Лев Николаевич Толстой СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ, том 11 | ВОСКРЕСЕНИE

---

ПРИМЕЧАНИЯ

Над романом «Воскресение» Толстой работал с перерывами десять лет — с 1889 по 1899 год.
С начала 90-х годов Толстой много и напряженно думал о произведении большого жанра, «длинном романе», в котором он мог бы нарисовать обобщающую картину русской жизни, освещая ее «теперешним взглядом на вещи». Этот «теперешний», новый взгляд возник после перелома, происшедшего в мировоззрении Толстого на рубеже 70—80-х годов. К началу 90-х годов перелом в мировоззрении привел писателя к противоречивой, но вполне определенной и по-своему последовательной системе социальных, философских, религиозных, этических и эстетических взглядов. Со всеми своими сильными и слабыми сторонами раскрылась она в последнем романе Толстого — «Воскресение». Именно к «Воскресению» в наибольшей степени применима характеристика противоречий творчества Толстого, данная В. И. Лениным в статье «Лев Толстой, как зеркало русской революции»: «С одной стороны, самый трезвый реализм, срыванье всех и всяческих масок, — с другой стороны, проповедь одной из самых гнусных вещей, какие только есть на свете, именно: религии...» (В. И. Ленин, Сочинения, т. 15, стр. 180)\
Критический пафос достиг в «Воскресении» небывалой силы и остроты. Беспощадному осуждению подверг Толстой в этом романе все основы современного ему общественного строя: частную собственность на землю, суд и государственное управление, мораль, религию, науку и искусство господствующих классов. Вместе с тем единственным средством борьбы с социальным злом Толстой провозгласил нравственное «воскресение» отдельного человека. Этика христианской любви противопоставлена в романе «насилию» революционной деятельности.
«Воскресение» по широте охвата действительности может быть названо подлинной энциклопедией русской жизни последней трети XIX века. Этот роман — обобщение, итог всей деятельности Толстого после перелома в мировоззрении-. Одновременно «Воскресение» явилось выдающейся вехой в истории русского и мирового реалистического романа.
473
Своеобразие и значение последнего романа Толстого обусловливается прежде всего тем, что народный взгляд на вещи определяет в нем авторскую точку зрения, служит исходным моментом того всеобщего приговора, который произносит писатель несправедливому эксплуататорскому строю. Простые люди, люди труда, не только широко представлены в романе, но и показаны как «подлинный большой свет», противостоящий паразитическим классам. Героиней романа стала женщина из «низов» общества — Катюша Маслова. Во всем этом не только сказался глубокий демократизм Толстого, «адвоката стомиллионного земледельческого народа», но и. ярко проявилась общая тенденция развития прогрессивной литературы на рубеже XIX и XX веков.
В истории мировой литературы «Воскресение» сыграло выдающуюся роль утверждением высоких принципов реализма, которые отстаивались передовой литературой мира в борьбе против натуралистических и декадентских эстетических теорий и литературной практики.
Творческая история романа «Воскресение» восходит к замыслу небольшой повести, начатой Толстым в 1889 году. Писатель не давал ей тогда никакого заглавия и называл в дневниках и письмах «Ко-невской повестью» — по имени судебного деятеля А. Ф. Кони, который в 1887 году рассказал Толстому случай из своей судебной практики, легший в основу сюжета повести. Кони сообщил, что в бытность его прокурором петербургского окружного суда к нему пришел однажды молодой человек из аристократического общества. Он жаловался на товарища прокурора, который отказался передать, без предварительного прочтения, письмо содержавшейся в тюрьме Розалии Они. Оказалось, что Розалия была дочерью чухонца, арендатора мызы в одной из финляндских губерний. После смерти отца она воспитывалась у владелицы мызы, богатой петербургской дамы. Родственник хозяйки, тот самый молодой человек, который позже явился к Кони, соблазнил Розалию. Беременную, ее выгнали из дома; ребенка она поместила в воспитательный дом, а сама превратилась мало-помалу в проститутку самого низкого разбора. Соблазнитель Розалии увидел ее вновь в суде, в котором он был присяжным заседателем, а она судилась за то, что украла у пьяного «гостя» сто рублей, спрятанных затем хозяйкой притона. Приговорена она была к четырем месяцам тюрьмы. Соблазнитель Розалии, мучимый угрызениями совести, решил жениться на ней. Однако свадьба не состоялась: в тюрьме Розалия заболела сыпным тифом и умерла.
