Cтарый 4емодантюремные песни
34. «Жавороночек размолоденький».— Акимова, стр. 102, №58.
35. «Вы, леса мои, лесочки, леса темные».— «Саратовский сборник», т. I, 1881, стр. 265.
36. «Как: бывало мне, ясну соколу, да времечко».— Мордовцева и Костомаров, стр. 77, №31.
37. Ах! талан ли мой, тaлая таков»— Киреевский, 1929, стр. 123, №2091, Орловская губ.
38. «Все люди живут, как цветы цветут»—К. П. Гаялер, «Сборник русских народных песен Петербургской губернии», 1887, стр. 12—13.
39. «При долинушке есть калинушка»— Киреевский, 1917, стр. 19, № 1244, Архангельская губ.
40. «Ах, что ж ты, мой сизый голубчик»—.Кашин, ч. I, стр. 71.
41. «Уж ты, гуленька, ты мой голубочек»— Чернышев, cтр 131 —132.
42. «Добры молодцы все на волюшке живут»— Варенцов, стр. 235 — 236, №12.
43. «Уж ты, воля, моя воля.»— Киреевский, 1929, стр. 12, № 1655, Тульская губ.
ТЮРЕМНЫЕ ПЕСНИ
<<<---34 Жавороночек размолоденький, На что рано вывелся, молод вылетел На дикую степь на Саратовску? Ты воспой, воспой песню новую, Песню новую, развеселую. Ты потешь нас, потешь двоих молодцев, Двоих молодцев, людей бедныих, Людей бедныих, солдат беглыих, Солдат беглыих, безбилетныих, Безбилетныих, беспаспортныих. Ты потешь нас в каменной Москве, В каменной Москве, в земляной тюрьме, За тремя дверьми за железными. • 35 Вы, леса мои, лесочки, леса темные! Во лесах-то садики, садики зеленые; Во садах кусты, кусты позаломаны. Все дружочки наши, все-то позаловлены, Во немецки во железа все-то позакованы, Во большой домок все-то посажены. Сидят-то они, богу молятся, Со слезами в землю все-то кланяются: «Ты возмой-ка, возмой, туча грозная! Ты пролей-ка, пролей, батюшка силен дождь! Ты размой-ка, размой стены каменны, Ты выпусти-ка нас на святую Русь!» Из острога-то они все разбежалися, По темным лесам все-то размырялися, На полянушку они, соколы, собиралися, Во кружок они, удалые, садилися... 36 Как бывало мне, ясну соколу, да времечко: Я летал, млад ясен сокол, по поднебесью, Я бил-побивал гусей-лебедей, Еще бил-побивал мелку пташечку, Как, бывало, мелкой пташечке пролету нет. А нонеча мне, ясну соколу, время нет: Сижу я, млад ясен сокол, Я во той ли золотой во клеточке, Во клеточке — на жестяной нашесточке; У сокола ножки сопутаны, На ноженьках путечки шелковые, Занавесочки на глазыньках жемчужные! Как бывало мне, добру молодцу, да времечко, Я ходил-гулял, добрый молодец, по синю морю, Уж я бил-разбивал суда, корабли, Я татарские, армянские, бусурмаиские, Еще бил-разбивал легки лодочки, Как, бывало, легким лодочкам проходу нет. А нонеча мне, добру молодцу, время нет. Сижу я, добрый молодец, во поиманье, Я во той ли во злодейке в земляной тюрьме. У добра молодца ноженьки сокованы, На ноженьках оковушки немецкие, На рученьках у молодца — замки затюремные, А на шеюшке у молодца — рогатки железные. 37 Ах! талан ли мой, талан таков, Или участь моя горькая, Иль звезда моя злосчастная? Высоко звезда восходила, Выше светлого месяца, Что затмила красно солнышко! На роду ли мне написано, На делу ли мне досталося, Что во все дни горе мыкати, С молодых-то дней печаль узнать; Старый век мой приближается, Моя младость сокрушается. Сокрушила красна девица душа Что ни день, ни ночь покоя нет. Я не знаю, как расстатися; Довела она добра молодца До погибели великия: Разорился добрый молодец От души ли красной девицы. Как у нас было на тихом Дон> Что на устьице синя моря, Как поставлена светла светлица, И еще тут темна темница. 1Как во той ли темной темнице Что сидит ли добрый молодец, Он повеся буйну голову. Приходила красна девица, Вызывала добра молодца. Выходил к ней добрый молодец Как из той ли темной темницы, При великой при кручинушке, Во оковах во железныйх. Усмотрела красна девица Удалого добра молодца, Что в такой тоске-кручинушке, Говорила добру молодцу: «Не печалься, добрый молодец, Все оковы железные, Они с ног твоих долой сойдут; Как пойдем мы в поле чистое, Что на устьице синя моря, Разгуляем мы печаль свою, И мы пустим по чисту полю И по устьицу синя моря, По всему ли свету белому». 