историческое своеобразие общественного движения 1820-х годов в России заключалось в том, что именно дворянским революционерам пришлось выступить против самых основ дво-рянско-крепостнической идеологии. В этом отношении русские революционеры того времени, несомненно, превосходили польских и испанских дворянских революционеров. Они самоотверженно готовы были отказаться от своих привилегий и до-кодов, доставляемых крепостными, сами требовали уничтожения сословий и сословного государства. В этом отношении
1 Избр. социально-политические и философские произведения декабристов, т. 2. М., 1951, с. 347.
2 См. настоящее издание, с. 286.
3 В. Ф. Раевский. Материалы о жизни и революционной деятельности, т. 1. Иркутск, 1980, с. 96—97.
28
они решительным образом расходились с подавляющим большинством дворянского сословия России.
Россия, по мнению помещиков, держалась дворянством, а без крепостного права уничтожились бы и дворянство, утверждали они, и сама Россия. Опровержение этого мнения стало весьма настоятельной необходимостью и потому, что его поддерживал своим авторитетом государственный историограф Карамзин, считавший, что закрепощение установило между помещиками и крестьянами патриархальный семейственный союз, основанный на единстве выгод.1. Революционеры отвергали это обычное в то время толкование крепостничества и обличали лицемерие помещиков. Сарказмом и горькой иронией проникнута записка против крепостничества одного из основателей Тайного общества А. Н. Муравьева.
«Хорош тот патриарх, который продает, покупает, торгует себе подобными, меняет людей на лошадей, закладывает и уплачивает ими свои долги» 2, — восклицал он, напоминая, что угнетение народа вызвало французскую революцию. Декабристы утверждали, что в Древней Руси крестьяне были свободными, однако, за исключением Фонвизина, они не допускали возможности крестьянского землевладения в древности. Только Фонвизин разъяснял, что на Руси имелись общественные, волостные земли, а также участки свободных поселян3. В результате своих исследований Фонвизин пришел к неутешительному выводу, что ни один из российских историков не объяснил происхождения крепостного права 4. Впрочем, причина этого была ясна другому декабристу, Н. И. Тургеневу: «Сие происходит только оттого, что историю пишут не крестьяне, а помещики» 5.
Порицая своего старого товарища Бутурлина даже за косвенное оправдание крепостничества, Орлов обращался к нему с призывом изменить точку зрения и увидеть политические способности народа — залог будущих преобразований России: «Войди в хижину бедного россиянина, истощенного от рабства и несчастья, и извлеки оттуда, ежели можешь, предвозвещение будущего нашего величия»
0 будущем величии родины декабристы мечтали и в стихах, и в прозе, твердо зная, что «надеждам будет исполкенье» (В. К. Кюхельбекер); некоторые из них, например Батеньков,
1 См.: Карамзин Н. М. История государства Российского, т. 10. Спб., 1842, стб. 120—121.
2 Настоящее издание, с. 221.
3 ЦГИА СССР, ф, 279, д. 295, л. 1—2.
4 См.: Фонвизин М. А. Обозрение проявлений политической жизни в России. М., 1907, с. 110.
5 Тургенев Н. И. Нечто о состоянии крепостных крестьян в России. — В кн.: Сборник материалов, извлеченных из собственной его императорского величества канцелярии, вып. 4. Спб., 1891, с. 444.
6 Настоящее издание, с. 308.
32
предвидели и грядущий подъем Сибири, которая послужит «маховым колесом» для России, и железную дорогу на Амур...
Однако, как показывают сатирические очерки В. К. Кюхельбекера и А. Д. Улыбышева, направленные против крепостничества в учреждениях и нравах, против антинациональной системы воспитания, даже наиболее образованные участники общественного движения 20-х годов ожидали свершения своих планов очень не скоро. Улыбышеву казалось, что счастливые перемены совершатся через 300 лет, а Кюхельбекер не надеялся на них прежде чем через 700 лет.
К сожалению, мало сохранилось известий об интересе декабристов к идеям утопического социализма. В Париже в 1815 году с Сен-Симоном беседовал о будущем России Михаил Лунин, в середине 20-х годов фабрику Р. Оуэна в Нью-Ленарке посетили Н. И. Тургенев и Г. А. Римский-Корсаков. В какой-то мере утопически-уравнительные идеи отразились в аграрном проекте Пестеля. Но лишь в сибирской ссылке, под влиянием сведений о французской революции 1848 года, о новейших социальных учениях, М. А. Фонвизин признает, что «основная идея социализма есть истина и грядущее этой идее принадлежит». В это же время другой сибирский узник, Н. А. Бестужев приходит к герценовской мысли, указав на русскую общину как «социальный коммунизм на практике».
Разумеется, не утопические идеи и даже не многообразный и весьма ценный вклад в русскую культуру определяют в конечном счете оценку движения дворянских революционеров поколения 1820-х годов. Их исторический подвиг состоял прежде всего в том, что они первыми подняли восстание против царизма и крепостничества, решились выступить с оружием в руках, даже не имея твердых надежд на успех. Готовые не колеблясь отдать жизнь за свободу отчизны, они считали славным свой удел погибнуть в минуту первой битвы, но послужить примером для потомков. Другими словами эту мысль Рылеева выразил в канун восстания Александр Бестужев: «О нас в истории страницы напишут» 4.
Осознавая высокие цели освободительной борьбы, ее грядущее торжество, декабристы прозревали за горизонт своего века, хотя и не могли предвидеть, что число посвященных им публикаций уже за первые сто лет составит несколько тысяч. Сколь близорукими оказались по сравнению с героями 14 декабря тогдашние правительственные столпы, уверенные в незыблемой прочности самодержавия!2
1 Цит. по кн.: Восстание декабристов, т. 1, с. 70.
2 На сотню лет вперед тщился загадать заклейменный сатирою Рылеева «монарха хитрый льстец» Аракчеев. Он внес в государственный банк 50 тысяч рублей с расчетом, что к 1926 году эта сумма с процентами возрастет до 800 тысяч рублей и будет выдана в награду за нанбо-
30
Как и литературная критика, публицистика декабристов, одухотворенная высокими целями освободительной борьбы, проникнутая чувством патриотизма и гражданственности, явилась острым оружием борьбы против феодально-монархической идеологии и нашла заслуженное признание у последующих поколений российских революционеров. Критико-публи-цистическое наследие писателей-декабристов и сегодня вызывает большой интерес, привлекая глубиной и актуальностью звучания многих идей, служа образцом органичного сочетания эстетической чуткости и гражданской направленности литературной критики.
лее «полное» и «красноречивое» сочинение о его «благодетеле» Александре L Завещательное распоряжение Аракчеева было опубликовано в двух иностранных и 25 русских газетах в 1915 году с тем, чтобы историки заранее приступили к сочинению конкурсного труда. Но уже через два года грянула революция и в прах рассыпалась царская монархия.
<<<---
