Cтарый 4емоданТопонимические свидетельства географических условий прошлого Русской равнины.
Топонимические свидетельства географических условий прошлого Русской равнины*
Опыт применения топонимических методов для восстановления ландшафтов позднего голоцена вполне себя оправдал. В ряде стран, где широко поставлено изучение географических названий, удалось восстановить былые ареалы некоторых растительных ассоциаций и отдельных видов ныне исчезнувших животных. В этом отношении работы, проведенные в Чехословакии, Польше, Румынии, весьма показательны. По ним можно судить о природных условиях, а также о хозяйственной деятельности человека в глубоком прошлом. «С течением времени,— пишет В. Ташицкий (1961),— географические названия получают все большее признание и находят все большее применение в исследованиях самого широкого исторического профиля. По примеру представителей гуманитарных наук на них обратили внимание и естественники. В стремлении установить географические границы распространения на наших землях некоторых растений и животных, в поисках следов несуществующих у нас больше, давно вымерших или только остаточно сохранившихся растений и животных они ввели в сферу своих рассуждений территориальные названия, возникшие на базе соответствующих названий растений и животных. Так, например, в определении восточной границы бука и тиса большую помощь оказали местные названия, образованные от этих слов. Существование в прошлом тура на территории Польши подтверждается территориальными наименованиями, производными от его названия. Наконец, на распространение зубра на польской территории, гораздо более широкое, чем в настоящее время, указывают местные названия, основу которых составляет имя существительное — зубр».
_________________
* Глава написана в соавторстве с Е. Л. Любимовой.
В Советском Союзе уже давно обратили внимание на связь между ландшафтами и географическими названиями. В этом отношении наиболее показательны две работы, опубликованные натуралистами. Одна из них принадлежит Ф. П. Саваренскому (1914), который показал связь между природными условиями и местными названиями на примере Тульской губернии.
Вторая статья написана В. П. Семеновым-Тян-Шан-ским (1924). Он подверг систематическому и статистическому анализу имена населенных мест 20 центральных и северо-западных областей Русской равнины и суммировал их но элементам рельефа, по видам растений (сосна, ель, береза, ольха, дуб, липа, вяз, орешник, осина) и видам животных (медведь, волк, лиса, лось, барсук, заяц, бобр, тур и др.). Он писал: «Если внимательно проследить народные названия оседлостей в таких географических областях, где естественный географический пейзаж неоднократно претерпевал глубокие катастрофы, то по этим названиям можно во многих случаях хорошо восстановить первоначальный пейзаж отдельных мест в древности».
На этом пути, по нашему мнению, возникают две опасности. Первая заключается в происхождении названия населенных мест от фамилий, имен, прозвищ, образованных в свою очередь от названий животных и растений. Такие личные имена обычны чуть ли не у всех народов мира, они часты и у русских: Орлов, Си-ницын, Барсуков, Грачев, Комаров, Ракитников, Дубов, Соснин, Березин и т. д. Фамилии первопоселенцев, феодалов, помещиков, собственников земельных угодий нередко переносились на названия населенных мест. В таких случаях трудно или просто невозможно установить прямую связь между топонимом, с одной стороны, и животным или растением — с другой. Так, с большим основанием можно утверждать, что имена сел Бараново или Орехово скорее связаны с фамилиями, чем с соответствующим животным или растением. О такой опасности механического перенесения в топонимику имен, якобы происшедших от отдельных элементов природной среды, убедительно предупреждала А. В. Су-перанская (1962).
Вторая опасность заключается в относительной негативности географических названий, сформулированной В. А. Никоповым (1958). Еще Ф. П. Саваренский (1915) подметил обратную связь природных материальных объектов с семантикой их отражающих топонимов. Такие названия, как Ивняки, Ракитки, Сосняки, не могут рождаться в районах сплошного распространения ив или сосновых лесов. Точно также топонимы, отражающие водные объекты типа Белый Ключ, Семь Колодезей, обычны в сухих местах, где давно ощущается нехватка воды, и не характерны для зоны, богатой реками и озерами.
С учетом этих замечаний мы все же постараемся показать, как изменились географические условия Русской равнины за последнее тысячелетие, судя по топонимическим данным. Такие изменения происходили первоначально в скромных масштабах, но но мере роста производительных сил масштабы воздействия человеческого общества на исходные ландшафты прогрессивно увеличивались, что привело к резкому уменьшению лесистости Европейской части СССР.
В настоящей работе мы ограничиваемся анализом названий населенных пунктов, связанных с двумя видами широколиственных пород —дубом и грабом. Судя по топонимическим данным, в позднем голоцене эти два вида были распространены гораздо шире, чем в настоящее время.