Рассказанная Кони история глубоко взволновала Толстого. Она подтвердила его собственные наблюдения и размышления над преступным отношением привилегированных классов общества к
474
трудовым «низам». В драматической судьбе девушки он увидел последствие бесчеловечного, безудержного, жестокого эгоизма «господ». С другой стороны Толстого тронуло и привлекло раскаяние молодого человека.
Толстой настойчиво советовал Кони написать повесть о Розалии Онй и ее соблазнителе. Кони обещал, но так и не собрался выполнить свое обещание. Тогда Толстой попросил уступить ему «прекрасный» сюжет, который считал очень важным и нужным. Так в 1889 году началась работа Толстого над повестью, завершившаяся в 1899 году созданием романа «Воскресение».
Поначалу все внимание автора было сосредоточено на истории взаимоотношений молодого дворянина и соблазненной им девушки, на истории его морального развития, в котором периоды падения» сменялись периодами «душевной чистки».
Очень скоро Толстой почувствовал неудовлетворенность написанным. Возникла потребность разрушить узкие рамки личной темы, связать ее с темой общественной, социальной. В июне 1890 года Толстой записывает в дневнике: «Обдумал на работе то, что надо Конев-скую начать с сессии суда; а на другой день еще прибавил то, что надо тут же выказать всю бессмыслицу суда» (Л. Н. Толстой, Поли. собр. соч., т. 51, стр. 51 )\
Это новое начало, открывающееся описанием судебного заседания, сохранилось и в окончательной редакции романа. Нарушая хронологическую последовательность развития событий, Толстой прежде рассказа об истории отношений Нехлюдова с Катюшей Масловой изобразил ужасные последствия совершенного Нехлюдовым поступка и тем достиг огромного художественного эффекта. Картина суда пронзительным светом освещает весь последующий рассказ. Она возникает перед глазами читателя и тогда, когда затем поэтическими красками рисуется первая встреча Нехлюдова с Катюшей и пасхальная заутреня; и тогда, когда рассказывается о страшной ночи соблазнения и той темной осенней ночи, в которую обманутая и брошенная Катюша бежала на станцию железной дороги. Картина суда с самого начала утверждает тот вывод, к которому пришла Катюша, увидев своего обидчика в освещенном комфортабельном вагоне: все, что говорили ей о боге и добре, — сплошной обман и ложь.
Над самыми судебными сценами Толстой много работал, придавая им более обобщенный смысл, усиливая их обличительный характер. Однако в 1891 году работа над «Коневской повестью» была прервана; Толстой вновь возвратился к ней лишь в 1895 году. Тема нравственного «воскресения» дворянина и теперь не переставала интересовать Толстого. В дневнике 1895 года он записывает: «О, как хорошо может выйти Коневская... В ней будут два предела истин-
475
ной любви с серединой ложной» (Л. Н. Толстой, Полн. собр. соч., т. 53, стр. 35). По мысли Толстого, «истинная любовь» — это поэтическая любовь юного Нехлюдова к Катюше и затем христианская любовь к ней в конце романа; обе они противостоят «ложной», эгоистической, плотской любви. В соответствии с этим замыслом развивался сюжет повести,тсоторая оканчивалась вполне благополучно: Нехлюдов женится" на Катюше, живет вместе с нею в Сибири, занимаясь сочинением книги о земельной собственности и обучением окрестных детей. Правительство находит его деятельность вредной. Нехлюдову предстоит ссылка в Амурскую область, однако ему удается бежать за границу и поселиться вместе с женой в Лондоне.
Но едва закончив таким образом первую черновую редакцию, Толстой самым решительным образом меняет весь замысел произведения. Он приходит к выводу, что центр тяжести необходимо переместить — с истории Нехлюдова на судьбу Катюши Масловой, что благополучная развязка романа противоречит жизненной правде и, главное, затушевывает вопиющие социальные конфликты действительности. 5 ноября 1895 года в дневнике Толстого появляется знаменательная запись: «...Ясно понял, отчего у меня не идет «Воскресение». Ложно начато... Я понял, что надо начинать с жизни крестьян, что они — предмет, они — положительное, а то (жизнь господствующих классов. — Ред.)—тень, то —отрицательное... Надо начать с нее» (там же, стр. 69).
