Cтарый 4емоданПРИМЕЧАНИЯ
Л Н. Толстой вошел в отечественную литературу повестью «Детство», которой начиналась задуманная им тетралогия: «Я хотел, чтобы «Детство» было первой частью романа, которого следующие должны быть: «Отрочество», «Юность» и «Молодость»,— пишет он Н. А. Некрасову в ноябре 1852 года, тотчас по выходе в свет «Детства».
Детские и юношеские годы человека, как материал для художественного творчества, вдохновляли и до Толстого многих русских и западных писателей, однако только Толстому удалось так глубоко проникнуть в духовный мир ребенка и подростка, раскрыть самый процесс развития и роста, выявить зависимость этого процесса и формирования характера от окружающей ребенка действительности.
С первых же литературных шагов Толстой заявил о себе как о художнике реалистического направления. Он создал исключительную по правдивости и эмоциональной насыщенности картину жизни и быта русского дворянского общества первой трети XIX века. Несколько поэтизируя этот мир с его патриархальными традициями, наивной моралью и благородными идеалами, Толстой в то же время сумел разгадать и раскрыть в своем произведении всю иллюзорность, противоречивость и непрочность патриархальной гармонии этого общества, построенного на крепостном праве, на безграничной власти помещика над мужиком.
Современники Толстого встретили уже самое начало его творчества как явление исключительное — не только в художественном отношении, но и в философском; возникла и долго продолжалась напряженная борьба различных литературных и общественных направлений за Толстого. Дело в том, что — наряду с глубокой и верной характеристикой дворянского общества и типических его представителей — уже в ранних произведениях Толстого наличест-
341
вовала и некоторая апология крестьянской покорности и смирения, которая позже вылилась в теорию непротивления злу насилием, а в художественном творчестве писателя нашла свое высшее выражение в образе Платона Каратаева («Война и мир»).
Во второй половине 50-х годов в русской литературе отразилось новое размежевание общественных сил на два враждебных лагеря. Один из них, отстаивавший принципы «чистого искусства» и отрицавший за литературой иные функции, кроме служения прекрасному, группировался вокруг дворянских писателей — Дружинина, Боткина, Анненкова, Григоровича. Ненадолго примкнул к этой группе и Толстой. Другой лагерь, возникший вокруг писателей-разночинцев, продолжавших заветы Белинского и отстаивавших гоголевское направление в литературе, возглавлялся Чернышевским и Некрасовым. Группа революционных демократов требовала от искусства служения прогрессивным социальным идеям, выполнения просветительских и пропагандистских задач, наиболее четко выраженных в утверждении Добролюбова: «Литература представляет собою силу служебную, которой значение состоит в пропаганде, а достоинства определяются тем, что и как она пропагандирует» (Н. А. Добролюбов, Собр. соч., Гослитиздат, 1935, т. II, стр. 325).
Естественно, что появление такого яркого таланта, какой обнаружил с самого начала молодой Толстой, неминуемо привлекло к себе всеобщее внимание и вызвало борьбу за привлечение его на свою сторону.
Выявлению сущности литературного новаторства Толстого посвящена известная статья Н. Г. Чернышевского (август 1856 г.), анализирующая «Детство», «Отрочество» и «Военные рассказы», в которой автор этих произведений назван «прекрасной надеждой нашей литературы». Анализ характеров, созданных Толстым в юношеской трилогии, принадлежит Д. И. Писареву, указавшему, что основная, отличительная черта этих характеров заключается в присущем им «мучительном разладе между мечтой и действительностью». Резко критикуя попытки Толстого примирить реальную действительность со своим нравственным идеалом, Писарев еще не мог раскрыть исторических причин и идеологических истоков этой стороны творчества Толстого.
Объяснение исторической закономерности столкновения нравственного идеала Толстого с действительностью впервые дал В. И. Ленин.
Критическое отношение к действительности, извечные вопросы о смысле и назначении человеческой жизни, занявшие впоследствии
342
центральное место в творчестве и философии Толстого, были характерны и для ранних его произведений.