Для такого анализа собраны сотни топонимов, отражающих имена этих видов деревьев. При этом исключены такие географические названия, которые могли произойти от личных имен. Для доказательства тех или иных положений использованы только формы, которые демонстрируют прямую связь: топоним — растение. В качестве примера приведем следующие названия деревень: Горелый Дуб, Дубовая Балка, Девять Дубов, Дубовая Нива, Дубовая Роща, Дубовый Пень, Горный Дубняк, Дубовая Колода, Редкодубы, Граб, Грабовый Лес, Великий Граб и т. п.
Как будто в подобных случаях не может возникнуть двойное толкование по вопросу о происхождении данных или аналогичных топонимов. Кроме того, для подтверждения топонимических данных мы привлекли данные палинологического анализа. Уже накопилось довольно много свидетельств о нахождении пыльцы дуба и граба в отложениях позднего голоцена в районах, где эти два вида в настоящее время совершенно отсутствуют. При этом важно подчеркнуть, что находки пыльцы этих двух видов древесной растительности не случайны, а закономерно повторяются в определенном ареале широколиственных лесов, совпадающем с топонимическим.
Дуб. Учтено более 3000 названий. Ботаническая северная граница дуба на севере протянулась от Ленинграда на Вологду и далее на юго-восток. На юге она проходит через нижние участки рек Днестра, Днепра, Дона и Волги ниже Волгограда. На большей части этой обширной территории Русской равнины в настоящее время дуб встречается спорадически. Значительные массивы сохранились под Москвой, Тулой, Киевом. Более всего он приурочен к подзоне широколиственных лесов (см. карту, стр. 148).
Интересно, что топонимические данные о распространении дуба, весьма обильные по всему ботаническому ареалу, образуют наибольшие плотности в бассейне Днепра выше устья Припяти, в верховьях Волги. Названия населенных пунктов, образованных от дуба, отмечены и севернее границы его обитания — в бассейнах Сухоны и Юга, в верховьях Онеги.
В географических названиях со словом дуб отмечены как отдельные деревья (их количество, возраст, особенности), так и насаждения (их характер, местоположение, связь с рельефом), например селение Три Дуба, Дубовый Пень, Дубовая Гряда.
По данным топонимики, в сравнительно недалеком прошлом дуб и другие широколиственные породы в изобилии росли на возвышенностях и были приурочены к наиболее высоким и расчлененным участкам рельефа. Судя по названиям, широколиственные леса здесь отличались большим разнообразием: дуб, липа, ясень, клен, ильм, вяз, орешник, яблоня, местами граб и бук. Например, на Белорусской гряде таких названий более 50, причем топонимы, связанные с дубом, указывают, что дубравы занимали наибольшие высоты (320—335 м). На прилегающих территориях со слабо расчлененным равнинным рельефом такие названия редки. Но их много на Валдайской возвышенности, нами отмечено более 100. Они приурочены преимущественно к вершинам моренных холмов и гряд и сосредоточены на западном, сильно расчлененном склоне возвышенности. Здесь кое-где и поныне уцелели небольшие участки дубрав и отдельные дубы.
В низинах лесной зоны названий, связанных с широколиственными породами, значительно меньше, и они распространялись почти исключительно по долинам
рек — поймам и низинам речных террас, что наглядно видно на прилагаемой карте Ловатской низменности. Причем состав лесов был беднее и однообразнее, чем на возвышенностях. В долинах Волги, Днепра, Десны и других крупных рек были пойменные дубравы, отдельные участки их встречаются кое-где и поныне. Дубовые леса на большой части территории Русской равнины не сохранились, на их присутствие в прошлом указывают обилие топонимов, строгая приуроченность их к определенным элементам рельефа. Анализ природных условий этих районов со всей очевидностью показывает, что еще сравнительно недавно здесь были массивы широколиственных лесов.
Можно утверждать, что дубовые леса не были сплошными, их распространение связывалось с определенными видами географического ландшафта. Этот тезис подтверждается и данными В. II. Семенова-Тяи-Шапского (1924). Но его сведениям, собранным по восьми северным областям Русской равнины (Ленинградская, Псковская, Смоленская, Тверская, Московская, Владимирская, Ярославская и Костромская), из топонимов, связанных с девятью видами древесной растительности, на первом месте оказываются названия населенных мест, происходящих от слова бор и сосна (744), на втором — от слова дуб (691). При этом 60% последних приходится только на три области — Псковскую, Смоленскую и Тверскую, в которых ныне очень мало дуба.