38 Все люди живут, Как цветы цветут, Моя голова Вянет, как трава! Куда ни пойду, В беду попаду, Ты воспой, воспой, Жавороночек! Ты подай голос Через темный лес, Через сырой бор — В Москву каменну, В Москву каменну, В крепость крепкую. В этой крепости Сидит миленький, Он не год сидит И не два года, Ровно миленький Сидит девять лет, Сидит девять лет — Вовсе слыху нет! На десятый год Стал письмо писать, Стал письмо писать К отцу, к матери. Отец с матерыо Письмо не приняли, Письмо не приняли, Назад выслали: «У нас нет в роду Таких разбойников!» Стал письмо писать Молодой жене. Молода жена Письмо приняла, Письмо приняла, Распечатала, Распечатала — Сама заплакала! 39 При долинушке есть калинушка, Она вырастала, На калинушке есть малинушка, Она расцветала. На малинушке соловеюшко Громко свищет, По насвисточкам Выговаривает; Не кукушица во сыром бору Скуковала, Во неволюшке добрый молодец Слезно плачет; Во слезах он своей сударушке Письма пишет: «Растоскуйся по мне, любезная, Разгорюйся! Уж я сам по тебе, любезная, Стосковался, Я малешенек после батюшки Сын остался, Я родительницы своей матушки Не запомню, Еще кто же меня, добра молодца, Воспоил, вскормил? Воспоил, вскормил Православный мир, Православный мир, Чужа сторона, Чужа сторона — Волга-матушка, Волга-матушка — Ярославль город, Завила кудри добра молодца Красна девица». 40 Ах, что ж ты, мой сизый голубчик, Ах, что ж ты ко мне не летаешь? Иль часты дожди крылья мочат? Иль буйные ветры относят? Ах, что ж ты, мой милый дружочек, Ах, что же ко мне ты не ходишь? Отец или мать не пускают, Род-племя ль любить запрещают? Послышу я: милый в неволе, Сидит в городском он остроге! Возьму ль я ключи золотые, Я стану ль ларцы отпирати; Возьму ль я казны сорок тысяч, Пойду ль я дружка выкупати. Судьи казны взять не желают, На волю дружка не пускают. 41 Уж ты, гуленька, ты, мой голубочек, Гуля сизенький, ты, мой воркуночек. Что ты, гуленька, в гости не летаешь: Или садику моего не знаешь? Или голосу моего не слышишь? Тонкий голос мой ветерком разносит. Как не ласточка по полю летала, Не касаточка к земле припадала, Мне про милого реченьку сказала: Будто мой-то милой сидит во засаде, Во губернском каменном остроге. Ни дверей-то в нем нету, ни окошек, Ни щелей там нету, ни протёсов; Только есть там одна труба выводная, Выводная труба, свинцом залитая. Как из трубоньки дымок повевает, Мой-то миленький в горе утопает. Я возьму ли казны сорок тысяч; Всю казну я ту расточала, Той казной свово милого дружочка Из неволюшки выручала. 42 Добры молодцы все на волюшке живут, Один Ванюшка в победушке сидит, В каменной Ваня, в государевой Москве, В земляной тюрьме, за решетками, За железными дверями, за висячими замками. Заутра Ваню к наказаньицу ведут, К наказаньицу, ко ременному кнуту, К столбу крашеному, дубовому. По праву руку отец с матерью идут, По леву руку молода жена с детьми, Молода жена с детьми малыми, Позади его православный весь народ! Как и стал Ваня говорить жене: «Ты сними с меня шелковой пояс, С позолоченными на нем ключиками, Отопри, жена, окован сундук, Уж ты вынь оттоль золотой казны, Ты дари, жена, молодого палача, Чтобы молодой палач меня легче наказывал!» 43 Уж ты, воля, моя воля, Воля дорогая, Уж ты, воля дорогая, Девка молодая! Девчоночка молодая По саду гуляла, По саду девка гуляла, Красоту теряла, В острожек попала; Тошно, грустно красной девке В остроге сидети, Еще тошнее того нету — В окошко глядети; Мимо этого окошка Лежала дорожка, Как по этой по дорожке Много ходу, езду, Тут и много ходят, ездят Князья и бояре, Московские мещане. Моего дружка Ванюши — Его здесь нету; Как и мой дружок Ванюша За рекой гуляет, За быстрой шатает.