Так появилось знаменитое вступление «Воскресения», открывающееся описанием весеннего утра, в которое арестантку Маслову вели из тюрьмы в суд. Коренным образом изменилось и все дальнейшее содержание произведения; небольшая психологическая повесть о раскаявшемся дворянине стала превращаться и, в итоге авторской работы над нею, превратилась в социально-обличительный роман потрясающей силы и глубины.
Характерно, что мысль переделать «Воскресение» появилась у Толстого в то время, как он обдумывал маленький, не оконченный им рассказ о голоде «Кто прав?».
В 90-е годы, когда голодовки крестьянского населения в России приняли хронический характер, Толстому, принимавшему близкое участие в организации помощи голодающим, стала особенно видна крайняя степень обнищания, бесправия, задавленности народа. Вместе с тем Толстой все больше осознавал необходимость и неизбежность зревшего в народной среде протеста против угнетения. Именно этот протест отразился в романе «Воскресение» и сообщил ему беспощадную обличительную силу. Характерно, что крестьянская масса, которая ненавидит господ и их слуг и прямо заявляет об этом, впервые у Толстого появляется в деревенских сценах романа «Воскресение».
476
«Воскресение», таким образом, явилось тем произведением, в котором с наибольшей художественной силой воплотилась коренная ломка во взглядах и настроениях миллионов крестьянства ко времени наступлений первой русской революции.
Катюша Маслова в первоначальном развитии сюжета выполняла вспомогательную роль, служила своего рода зеркалом, в котором отражалась история духовного развития Нехлюдова. Теперь судьба Масловой приобретает самостоятельный интерес, она изображается как частное, но глубоко типичное явление в жизни всего народа. Жизнь Масловой соотносится и с тяжкой долей обитательниц тюрьмы, осужденных «господским» судом, и с вопиющими страданиями всего деревенского народа, ограбленного господами, и с безотрадным существованием бедного городского люда, находящегося в услужении у гос- • под. Широкая картина народной жизни, развернутая в «Воскресении», воспринимается, таким образом, не как сумма вставных, дополнительных зарисовок, а как органическая составная часть всего романа.
С глубоким соблюдением жизненной правды Толстой изображает в окончательной редакции романа возрождение Катюши как результат ее общения с политическими ссыльными, а не воздействия на нее «воскресшего» Нехлюдова. Сами же «высоконравственные», «самоотверженные» поступки Нехлюдова, в частности его решение жениться на Катюше, справедливо расцениваются ею (отчасти и самим автором) как эгоизм. К такой оценке желания Нехлюдова жениться на арестантке Масловой Толстой пришел не сразу, преодолевая абстрактность увлекшей его идеи морального «воскресения». В дневнике 1897 года он записал: «Начал перечитывать «Воскресение» и, дойдя до его решения жениться, с отвращением бросил. Все неверно, выдумано, слабо... Для того чтобы поправить, нужно: попеременно описывать ее и его чувства и жизнь. И положительно и серьезно ее, и отрицательно и с усмешкой его» (там же, стр. 129^.
В процессе работы над романом нравственные искания Нехлюдова отодвинулись на задний план, уступив место всестороннему изображению социальной действительности.
Тщательнейшим образом изучал Толстой детали той обстановки, в которую ему приходилось вводить своих героев. Он посещал Бутырскую тюрьму, судебные заседания, беседовал с тюремными надзира-. телями, задавал им множество вопросов, устно и письменно, а однажды в жаркий летний день прошел пешком, вместе с арестантами, весь путь от тюрьмы до вокзала, чтобы потом изобразить это страшное шествие в своем романе.
Глазами Нехлюдова Толстой обозревает в романе всю Россию — от обер-прокурора святейшего синода до тюремного надзирателя. Разрыв Нехлюдова с дворянской средой обеспечил художнику нуж-
477
ный взгляд на вещи; заинтересованность в судьбе Катюши и хлопоты по ее делу явились сюжетным обоснованием его многочисленных поездок и встреч. Впрочем, нередко Нехлюдову отводится совершенно пассивная роль наблюдателя, невольного свидетеля проходящих перед его взором событий и сцен. Жизнь, изображенная «с самым трезвым реализмом», заставляет забывать о Нехлюдове. Эту особенность «Воскресения» тонко подметил А. П. Чехов. Восхищаясь «силой, и богатством, и широтой» романа, Чехов писал, что самое интересное в нем —«князья, генералы, тетушки, мужики, арестанты, смотрители». «Сцену у генерала, коменданта Петропавловской крепости, спирита, — говорил Чехов, — я читал с замиранием духа — так хорошо! А ш-ше Корчагина в кресле, а мужик, муж Федосьи! Этот мужик называет свою бабу «ухватистой». Вот именно у Толстого перо ухватистое» (А. П. Чехов, Поли. собр. соч., т. XVIII, стр. 313).