Трилогия «Детство», «Отрочество» и «Юность» является не только первым произведением Толстого, которым он вступил в литературу как крупнейший художник слова, но в то же время и первой ступенью его полувековых философских исканий.
«Детство», первое литературное произведение Толстого, появилось в печати в сентябрьской книжке журнала «Современник» за 1852 год под измененным редакцией заглавием «История моего детства» и было подписано «Л. Н.».
Как только повесть вышла из печати, Некрасов извещает автора о всеобщем успехе ее среди читателей журнала. Все были покорены художественным строем этого произведения — его высокой поэтичностью, сочетающейся с «действительностью содержания».
В воспоминаниях Головачевой-Панаевой говорится, что «со всех сторон от публики сыпались похвалы новому автору, и все интересовались узнать его фамилию». А сестра автора, Мария Николаевна, вспоминает, как восторгался новой повестью неизвестного писателя И. С. Тургенев. Однажды, приехав в имение к Толстым со свежим номером журнала, Тургенев прочел там эту повесть вслух, произведя в семье изрядное замешательство: все недоумевали, кто бы мог так хорошо знать интимные подробности их жизни... (Л. Н. Толстой в это время служил на Кавказе.)
В «Детстве» Толстой воссоздал множество автобиографических деталей, отразил главные моменты собственного духовного развития и воспроизвел характеры людей, его окружавших и влиявших на это развитие. Много лет спустя Толстой вспоминал: «Я часто пишу с натуры. Прежде даже и фамилии героев писал в черновых работах настоящие, чтобы яснее представлять себе то лицо, с.которого я писал... Но я думаю так — что если писать прямо с натуры одного какого-нибудь человека, то это выйдет совсем не ти-f пично,— получится нечто единичное, исключительное и неинтересное... Нужно наблюдать много однородных людей, чтобы создать один определенный тип» (А. М о ш и н, Ясная Поляна и Васильевка, Спб. 1904, стр. 29—30).
В своих поздних «Воспоминаниях» Толстой подробно расшифровал множество персонажей, выведенных им в «Детстве», и указал на некоторые прототипы. Одни образы — собирательные, обобщенные, другие, напротив,— почти точные портреты. К первым относятся, например, родители Николеньки Иртеньева; образ отца объединяет черты А. М. Исленева, соседа и приятеля отца писателя, и самого отца его. Зато «немца, нашего учителя Фед. Ив.
343
Рёсселя, я описал, как умел, подробно в «Детстве» под именем Карла Ивановича,—признается Толстой,—И его история, и его фигура, и его наивные счеты — все это действительно так было». Старая, добрая Наталья Савишна — также лицо реальное: «Прасковью Исаевну я довольно верно описал в «Детстве». Все, что я об ней писал, было действительно... Кроме той преданности и честности ее, я особенно любил ее потому, что она... казалась мне представительницей таинственной стороны жизни дедушки с Очаковым и курением» (Л. Н. Толстой, Собр. соч., Гослитиздат, 1951, т: I, стр. 361, 364—365).
Под фамилией Ивиных Толстой, по собственному признанию, описал сыновей графа Пушкина. Ранняя юность Толстого проходила «под влиянием и в попытках подражать брату Сереже, которого он особенно любил»; изображено это юношеское чувство, стремление подражать своему «идеалу» «в описании любви Николеньки Иртеньева к Сереже Ивину» (см. П. И. Бирюков, Биография Л. Н. Толстого, 3-е изд., 1923, т. 1, стр. 43).
Что касается центрального героя трилогии — Николеньки Иртеньева, то не следует принимать его за точный автопортрет юного Льва Толстого. С другой стороны, как указывает Чернышевский (в статье «Детство и Отрочество. Военные рассказы»), «особенность таланта графа Толстого... доказывает, что он чрезвычайно внимательно изучал тайны жизни человеческого духа в самом себе (курсив наш.—С. /(.); это знание драгоценно... потому, что дало ему прочную основу для изучения человеческой жизни вообще, для разгадывания характеров и пружин действия, борьбы страстей и впечатлений» (Н. Г. Чернышевский, Поли. собр. соч., Гослитиздат, 1947, т. III, стр. 426).
