Фирдоуси. Низами. Ш.Руставели. А.Навои Поэмы | ФИРДОУСИ. Шах-наме

---

ШАХ-НАМЕ

СЛОВО О РАЗУМЕ

О мудрый, не должно ль в начале пути
Достоинства разума превознести.

О разуме мысли поведай свои,
Раздумий плоды от людей не таи.

Дар высший из всех, что послал нам Изед*,
Наш разум,— достоин быть первым воспет.

Спасение в нем, утешение в нем
В земной нашей жизни и в мире ином.

Лишь в разуме счастье, беда без него,
Лишь разум — богатство, нужда без него.

Доколе рассудок во мраке, вовек
Отрады душе не найдет человек.

______________
* См. «Комментарии» в конце тома.


Так учит мыслитель, что знаньем богат,
Чье слово для жаждущих истины — клад:

Коль разум вожатым не станет тебе.
Дела твои сердце изранят тебе.

Разумный тебя одержимым сочтет,
Родной, как чужого, тебя отметет.

В обоих мирах возвышает он нас;
В оковах несчастный, чей разум угас.

Не разум ли око души? Не найти
С незрячей душою благого пути.

Он — первый средь вечных созданий творца,
Он стражей тройной охраняет сердца.

Слух, зренье и речь — трое стражей твоих,
И благо, и зло познаешь через них.

Кто разум и душу дерзнул бы воспеть?
Дерзнувшего кто бы услышал, ответь.

Коль внемлющих нет — бесполезны слова.
Ты мысль обрати к первым дням естества.

Венец мирозданья, ты создан творцом,
Ты образ и суть различаешь во всем.

Пусть разум водителем будет тебе,
От зла избавителем будет тебе.

Ты истину в мудрых реченьях найди,
О ней повествуя, весь мир обойди.

Науку все глубже постигнуть стремись,
Познания вечною жаждой томись.

Ли шь первых познаний блеснет тебе свет,
Узнаешь: предела для знания нет.





РУСТАМ И СУХРАБ

Теперь я о Сухрабе и Рустаме
Вам расскажу правдивыми устами.

Когда палящий вихрь пески взметет
И плод незрелый на землю собьет,—

Он прав или не прав в своем деянье?
Зло иль добро—его именованье?

Ты правый суд зовешь, но где же он?
Что — беззаконье, если смерть — закон?

Что разум твой о тайне смерти знает?..
Познанья путь завеса преграждает.

Стремится мысль к вратам заветным тем...
Но дверь не открывалась ни пред кем.

Не ведает живущий, что найдет он
Там, где покой навеки обретет он.

Но здесь — дыханье смертного конца
Не отличает старца от юнца.

Здесь место отправленья в путь далекий
Влачимых смертью на аркане рока.

И это есть закон. Твой вопль и крик
К чему, когда закон тебя настиг?

Будь юношей, будь старцем седовласым —
Со всеми равен ты пред смертным часом.

Но, если в сердце правды свет горит, 
Тебя в молчанье мудрость озарит.

И если здесь верна твоя дорога, 
Нет тайны для тебя в деяньих бога.

Счастлив, кто людям доброе несет,
Чьё имя славой доброй процветёт!

Здесь расскажу я про отца и сына, 
Как в битву два вступили исполина.

Рассках о них, омытый влагой зглаз,
Печалью сердце наполняет в нас.

...............................

СИАВУШ

Сказ новый сложи, вдохновенный поэт,
И пусть красотою чарует он свет.

Поэту гордиться твореньем дано,
Которое разумом озарено.

А если в тисках заблуждения он
И если порочною мыслью прельщен,

Хотя б распинался, трудясь без конца,—
Себя опозорит в глазах мудреца.

Но кто у себя обнаружит порок?
Свой нрав для любого и чист и высок.

Неси знатоку завершенный свой труд,
Услышь справедливый, взыскательный суд,

И если услышал хвалу знатока —
Достиг благодатного ты родника.

Поведаю сказ миновавших времен,
Который дихканом для нас сохранен.

Забыты предания древние,— их
Пусть вновь оживит для народа мой стих.

Коль дни мои в радостном мире земном
Продлятся, то долгим усердным трудом

Такую смоковницу выращу я,
Что ввек не увянет в саду бытия.

Однажды мне мудрый сказал человек:
«Состарившись, не обновишься вовек!

Слагай свои песни; доколе ты жив,
Будь нравом приветлив, умом прозорлив.

О каждом деянье, благом иль худом,
Отчет пред Изедовым дашь ты судом.

Что сеял — пожнешь ты. Каков твой привет,
Таков, без сомнения, будет ответ.

Кто сдержан, хулы не услышит и сам,
Привержен будь мудрым делам и речам».

Но к сказу дихкана вернусь наконец,
Послушай, о чем повествует мудрец.


О МАТЕРИ СИАВУША

На равнине Дагуй, граничащей с Тураном, охотятся прославленные витязи Гив и Тус. 
Углубившись в лесную чащу, богатыри нежданно встречают молодую красавицу. 
Она рассказывает, что происходит из царского рода, что, спасаясь от отца, 
впавшего в безумие, вынуждена была бежать из родительского дома. 
Гив и Тус готовы оружием разрешить спор, возникший между ними из-за прекрасной
пленницы, но царь Кей-Кавус, увидев девицу, сам влюбляется в нее; 
она дает согласие стать его женой.



РОЖДЕНИЕ СИАВУША

Дни мчатся; неможется шахской жене,
Пленительно-юной, цветущей весне.