По мере работы над романом предметом раздумий Нехлюдова все больше становились не его отношения с Катюшей, а представшая перед ним потрясающая картина бедствий народа и преступной праздности, бесчеловечности, жестокости угнетателей. Толстой заставил своего героя искать ответы на самые острые вопросы социальной и общественной жизни. Почему судят невинную Катюшу Мас-слову, а он, Нехлюдов, бывший причиной ее падения, выступает в качестве судьи? Зачем сажают в тюрьму мальчика, перед которым общество гораздо больше виновато, чем он перед обществом? Почему голодают, изнемогают, преждевременно дряхлеют и умирают крестьяне? Зачем делает то, что так озабоченно делает, очевидно, равнодушный ко всему человек Топоров? Зачем страдал и преждевременно погиб революционер Крыльцов? «Художник для того, чтобы действовать на других, должен быть ищущим, чтоб его произведение было исканием. Если он все нашел и все знает и учит или нарочно потешает, он не действует. Только если он ищет, зритель, слушатель, читатель сливается с ним в поисках» (Л. Н. Толстой, Поли. собр. соч., т. 54, стр. 74), — говорил Толстой, и этот взгляд писателя нашел яркое воплощение в романе «Воскресение».
Но разум исследователя, приводивший Толстого в процессе работы над романом к «неожиданным открытиям» в построении сюжета и образов, вступил в непримиримое противоречие с отвлеченными построениями моралиста. В особенности неубедительным и абстрактным оказался конец романа. Моральный подъем, испытанный Нехлюдовым при чтении евангелия, выдается здесь за то прочное и безмятежное спокойствие, которое отныне должно владеть им. В действительности же, как и в прежние периоды «чистки души», он окажется кратковременным, не изменит окружающей жизни и очень мало повлияет на жизнь самого Нехлюдова. Об этом убедительно говорят
478
неосуществленные планы продолжения романа, посвященного «крестьянской жизни Нехлюдова». В дневнике 1904 года Толстой следующим образом развивал план «2-й части Нехлюдова»: «Его работа, усталость, просыпающееся барство, соблазн женский, падение, ошибка, и все на фоне робинзоновской общины» (Л. Н. Толстой, Полн. собр. соч., т. 55, стр. 66). Крушение замысла кончить «историю Нехлюдова» лишний раз свидетельствует о жизненной несостоятельности тех «рецептов спасения человечества», которые предлагал Толстой.
Религиозно-нравственное учение Толстого сказалось и на обрисовке в романе революционеров. Начиная с 80-х годов Толстой с пристальным вниманием относился к деятельности революционеров, неоднократно встречался с отдельными представителями русской революционной интеллигенции, главным образом народнического толка, участвовал в хлопотах об облегчении судьбы осужденных в ссылку и на каторгу. Толстого привлекали в революционерах свойственный большинству их высокий уровень нравственных требований, самоотверженность, близость к народным интересам. Толстой находил, что слишком достаточны побудительные мотивы, приведшие их к революционной деятельности. Все это отразилось в романе «Воскресение». Вместе с тем в романе с отрицательной стороны обрисованы именно те революционеры, которые наиболее сознательно относятся к избранному ими пути борьбы с окружающим злом и считают неизбежными «насильственные» средства борьбы.
«Воскресение» впервые было напечатано в 1899 году в журнале «Нива» с огромным числом цензурных изъятий, искажений и редакторских поправок. Одновременно роман печатался полностью в нескольких заграничных периодических изданиях. Однако и в заграничные издания вкрались всякого рода искажения, поскольку В. Г. Черткову — издателю Л. Н. Толстого за границей — не всегда доставлялся (ввиду многократной авторской правки и сложной системы пересылки) подлинный авторский текст. Впервые подлинный текст романа «Воскресение» был установлен, на основании последних авторских корректур, Н. К. Гудзием и напечатан в 32-м томе Полного собрания сочинений Л. Н. Толстого (Юбилейное издание).
Л. Опульская

<<<---