По-видимому, Детство Николеньки можно считать поэтическим обобщением ранних жизненных впечатлений писателя. Эти впечатления окрашены любовью и счастьем: 'светлой и радостной кажется жизнь Николеньки в имении, среди прекрасной русской природы, в окружении любимых родителей, чудаковатого учителя Карла Ивановича, крепостной няньки Натальи Савишны... Но не одни только радости определяют отношение Толстого к миру, окружающему Николеньку. Уже в первой своей повести Толстой отображает и теневые стороны жизни, омрачающие наивную душу ребенка и заставляющие его задуматься над многими явлениями, скрытыми под внешним благополучием. Сложный процесс развития детского характера раскрывается Толстым в первых столкновениях Николеньки с реальной действительностью, в которой существует и глубокое горе нежно любимой матери, и трагическая история любви Натальи Савишны, и печальная участь Карла Ивановича.
344
Так постепенно, день за днем, в душу ребенка закрадываются сомнения и вопросы, контрастирующие с иллюзией безмятежного счастья.
«Отрочество» впервые вышло в свет в октябрьском номере «Современника» за 1854 год и было подписано инициалами «Л. Н. Т.».
Первое упоминание об этой повести мы находим в дневнике Л. Н. Толстого, в ноябрьских записках 1852 года, то есть уже через два месяца после опубликования «Детства»: «Примусь за... «Отрочество», которое окончательно решил продолжать... Я могу писать про него (про роман.— С. К.), потому что он далек от меня. И как роман человека умного, чувствительного и заблуждавшегося, он будет поучителен...» (Л. Н. Толстой, Полн. собр. соч., т. 46, стр. 150—151).
В дневнике писателя очень ясно сформулирован основной замысел произведения: «Интерес «Отрочества» должен состоять в постепенном развращении мальчика после детства и потом в исправлении его перед юностью» (там же, стр. 286).
Процесс постепенного развращения ребенка лицемерным воспитанием, барским бытом и нравами воссоздан Толстым с характерной для него психолога ческой проникновенностью. «Особенность таланта графа Толстого состоит в том,— писал Чернышевский,— что он не ограничивается изображением результатов психического процесса: его интересует самый процесс и едва уловимые явления этой внутренней жизни... Из всех замечательных русских писателей он один мастер на это дело...» (Н. Г. Чернышевский, Поли. собр. соч., Гослитиздат, 1947, т. III, стр. 426). Именно это умение выявить «едва уловимые явления внутренней жизни» позволило Толстому в «Отрочестве» раскрыть — через обостренно чуткое восприятие основного героя, Николеньки Иртеньева,— характерные отрицательные черты дворянского быта.
\ Подражая старшим, Николенька перенимает их эгоизм и тщеславие, их презрение к труду и труженикам. В этой среде человек ценится не по умственным способностям и личным заслугам, а за богатство и «комильфотность».
Если первые соприкосновения Николеньки с явлениями социального неравенства поражали его детское сознание, возмущали и оскорбляли его, то теперь Николенька, будучи достаточно развращен, не только не возмущается этим неравенством, но даже гордится своим привилегированным положением.
Лишь на исходе отрочества у Николеньки возникает критическое отношение к себе и окружающему. Постепенно он проникается
345
сознанием ничтожности и пошлости своих воззрений. Особой силы Толстой достигает здесь в показе первых, пусть еще неясных и робких, раздумий юного героя над судьбами крепостных людей, раздумий о правомерности и справедливости мира, в котором он живет.
Так намечается конфликт Николеньки со своей средой. По мысли Толстого, этот конфликт и должен привести героя к нравственному возрождению, к началу сознательного самоусовершенствования.