Лишь в беге небесного свода истек
Начертанный девятимесячный срок,


Пришли к повелителю с вестью благой:
«Порадуйся дару жены дорогой!

До неба теперь вознесешь свой престол.
О царь, ты не чадо, а чудо обрел!

Младенца такого не видывал мир:
Хорош, как пери, как священный кумир

О прелести дивной лица и кудрей
Мгновенно молва донеслась до людей.

Владеть небосводом достоин был сын;
Его Сиавушем нарек властелин.

Гадал о младенце седой звездочет,
И вскоре поведал ему небосвод

Свое предсказанье; гласило оно,
Что много царевичу бед суждено.

И сердце гадателя сжалось в тоске.
Младенца он вверил Йездана руке

И шаха-родителя предостерег,
Поведал, что к сыну немилостив рок...

Года миновали. К царю во дворец
Примчался могучий забульский боец.

Просил он: «Мне львенка доверь своего
Воспитывать мне подобает его.

Здесь нянек немало, да грош им цена;
Ты лучше меня не найдешь пестуна».

Раздумывал долго над тем властелин,
Затем, для отказа не видя причин,

Он отрока храброго, полного сил,
Свой светоч,— заботам бойца поручил.

Могучий в Забул Сиавуша увез,
Жилище воздвиг для него среди роз*.

Арканом и луком владеть и уздой
И тешиться в поле лихою ездой,

Ликуя, спешит отовсюду народ.
Весь город любимым хвалу воздает.

Все рады: до срока поверженный ствол
Дал отпрыск, и пышно могучий расцвел.

И каждый душой за усопшим царем
Летит и его поминает добром.

Где были колючки — цветы разрослись,
Где сорные травы — встает кипарис.

А где Сиавушева кровь пролилась —
Смоковница стройная ввысь вознеслась,

И мускусом листья запахли, и лик
Царя Сиавуша на каждом возник.

Смоковница та зеленела весь год,
Под ней о царевиче плакал народ...

Как мстили за смерть Сиавуша, внемли.
Как царского сына в Иран увезли.


БИЖЕН И МЕНИЖЕ

Ночь словно омыта смолою густой,
С агатом поспорит она чернотой.

От взоров и Тир, и Кейван, и Бехрам
Укрыты, окутал их тьмы океан.

И странен взошедшего месяца лик:
Унылый и бледный, он в небе возник;

Истаявший, словно томимый тоской
По своду, где царствует вечный покой,

Плывет он, на четверть лишь видный земле,
Ее уступая таинственной мгле.

Вершины и долы — все ночь облекла
Покровом, чернее воронья крыла.

Со сталью померкшею схож небосклон,
Нахлынувшим мраком и он покорен.

Весь мир словно взят Ахриманом во власть,
Раскрывшим змеиную черную пасть.

И мнится: лишь ветер повеет слегка,
Прах черный в тиши сеет негра рука.

Не сад, не ручей, не пестреющий луг —
Лишь темень угрюмую вижу вокруг.

И кажется, замер вертящийся свод
И солнце угасшее вновь не взойдет.

Земля в облачении черном ночном
Покоится, крепким охвачена сном,

И страж заглушил колокольчика звон.
Сказал бы ты, мир сам собой устрашен.

Ни щебета птиц, ни рычанья зверей —
Молчанье царит над вселенною всей.

Вершины от пропасти не отличишь,
И душу томит бесконечная тишь.

Прогнать бы, рассеять нависшую тьму!
Жила тогда милая сердцу в дому;

Я кликнул ее, чтоб светильник взяла И 
в сад, красотою сверкая, вошла.

«Светильник зачем? Иль предчувствия жуть
Напала, мешая спокойно уснуть?»

«Любимая,— молвил я,— спать не хочу,
Внеси же подобную солнцу свечу.

С тобой попируем за чашей вина,
И пусть услаждает нас ченга струна».

Отрада моя возвращается в сад.
Светильником весь озаряется сад.

Все к пиршеству нашему принесено —
Айва, и багряный гранат, и вино.

То чашу, то ченг эти пальцы берут.
Сказал бы, любуясь: колдует Харут*.

И все воплотилось, о чем я мечтал:
Мрак ночи полуднем сияющим стал.

Воссели за чашами дружной четой,
И вот что затем я услышал от той,

Чья светлому солнцу подобна краса:
«От горя тебя да хранят небеса!

Старинную книгу я стану листать, 
Сказанье о днях миновавших читать.

Пей, милый, и слушай медлительный сказ, 
Причудам всевластного рока дивясь.

Все в сказе — сраженья, любовь, колдовство; 
Отрадно разумному слушать его».

Сказал я: «Венчанный луной кипарис! 
Молю я, за чтенье скорее примись».

Спросила: « Гот сказ пехлевийский потом 
Своим перескажешь ли звучным стихом?»

На это ответил я милой: «Готов 
Взимать я течению плавному слов.

Быть может избавясь от тягостных дум, 
Усну я, тревога покинет мой ум,

Вернутся ко мне вдохновенья часы, 
О друг, образец непорочной красы!

О том, что из уст я услышу твоих, 
Поведает людям правдивый мой стих,

И милость Йездана в награду пожну. 
Благую судьба мне послала жену!»

Затем прочитала любимая мне 
Пленительный сказ о седой старине.

Теперь на творение это взгляни, 
Его по достоинству ты оцени.


АРМАНЫ ПРОСЯТ КЕЙ-ХОСРОВА О ПОМОЩИ

Закончил победные войны Хосров,
И край возрожденный стал светел и нов.

Возвысил свой трон, торжеством осиян,
Престола лишил побежденный Туран.

... .










<<<---