В 12 южных областях Русской равнины (Калужской, Орловской, Курской, Тульской, Рязанской, Горьковской, Пензенской, Тамбовской, Воронежской, Черниговской, Полтавской и Харьковской) из топонимов, связанных с 11 древесными породами, абсолютно господствуют названия со словом дуб (327), при этом заметно удивительное количественное их однообразие (крайние величины: 15 топонимов в Пензенской и 40 в Черниговской).
В то же время такой распространенный вид лесной зоны Русской равнины, как ель, в ее топонимике занимает одно из последних мест. В северных областях она настолько обычна, что не может выступать в качестве топонимического индикатора. На юге с появлением черноземов ель исчезает, поэтому не случайно В. П. Семе-нов-Тян-Шанский не отметил ни одного топонима со словом ель в Орловской, Тамбовской, Полтавской и Харьковской областях.
Все это демонстрирует относительную негативность географических названий, связанных с дубом. Их обилие на Русской равнине как па севере, так и на юге говорит о весьма широком, но не сплошном распространении этого широколиственного вида, связанного со специфическими почвами — поддубицами, по терминологии академика Л. И. Прасолова (серые лесные выщелоченные почвы), которые ныне отмечаются в лесной зоне гораздо шире, чем дубовые массивы. Пыльца дуба также ясно показывает его присутствие в тех местах, где его
нет и даже, судя по положению северной границы, не должно было быть, как, например, севернее Вологды.
Граб встречается в настоящее время только на западе Литвы, Белоруссии, в Калининградской области и на юго-западе Украины и имеет на территории Русской равнины ограниченное распространение. В межледниковье он произрастал широко, но позднее ареал его сильно сократился. Судя по географическим названиям, еще сравнительно недавно этот вид занимал большую площадь и его граница была и севернее и восточнее современной.
Граб более обыкновенеи в Полесье, где он растет и в паше время, а также в Донецком кряже. В большом количестве граб встречался на западном склоне Среднерусской возвышенности совместно с дубом, ясенем, буком, ильмом и другими широколиственными породами. Он рос на водоразделах, крутых склонах долин, на высоких речных террасах. Отдельные указания на присутствие в прошлом этого вида встречаются еще севернее, например на Белорусской гряде и западной части Ловат-ской низменности. Вероятно, прежде, как и теперь, граб не формировал чистых насаждений, а встречался совместно с другими широколиственными породами.
Топонимические свидетельства наличия граба в прошлом отмечаются иод Ленинградом, в Московской, Ивановской и Калининской областях, в Ловатской низменности, в Липецкой и Орловской областях, в Донбассе, в районе Гомеля и Брянска. В Полесье, где сохранился этот вид, такие топонимы обычны.
Пыльца граба в общем повторяет топонимический ареал с названиями, включающими слово граб. Р. В. Федорова (1951) показала наличие значительного количества точек, в голоценовых отложениях которых обнаружена такая пыльца.
По топонимическим и палинологическим свидетельствам восточная граница граба пока представляется в виде большой дуги: Ленинград — Ярославль — Владимир— Липецк — Курск — Сумы — Днепропетровск — Кишинев (см. карту 5). Попутно отметим, что современный островок граба сохранился в пределах Донецкого кряжа, в бассейне р. Миус. Здесь же отмечена пыльца граба в позднеголоценовых отложениях и два населенных пункта с названиями, включающими слово граб. Возможно, что дальнейшие исследования топонимики Донбасса и новые пыльцевые анализы на юге Украины позволят этот островной, видимо реликтовый, ареал, связанный с несколько большим увлажнением Донецкого кряжа и лучшим восстановлением широколиственных пород, соединить в едином ареале граба позднего голоцена *.
Таким образом, топонимические свидетельства прошлого ландшафтов Русской равнины говорят о значительно больших ареалах широколиственных пород, чем те, которые наблюдаются в настоящую эпоху.
____________
* Отметим, что пыльца граба обнаружена и в Заволжье, и даже в Приуралье (Федорова, 1951).
Сокращение ареалов, по нашему представлению, произошло в результате деятельности человека. Другими словами, в основе таких изменений лесистости лежит антропогенный фактор. Сильно поредели леса Русской равнины в XVIII и XIX вв., при этом наиболее ценные широколиственные породы вырубались в первую очередь. Особенно пострадали дуб и бук, которые медленно восстанавливаются, а в иных случаях просто не возобновляются.
Современный ареал подзоны широколиственных лесов показывает, что они лучше всего сохранились на западе (на Украине), в условиях сравнительно хорошего увлажнения и относительно меньшей континенталыюсти. Другой массив заметен на востоке (в Среднем Поволжье и Приуралье). Наибольшая деградация этих лесов наблюдается в центральных, густонаселенных областях Русской равнины, что, конечно, нельзя считать случайностью.
<<<--->>>