«Юность», заключительная часть трилогии, была впервые напечатана в первом номере «Современника» за 1857 год с подзаголовком «Первая половина». Над второй половиной, первоначально задуманной под названием «Молодость», Толстой работал недолго, а затем и вовсе отказался от ее продолжения.
Между завершением «Отрочества» и первым упоминанием Толстого о работе над «Юностью» проходит около года. Он начинает ее в самые напряженные дни севастопольской обороны, в которой сам принимал активное участие. Вот первое упоминание — в дневнике от 12 марта 1855 года: «Утром написал около листа «Юности» (Л. Н. Толстой, Полн. собр. соч., т. 47, стр. 38). Дневник и записные книжки писателя отражают ход этой работы, часто прерывавшейся и возобновившейся по-настоящему в конце июня 1856 года, после приезда Толстого в Ясную Поляну в отпуск. Яснополянская обстановка содействовала, видимо, воссозданию атмосферы детства писателя и навевала множество воспоминаний. Этот период работы над повестью характеризуется поисками уточнений и углублений основных образов, о чем рассказывают дневники тех дней. Среди этих записей встречаются и такие, которые характеризуют становление эстетических, творческих принципов писателя, например: «Хорошо, когда автор только чуть-чуть стоит вне предмета, так что беспрестанно сомневаешься, субъективный или объективно» (там же, стр. 191).
«Современник» давно и нетерпеливо ожидал обещанное Толстым продолжение столь успешно начатого романа. «Вы знаете, что Ваша повесть необходима к осени,— пишет Панаев 16 августа 1856 года Толстому.—Она должна служить лучшим украшением журнала, я в этом уверен и говорю Вам это без лести и без всяких комплиментов. В Вас теперь — сила и власть. Поддерживайте же этою силою «Современник» («Красная новь», 1928, кн. 9, стр. 225— 226). Получив рукопись и прочтя ее, Панаев вернул ее Толстому для поправок: необходимо было «в цензурном отношении смягчить последние главы — в таком виде, в каком они есть, теперь их не пропустят...» (там же, стр. 230). Эти предсказания Панаева каса-
346
лись описания рекрутства Семенова. Действительно, духовная цензура безжалостно черкала корректуры, и ни заступничество редакции, ни личное объяснение Толстого с архимандритом Иоанном ни к чему не привели: в первой публикации глава XLIV — «Зухин и Семенов» — вышла значительно урезанной. Только в 1913 году места, зачеркнутые цензурой, впервые были опубликованы Бирюковым в Щлном собрании сочинений Толстого (издательство Сытина), в виде отдельного приложения.
«Юность» писалась в период временного сближения Толстого с апологетами «чистого искусства». Первый, кому послал Толстой рукопись «Юности» на щючтение и отзыв, был Дружинин, откликнувшийся большим письмом, в котором особенно восхвалял первые главы: «Поэзии в вашем труде бездна — все первые главы превосходны... От многих глав пахнет поэзией старой Москвы, никем еще не подсмотренной, как должно...» (JI. Н. Толстой, Поли, собр. соч., т. 2, стр. 397). Представители же демократического лагеря, полемизируя со своими идейными противниками, основное достоин-ство повести видели в заключительных главах, посвященных рекрутству Семенова, а к первым отнеслись холодно.
Выступая в «Юности» с известной критикой дворянского общества, вскрывая пустоту и нелепость его условностей и предрассудков, его «комильфотности» и наивных религиозно-нравственных идеалов, Толстой уже здесь впервые противопоставляет конфликтам реальной действительности попытки нравственного самоусовершенствования. Эти попытки, правда, еще недостаточно ясны и определенны, и к их наивному проявлению у своего героя Николеньки Ир-теньева сам Толстой относится подчас откровенно иронически.
Несмотря на это, «Юность» остается первым его произведением, посвященным изображению типа и характера «кающегося» дворянина, искателя путей нравственного самоусовершенствования, в известной мере — выразителя общественно-философских поисков самого Толстого,— характера, которому затем суждено пройти через все наиболее значительные произведения писателя.
С. Корытная
<<<---
